Ханна Хауэлл - Горец-дикарь
– Да, – ответил Уильям. – Я незаконный сын ее дяди. У него таких было много. Он любил женщин.
– Слишком сильно, – сказала Энни. На ее лице появилось выражение неподдельного отвращения. – Потому этот глупец и умер. Все говорили ему держаться от дочери кузнеца подальше, но он не стал слушать ничьих советов.
– Ага, значит, кузнец застал парня на месте преступления и убил его, не так ли? – Лукас поймал себя на том, что нежно гладит бледную щеку Кэтрин, и тут же отдернул руку, сказав себе, что он просто проверял, не началась ли у нее лихорадка.
– Он сильно избил его, но не убил, хотя мне до сих пор кажется, что именно от этих побоев тот и умер.
– Да, – согласился Уильям. – Он плохо себя чувствовал около недели, а потом просто свалился и умер.
– Я думаю, что у него было внутреннее кровотечение, может, даже в голове, – сказал Лукас. – Но если вы такой близкий родственник Кэтрин, почему ее отец не сделал вас наследником?
– Потому что старик ненавидел своего брата, и это чувство было взаимным. Я никогда не слышал всю историю, но подозреваю, что тут не обошлось без женщины. Мне кажется, дело было в жене нашего господина. Она была порядочной жен шиной, поэтому я не верю, что она могла сделать что-нибудь плохое, но я боюсь, что не могу сказать того же о моем отце. Поэтому любой ребенок моего родителя в глазах нашего дяди был недостаточно хорошим. Лукас покачал головой.
– Печально, когда враждуют близкие люди, которые должны крепко держаться друг за друга. И я подозреваю, что совет, который назначил отец Кэтрин, ни словом не выразил свое недовольство таким положением дел?
– Да, ты прав. Боюсь, что у моего отца было больше врагов, чем друзей.
– Потому что он любил приударить за девушками?
Уильям кивнул.
– Несколько ребят из нашего отряда – мои братья. Агнес и Ранальд видят в нас угрозу, а Кэтрин всегда была добра к нам. Ей все равно, кто были наши родители, родились ли мы в законном браке или нет. Главное для нее – это то, что мы ее кровные родственники. Это очень много для нас значит, поэтому, когда она оказалась в беде, мы встали на ее сторону. Видишь ли, Агнес всегда ненавидела нас. Тот факт, что она тоже внебрачный ребенок, нисколько не повлиял на ее отношение к нам.
– Как я мог так сильно ошибиться в этой женщине? – пробормотал Лукас.
– Похоже, ты слишком часто ошибаешься в людях.
Мужчины обменялись сердитыми взглядами. Прежде чем между ними мог разгореться спор, в разговор вступила Энни:
– Агнес очень ловко притворяется милой, немного глуповатой женщиной и заставляет мужчин думать, что они в нее влюблены. Кажется, что Агнес только и умеет, что улыбаться, хихикать и думать о том, как бы заиметь побольше кавалеров да богатых нарядов. Только женщины способны быстро докопаться до ее сущности, поэтому Агнес не очень-то любит особ своего пола. В присутствии другой женщины она не может искусно прятаться под маской милой простоты. Ее собственный муж обманывался насчет нее несколько месяцев, а ведь он был умным парнем. Я думаю, что она перехитрила и своего отца, потому что я не могу поверить, что он был способен сознательно поставить под угрозу жизнь Кэтрин и благополучие Данлохана. А ведь его предсмертные распоряжения к этому и привели.
– Да, – согласился Уильям. – Он очень переживал, что у него так и не родился наследник, в то время как его брат заселил внебрачными сыновьями половину страны. Но он любил своих детей. Болезнь обрушилась на него внезапно и не дала ему времени хорошенько подумать над завещанием. Кэтрин пришла в ярость, когда узнала, что он ни словом не обмолвился о нас, своих племянниках и племянницах.
– Особенно если учесть то, что ты и некоторые из твоих братьев верно служили ему в его войске, – сказала Энни.
Уильям пожал плечами:
– На самом деле мы делали это не для него. Мы делали это для Данлохана и Кэтрин, – Он внимательно посмотрел на Лукаса. – Ты думаешь, Ранальд узнал ее, когда у нее с головы слетел капюшон?
– Я уверен в этом, – ответил Лукас. – Он пытался догнать ее, даже ударил нескольких своих мужчин, когда те преградили ему дорогу.
Уильям тихо пробормотал какое-то короткое злобное ругательство. Энни услышала его слова и покраснела. Заметив это, Уильям перевел дух и постарался взять себя в руки.
– Прости меня, Энни.
– Нет, тебе не за что просить прощения, – ответила она. – Как будто я раньше никогда не слышала, как крепко ты ругаешься. – Тут она вдруг усмехнулась. – Мне кажется, в такой ситуации не грех и выругаться.
Уильям слегка улыбнулся и посмотрел на Лукаса.
– Ранальд ненавидит Кэтрин. Если парень на самом деле поверит, что она выжила, то разорвет на части весь Данлохан, только чтобы найти ее.
– Почему он ее так ненавидит? – спросил Лукас.
– Потому что она сказала ему «нет», – ответила Энни. – И особенно потому, что вам Кэтрин сказала «да».
– А так как ты, казалось, очень серьезно ухаживал за ней, – продолжил Уильям, – то вы могли в итоге и пожениться. Ранальд знал, что совет пятерых сразу же одобрил бы тебя, и это отняло бы у него всю власть, которую ему дала Агнес. Если Кэтрин попадется в грязные руки Ранальда, то он убьет ее, и это будет не самая легкая смерть.
– Тогда мы должны приложить все усилия, чтобы она не попалась этому негодяю, – сказал Лукас.
После долгих уговоров он отправил Уильяма и Энни спать, а сам остался с Кэтрин. Лукас вытащил из угла грубо сколоченное кресло, сел в него и, положив ноги на кровать, стал внимательно смотреть на Кэтрин. Ее отец был холодным и суровым человеком, который иногда слишком явно выказывал ей свое разочарование из-за того, что она не родилась мальчиком. Ее сводная сестра, очевидно, была злобной маленькой ведьмой и старалась испортить жизнь Кэтрин при каждом удобном случае. Теперь Кэтрин хотят убить, чтобы она не смогла получить то, что принадлежит ей по праву рождения. Лукас ничего не мог поделать с собой: ему было жалко Кэтрин.
Медленно попивая вино, он продолжал размышлять о Кэтрин. На протяжении долгого времени он думал, что Кэтрин имела какое-то отношение к тому избиению, что едва не стоило ему жизни. Но события последних дней заставили его усомниться в своей правоте. Более того, ему хотелось признать свою ошибку. Лукасу казалось, что он был близок к тому, чтобы простить ее. Но ему было бы гораздо спокойнее, если бы на это у него имелись какие-нибудь основания. Тогда бы он не чувствовал себя полным болваном, сошедшим с ума от желания.
Он был полон решимости уберечь Кэтрин от смерти и должен был собрать как можно больше сведений об Агнес и Ранальде, о Данлохане и о битве за право обладать им. Хоть он и не хотел слишком тщательно копаться в себе, пытаясь определить, какое еще чувство, кроме желания, по-прежнему пробуждала в нем Кэтрин, Лукас знал, что никогда не допустит, чтобы с ней случилась беда. Лукас вспомнил искаженное от злости лицо Ранальда, когда тот пытался пробиться к Кэтрин. Уильям говорил правду. Теперь, когда этот подлец узнал, что Кэтрин жива, он не оставит ее в покое. Видимо, скоро Лукас получит ту самую жестокую, тяжелую и кровавую битву, к которой призывал людей Кэтрин.
