Барбара Картленд - От ненависти до любви
— К нам едет король? — вмешалась в разговор Фелисити.
— Нет, милочка, — объяснила Атейла, — приезжает его королевское высочество принц Уэльский. Когда-нибудь он станет королем.
Про себя девушка подумала, что он давно уже ждет этого, но королева Виктория, которая недавно отметила свое шестидесятилетие, похоже, собиралась править еще много лет.
Дженни тем временем спешила сообщить все, что узнала:
— В замке остановятся трое: маркиз Уик с женой — она такая милая, она уже бывала у нас — и еще один джентльмен.
Атейла подумала, что все это довольно любопытно. С тех пор как они приехали, в замке не было ни одного приема, и девушке казалось, что граф ведет жизнь отшельника.
— Вы сможете взглянуть на его королевское высочество, — продолжала Дженни, — если выйдете на лестничную площадку, когда они приедут. И сможете увидеть миссис Кеппел, все говорят, что она красавица.
Атейла предостерегающе взглянула на Дженни, опасаясь, что горничная может сказать что-нибудь лишнее о фаворитке принца, но Дженни была слишком возбуждена, чтобы замечать что-нибудь.
— Конечно, хотелось бы посмотреть на принцессу Александру, — продолжала она, — но миссис Кеппел, наверное, тоже хороша собой. Во всяком случае, так считает принц.
Дженни рассмеялась, и Атейла вспомнила, что любовные похождения принца были одной из любимых тем, которые постоянно обсуждали в людской.
После чая они с Фелисити пошли навестить старую леди Ротуэлл.
— Вы, конечно, как все в доме, вне себя от возбуждения при мысли, что увидите настоящего принца!
— Бабушка, а однажды он станет королем! — важно сообщила ей Фелисити.
— Да, когда будет уже слишком стар, чтобы наслаждаться этим, — съязвила вдова. — Впрочем, он, кажется, находит другие способы приятно проводить время. Говорят, он без ума от этой миссис Кеппел, которую он повсюду возит с собой, как влюбленный мальчишка.
Атейла подумала, что о таких вещах не стоило бы разговаривать при Фелисити, но, к счастью, девочка была поглощена тем, что нацепляла на себя новые украшения своей прабабушки.
— Во всяком случае, приезд принца хоть немного нарушит однообразие здешней жизни, — добавила вдова, — и может быть, встряхнет моего внука.
Она помолчала, но поскольку Атейла ничего не ответила на ее слова, старуха продолжила:
— Впрочем, до меня доходили слухи, чем он занимается в Лондоне.
— Я думаю, нам пора идти, миледи, — сказала Атейла. — Отдай бабушке ее драгоценности, Фелисити, и поблагодари ее за то, что она разрешила тебе поиграть ими.
— Вы притворяетесь, что мои слова шокировали вас? — спросила вдова. — Ваше ханжество не может обмануть меня.
Она усмехнулась и добавила:
— На самом деле мы обе знаем, как вы жалеете, что не можете спуститься и показать им всем, как вы великолепно выглядите в одном из ваших необыкновенных платьев.
— Я буду счастлива узнать о том, как прошел прием, после его завершения, — ответила Атейла. — Жаль, конечно, что вы, миледи, не сможете спуститься, чтобы принять гостей вместе с его светлостью.
Она говорила очень вежливо, но вдова уловила сарказм в ее словах и засмеялась:
— Я слишком стара, чтобы думать об этом. Но могу поспорить, вы сами прекрасно понимаете, что зря тратите время, проводя его в детской, где, кроме плюшевого медвежонка, некому вами восхищаться.
Атейла не сдержалась и тоже засмеялась.
— Да, но, должна сказать, что он очень привлекательный, миледи! — ответила она.
Когда они поднимались по лестнице, девушка с удовлетворением отметила, что последнее слово осталось за ней.
Предстоящий приезд принца Уэльского перевернул все в замке с ног на голову, и Атейла с любопытством наблюдала за этой суматохой. Когда на следующее утро они с Фелисити пришли в конюшни, чтобы взять лошадей, там было полно людей и все что-то чистили, мыли, убирали.
«Похоже на муравейник», — с улыбкой думала Атейла, вспоминая те огромные муравейники, которые они с отцом видели в Африке, в горах Риф и в других местах.
Графа нигде не было видно, но девушка чувствовала, что тот в замке. Словно сила его личности была такова, что распространялась на все, что происходило в доме.
Джексон поздоровался с девушкой, когда они подошли к конюшням. На его лице блуждала та же глуповатая счастливая улыбка, что и на лицах всех слуг. Все они предвкушали приезд его королевского высочества. Джексон даже был не так внимателен к Фелисити, как обычно.
Фелисити уже купили красивого гнедого пони, а Атейла выбрала для себя жеребца по кличке Ролло и очень привязалась к нему. Жеребец был почти черный, только с маленьким белым пятнышком на ноге. Он был молод и строптив, но Атейла умела справляться с ним.
— Я не посылаю с вами грума сегодня, мисс, — сказал Джексон. — Надеюсь, вы простите нас, но Джеб очень занят, он чистит стойла.
Атейла удивилась. Ей не приходило в голову, что его королевское высочество захочет посетить конюшни. Но потом, вспомнив, что кое-кто из гостей после приема останется в замке, она поняла, что те обязательно захотят взглянуть на графских лошадей.
— Не беспокойтесь, Джексон, — улыбнулась девушка, и они с Фелисити поскакали через парк.
— А мы будем кататься сегодня наперегонки? — спросила девочка.
— Конечно, — ответила Атейла, — на этот раз я дам тебе больше шансов победить, чем вчера.
В прошлый раз она никак не могла удержать Ролло, чтобы дать Фелисити вырваться вперед.
— Сегодня мы со Стрекозой выиграем, — уверенно заявила Фелисити.
Они доехали до лугов, и тут, оглянувшись, Атейла заметила, что из-за леса выехал граф на своем великолепном жеребце.
Фелисити тоже заметила отца и громко крикнула:
— Поехали с нами, папа! Я буду соревноваться с мисс Линдсей и с тобой тоже. Стрекоза скачет так быстро! Я уверена, мы выиграем у тебя!
Граф удивленно приподнял брови, затем спросил Атейлу:
— Это что за новая идея?
— Фелисити любит соревноваться, и она действительно очень хорошо ездит, как, впрочем, и следовало ожидать.
Тут в первый раз с момента их знакомства она увидела, как улыбается граф.
— Это что, комплимент?
— Вообще-то я думаю, что так и есть на самом деле, — ответила Атейла.
Потом, посмотрев на его жеребца, она добавила:
— Не только Фелисити хочет соревноваться, я тоже.
Граф молча кивнул. Он отослал Фелисити далеко вперед, а Атейлу поставил между собой и девочкой. Потом, сосчитав до трех, он дал старт, и Фелисити сорвалась с места так быстро и уверенно, что графу наверняка понравилось.
Атейла так старалась не дать Ролло обогнать девочку, что только к концу дистанции заметила, что граф делает то же самое. Она улыбнулась ему, подтверждая, что так и следовало поступить, а потом, когда Фелисити была далеко впереди, постаралась не дать графу обогнать себя. Она, конечно, понимала, что это бесполезно, и подумала, как позабавился бы граф, догадайся он о ее намерениях. Когда они остановили лошадей, он сказал:
