Лори Макбейн - И никакая сила в мире...

– Никогда, никогда я не смогу отказаться от тебя, – вырвалось у Данте, но Рея почти не слышала его слов. Она лежала, обессилев, прижавшись горящей щекой к его твердой мускулистой груди, В этом мире для нее сейчас существовало только биение его сердца. Рея блаженно отдыхала в надежном кольце его рук – их уверенная сила, казалось, мягко баюкала ее.

Наклонившись, Данте осторожно откинул в сторону густую массу золотых волос и коснулся поцелуем бледного виска. Будто мягкий, шелковистый дождь накрыл ему плечо и шею. Прикрыв глаза, мужчина наслаждался чистым легким дыханием возлюбленной и незаметно для себя задремал с приятной уверенностью, что найдет ее рядом, как только откроет глаза.

Когда спустя несколько часов он проснулся как от толчка, бледный лондонский рассвет чуть серел, с трудом проникая в комнату сквозь запыленные стекла окон. Огонь, так весело пылавший в камине ночью, давно угас, и чернели лишь головешки.

Данте бросил взгляд на мирно спящую Рею. Она так безмятежно лежала рядом с ним, а его плоть горела словно в огне там, где касалась ее тела. Блеск распущенных волос напомнил Данте залитую жарким солнцем поляну в лесу. На фоне его загорелого плеча четко вырисовывался нежный профиль. Протянув руку, Данте нежно коснулся мягких девичьих губ. Ему вдруг страстно захотелось, чтобы она непременно увидела его во сне.

Он осторожно выбрался из постели, чтобы не разбудить Рею, но напоследок не смог отказать себе в удовольствии полюбоваться ею спящей. Она лежала обнаженная, в своей прелестной наготе раскинувшись поверх голубого дамаста покрывала, и казалась такой юной, хрупкой и воздушной, что Данте с трудом мог поверить, что это та самая чувственная женщина, которой он обладал всего несколько часов назад. Неужели это его сирена, та, что с такой дикой страстью отвечала на его ласки?!

Боже, что за восхитительная женщина! Как все-таки странно, что она ответила на его любовь! Внезапно его охватило предчувствие неизбежности горя и разочарования, и Данте похолодел, словно уже потерял ее. Прошлой ночью она клялась, что любит его, это правда. Но так же невинно она призналась, что обожала портрет своего предка, с которым сравнивала Данте.

Увлечение? Может быть, именно это чувство и испытывает Рея? Данте был вынужден со стыдом сознаться себе, что поступил не очень порядочно. Он воспользовался вполне естественным чувством девушки к первому мужчине в ее жизни, тому, кто открыл ей радости плотской любви. Может быть, окажись на его месте другой, все повторилось бы? Так почему он так уверен, что это немыслимое счастье было уготовано именно ему?!

Их было так мало, этих мгновений ослепляющей страсти, что Данте невольно спросил себя, долговечна ли она. И сможет ли это чувство со временем превратиться в любовь? Вернувшись к своей семье, кругу друзей, вспомнит ли Рея о нем? Или пожалеет, что они вообще встретились, когда более молодой или более приятный человек войдет в ее жизнь?

А что скажут ее родители? Ее родители совсем не знают его. Возможно, его сочтут назойливым, нежелательным или, попросту говоря, неподходящим для их очаровательной дочери. А если их захотят разлучить? Разве то хрупкое чувство, которое так внезапно связало их, сможет выдержать, если весь мир воспротивится их любви?!

Данте вздохнул и натянул покрывало на обнаженные плечи Реи.

– Маленький золотой цветок, – печально сказал он, – неужели я потеряю тебя?

Ямайка, который свернулся клубочком в ногах у Реи, насторожил уши и чуть приоткрыл заспанные глаза при звуке хозяйского голоса. Но в комнате воцарилась тишина, и кот, лениво потянувшись, снова погрузился в сладкую дрему.

Утренний холодок дрожью пробежал по спине. Данте накинул халат, туго стянув на талии шелковый пояс, и направился к столу, к стопке оставленных с вечера писем.

Он бросил последний взгляд на спящую девушку, которая уютно завернулась в теплое одеяло. Повинуясь неожиданному порыву, он, взяв в руки перо, вытащил написанное накануне письмо.

Данте долго смотрел на адрес, который еще вчера успел написать на конверте. Долгие годы он помнил его наизусть:

Сэру Джейкобу Виру

Севенокс-Хаус

Уэстли-Эббот

Девоншир

Затем быстрым движением Данте сунул надписанный конверт в подставку для писем, совершенно уверенный в том, что аккуратный Кирой непременно отправит письмо утром. Но даже Данте Лейтон, который ничего не предпринимал, не обдумав как следует, не мог представить себе, что произойдет, когда это письмо окажется в руках адресата.

Глава 3

За веком век, за годом год

Несутся чередой.

Закатом сменится восход,

Укроет землю тьмой.

На борту «Стерегущего», корабля береговой охраны, стоявшего на якоре в Бристольском заливе, пробило восемь склянок. Пришла пора смены вахты. Судно патрулировало безлюдное побережье Девоншира, задачей его было помешать каперам тайно избавляться от своего груза – контрабандного рома, табака, чая, шелка и прочих товаров, что потихоньку доставлялись в Англию из-за океана, лишая казну его величества законных прибылей на многие тысячи фунтов. К сожалению, на побережье было полным-полно небольших пещер, где темными безлунными ночами хорошо вооруженные люди нетерпеливо ждали, когда в бухту бесшумно скользнет очередной корабль без опознавательных огней. А проследить контрабандные товары после того, как корабль разгрузят, было почти невозможно. Людей для этого не хватало, а многочисленные тюки и свертки с контрабандой мигом растаскивали по близлежащим фермам, конюшням и гостиницам. А иногда укрывали даже в ризнице церкви, если она была неподалеку, – где-нибудь рядом с ящиком дорогого бренди, предназначенного в подарок викарию.

В этот день, едва рассвело, на «Стерегущем» взвился королевский стяг. Его обычно поднимали, прежде чем сделать по каперу предупредительный выстрел.

Но на этот раз разыгралась трагедия. Капер ускользнул прочь. Гордый королевский стяг был мгновенно разорван в клочья. Вслед за оглушительным ревом пушек раздался страшный треск, и «Стерегущий», наскочив на риф, в считанные минуты пошел ко дну. И вот уже на месте корабля кружились обломки и прибой яростно швырял их на скалы. Те из команды, кому посчастливилось уцелеть, кто не был смыт за борт и не утонул, покинули судно.

Это был прекрасный корабль с отважным капитаном и командой, которая была достойна его. Он был слишком хорош, чтобы стать жертвой предательства. Вероломная рука заранее рассчитала его курс, и судьба «Стерегущего» была предрешена задолго до того, как гибель настигла его у негостеприимных берегов.