Эмма Уайлдс - Немного скандала
— Ах, чувствую, что я в немилости. — Его косой взгляд был по-мужски оценивающим, насторожённым. — Полагаю, это оттого, что ваша тетя предостерегла вас насчет моих грязных намерений, застав нас вместе в тот вечер. Будьте спокойны: все, что мне нужно, — это приятная утренняя прогулка. Я веду все дела в поместьях отца. Я очень занят и почти весь день провожу в четырех стенах, принимая торговых агентов, управляющих и поверенных. Вот я и подумал: отличная мысль эта ваша верховая прогулка рано утром.
Ей и в голову не приходило, что Алекс вообще может работать, а уж насчет вечной занятости… Сыновья богатых и знатных отцов, располагающие к тому же собственным состоянием, предпочитали не обременять себя заботами. Было как-то странно думать о нем иначе, чем о повесе и дамском угоднике. Кроме того, было невозможно признаться, что она, неизвестно отчего, ревнует его к Марии Греко. Поэтому Эмилия довольно колко заявила:
— Зря полагаете.
— Справедливое замечание, однако мне знаком этот тон обиженной женщины.
Вот напоминание, что он куда искушеннее и опытнее, чем она. Это не улучшило ее настроения. Прошлой ночью она почти не спала, у нее болела голова — и это, если честно, по его милости! Эмилия отрезала:
— Разумеется, вам все это знакомо. Скажите, ваша певичка, бывает, также вспылит, когда вы ее разозлите?
О Боже, неужели она могла такое сказать? Какая наивность и какой стыд; однако у нее совсем нет опыта в том, чтобы скрывать свои чувства!
С тихим проклятием Алекс едва успел пригнуться, в самый последний момент заметив низко нависающую ветку дерева, и вполголоса сказал:
— О, теперь я понимаю.
Разве мог он понять, при том что жизнь его была чередой ни к чему не обязывающих приключений, ее смятение? Осознать, что связь с другой женщиной лишила смысла и опошлила те два поцелуя — два восхитительных, романтичных и незабываемых поцелуя?
Эмилия заметила, что с такой силой сжимает поводья, что стало больно пальцам.
— Что вы понимаете?
— Откуда вдруг эта неприязнь. — Он грустно улыбнулся. — Я все время забываю, с какой разрушительной силой мелют жернова досужих языков.
Эмилия взглянула на него, стараясь казаться безразличной, хотя ее душевное состояние сейчас было далеко от спокойствия.
Он коротко махнул рукой — несомненно, это был жест отчаяния.
— Не знаю, поверите ли вы, но у нас с Марией никогда не было романа. Не знаю, что именно вы слышали, — готов предположить, что самое худшее. Поэтому позвольте я объясню с предельной откровенностью, вероятно, неуместной в разговоре с невинной девушкой. Слухи, приписывающие нам связь, не соответствуют действительности. Была одна-единственная ночь, когда я, кажется, выпил гораздо больше, чем следовало, а ей захотелось излить восторг, отпраздновать успех в первой большой роли в спектакле — открытии сезона.
Должно быть, с тех пор прошли месяцы, но Эмилия все равно была потрясена. Однако напряжение, сводившее ей плечи, несколько спало.
— О-о! Тогда зачем…
— Мария использовала слухи к собственной выгоде и купила себе немного спокойствия — за мой счет, если считать черную зависть светских жеребцов слишком высокой платой. Во всяком случае, общее мнение такого, что я кочую из одной постели в другую, и я не стараюсь опровергнуть это превратное суждение. Бросил это занятие много лет назад.
Вокруг щебетали птицы, воздух был необычайно свеж для Лондона; влажный прохладный ветерок щекотал ее лицо. Но легкая горечь в его голосе заставила ее забыть обо всем этом. Не то чтобы было очень заметно, лишь нотка, намек, но она уловила, и вдруг Алекс Сент-Джеймс предстал перед нею совсем в другом свете.
— Вас беспокоят сплетни. — Она произнесла эти слова с некоторым недоверием, ведь он сам заявлял, что не обращает никакого внимания на то, что о нем болтают.
— Нет. — Он слабо улыбнулся, однако голос звучал твердо. — Люди могут говорить что им вздумается. Превратное представление о моей особе — вот что мне не нравится. Оно отражает всеобщее мнение о том, что я за человек, и не важно, есть ли для этого какие-то основания или таковых оснований нет вовсе. Если я что-то делаю, а людям больше нечего делать, как болтать, пусть болтают. Но, Бога ради, у меня достаточно собственных грехов. Зачем приписывать мне новые?
Эмилия не могла придумать, что ответить. Руки в перчатках спокойно лежали на луке ее дамского седла.
Он продолжал:
— Я не раскаиваюсь в своих поступках, потому как, в общем, их не стыжусь и готов за них отвечать. Но меня раздражает, когда приходится слышать, что мне приписывают поступки, которые мне бы и в голову не пришло совершить.
— Люди бывают интересны, — повторила она слова тети Софи. — А вы, быть может, интересны вдвойне.
— Что, черт возьми, это означает? — Темные глаза были непроницаемы. Сейчас он напоминал ей мифического воина, уверенно сидящего на лоснящемся боевом коне, тем более что они тем временем въехали в новое облако призрачного тумана. — Я обычный, вполне заурядный человек.
Нет, думала она, внимательно изучая его чеканный профиль. Несмотря на утреннюю прохладу, ей было очень тепло рядом с ним. Нет, в Алексе Сент-Джеймсе решительно не было ничего заурядного.
Она была прелестна, с капельками сияющей росы в рыжеватых волосах. Сейчас эти длинные пряди были просто подхвачены на затылке синей лентой в тон изящному костюму для верховой езды. Несколько тонких прядок завивались вокруг нежного овала лица, подчеркивая безупречный рисунок скул. Она умудрялась сохранять вид одновременно и неприступный, и кокетливый, и — убей его Бог — Алекс не мог понять, как ей это удавалось.
Как бы то ни было, он, словно против собственной воли, встал задолго до того, как солнце поднялось над горизонтом, умылся, побрился и вскочил в седло в тот час утра, когда его ровесники спали, утомленные ночными излишествами, а некоторые только возвращались домой после долгой ночи развлечений. Редко кто поднимался до полудня. Так что идея встретить Эмилию в парке казалась весьма привлекательной, а вероятность, что кто-нибудь их увидит, — очень незначительной. Слуга, возможно, сообщит ее отцу, что девушку сопровождал какой-то джентльмен. Если такое случится, она честно скажет, что никого не ожидала встретить. Кроме них, других всадников в парке скорее всего не окажется. Будет вполне естественным, что он захочет составить ей общество.
Может быть, он слишком уж испытывает шансы на удачу — вдруг кто-нибудь их узнает, увидит рядом? Но они ведь не будут наедине. Не будет никакого скандала, если все объяснить нечаянной встречей; зато, быть может, он вытянет из нее что-нибудь полезное. В конце концов, ему нужен этот чертов ключ.
