Вирджиния Хенли - Неутолимая страсть
— Заходи.
— Простите, что беспокою вас, милорд, но мне срочно нужно какое-нибудь средство от тошноты.
Патрик сдвинул брови и почувствовал, как сердце ухнуло вниз.
— Ты беременна? — вырвалось у него.
Кэтрин задохнулась от возмущения.
— Какой же вы наглец! Мэгги лежит пластом. Мне срочно нужно что-нибудь от морской болезни.
Патрик рассмеялся.
— Так это морская болезнь? И только-то? — Он подошел к шкафу и достал маленький стеклянный флакон. — Здесь четыре унции имбирной настойки, смешанной с лауданумом. Имбирь успокоит желудок, а от лауданума она заснет. — Черные глаза пытливо разглядывали ее. — А что-нибудь для себя нужно, Кэтрин?
Все еще кипя от злости, она бросила ему в лицо:
— Будьте уверены, лорд Стюарт, мне от вас ничего не нужно!
Выхватив у него флакон, она вылетела за дверь.
Мэгги сидела на нижней койке, схватившись за живот.
— Ох, бедняжка моя, вот имбирная настойка. Хепберн клянется, что она тебе поможет. — Скинув капюшон, Кэтрин присела на койку рядом и поднесла флакон к посиневшим губам. — Глотай, не торопясь.
Мэгги послушно сделала несколько глотков, хватая ртом воздух в перерывах. Хотя позывы все еще продолжались, рвота остановилась.
— Ну, слава Богу!
Вонь от переполненного горшка вдруг показалась ей нестерпимой. Стараясь не дышать и не смотреть, она отнесла ночной горшок вверх на палубу и выплеснула прямо в море. Из-за качки она не удержала горшок в руках, он бухнулся на палубу и покатился в сторону.
— Проклятие!
Хлестал проливной дождь, и она промокла насквозь. От холода трясло так, что зуб на зуб не попадал. Из последних сил она дотащилась до каюты. Там стянула мокрую накидку и привалилась спиной к стене, чтобы перевести дыхание. Силы разом покинули ее, и она почувствовала себя слабее котенка. Ее колотил озноб. Нужно было избавиться от нижних юбок, промокших под дождем, потом завернуться в одеяло и завалиться на верхнюю койку. Но сначала надо было отмыть пол от рвоты. Уже на последнем издыхании она взялась за полотенце, которым вытирала Мэгги, наклонилась, и тут кровь прихлынула к голове, в глазах померкло. Пытаясь удержаться на ногах, Кэтрин стала хвататься за воздух, а потом рухнула в обморок.
Бокал неприятно звякнул, когда он поставил его на стол. Патрик понял, что-то случилось с Кэтрин. Он как раз закончил ужин, когда тревога пронзила его. Не теряя ни секунды, он кинулся к ней в каюту.
От запаха рвоты перехватило дыхание, стоило ему распахнуть дверь. Мэгги крепко спала на своей койке, а Кэтрин, как узел белья, лежала на полу. Когда Патрик поднял ее на руки, он почувствовал, что она мокрая насквозь, холодная, как ледышка, и без сознания. Он понес ее к себе. Непонятно было, сильно ли она ушиблась, но лицо было смертельно бледным. Развязывать завязки не было времени, он просто сорвал все, что было на ней. Потом завернул ее в одеяло и уселся, удерживая ее у себя на коленях.
— Кэтрин! Кэт, очнись!
Он похлопал ее по щекам.
Не понимая, где она находится, Кэтрин почувствовала себя в тепле и безопасности. Ей ничего не хотелось, только спать. Откуда-то издалека до нее доносились глухие удары барабана. Постепенно они приблизились и зазвучали так громко, что она открыла глаза. До нее стало доходить, что она лежит в объятиях Патрика, прижимаясь ухом к его груди, и слышит, как ровно и сильно бьется его сердце.
— Выпей это, Кэтрин.
Она покорно открыла рот и стала глотать снадобье, которое он держал у ее губ. Острая, с горьковатым привкусом имбирная настойка согрела горло, а потом и желудок.
Через несколько минут ее одолел крепкий сон.
Осторожно, не торопясь, Патрик развернул одеяло и оглядел изящное тело. Наглядевшись вдоволь, перевернул ее. Теперь она лежала у него на коленях лицом вниз. Он увидел татуировку над ягодицей и не мог удержаться, погладил пальцем маленькую черную кошечку. В нем поднялась волна нежности. Он понял, что еще ни одна женщина не вызывала в нем такого настойчивого желания защищать ее.
Патрик осторожно уложил ее на свою койку. Потом разделся, приглушил фонарь и улегся рядом, накрыв себя и ее легким одеялом из овечьей шерсти.
Сон, в который окунулась Кэтрин, был странным, можно сказать, фантастическим, и одновременно удивительно реальным.
…Она была кошкой, черной кошкой. Но не домашней кошкой, а пантерой. И лежала в норе, свернувшись рядом со своим самцом, который раза в два был больше ее. Ей ничто не угрожало. Прижимаясь к его массивному телу, она наслаждалась теплом и чувством безопасности, исходящим от него. Потом открыла глаза, чтобы взглянуть на него. Самец зарычал низко-низко, где-то в горле, и встал, нависая над ней. Она перекатилась на спину, демонстрируя свою покорность. Тогда он наклонил к ней тяжелую голову и принялся ее вылизывать шершавым языком. Это было так чувственно, что она заурчала и замурлыкала от удовольствия…
Кэтрин постепенно выбиралась из сна, будто поднималась с самого дна на поверхность воды. Не открывая глаз, она лежала, умиротворенно вслушиваясь в легкие баюкающие покачивания. Двигаться не хотелось. Наконец, собравшись силами, она открыла глаза. Что-то было не так. Ей показалась, что каюта какая-то другая. Она медленно поднялась на койке и взглядом наткнулась на двух охотничьих собак, которые сидели рядом с выражением умильного счастья на мордах. Сатана и Шабаш. Теперь она поняла, в чьей каюте находится, а потом до нее дошло, что к тому же она голая.
Дверь открылась, и на пороге появился Патрик Хепберн с подносом в руках.
— Как я попала сюда?
— Я схватил тебя и затащил к себе в постель.
— Я серьезно, сэр! — вспыхнула она.
— Я тоже, Кэтрин.
Патрик всмотрелся в ее лицо, потом перевел взгляд на всклокоченные волосы. До этого раза у нее на голове волосок был уложен к волоску.
— Думаю, мы можем себе позволить позавтракать в постели.
По ее лицу он понял, что его слова оказали на нее сокрушающее воздействие. Надо было смягчить их.
— Кэт, это шутка. — Она с облегчением перевела дух, и это уязвило его гордость. — Пойду приведу сюда Мэгги, потому что вашу каюту надо отдраивать. Мне кажется, еды здесь хватит для вас обеих.
Он поставил поднос и вышел.
Уже под вечер, когда море почти успокоилось, Кэтрин рискнула выйти на палубу. Захотелось подышать свежим воздухом. Но еще больше захотелось ощутить, что это такое — находиться на борту корабля, идущего по морю. Она запахнула накидку и, держась за перила, медленно двинулась по палубе. Ветер накинулся на нее, беспардонно играя черными кудрями, и в первый раз ей было все равно. Ее переполняла радость. Легкие наполнились сильным соленым ветром. Кэтрин с жадностью всматривалась в горизонт. И впервые в жизни к ней пришло чувство полной свободы, когда во всем мире были только она, ветер и море.
