Ирина Мельникова - Фамильный оберег. Отражение звезды
Стонал и бесновался в юрте Ирбек, бросался от ярости на стены, а снаружи, под звездным небом, словно ручей в половодье, набирал силу развеселый пир…
Глава 7
Солнце только-только поднялось над сопками, а Киркей уже был далеко от родного аала. Не думал он, что судьба так жестоко поступит с ним. Под утро направился к юрте Ирбека, чтобы проверить сторожей, а обнаружил их в лужах крови с перерезанным горлом. Подле валялся пустой бочонок араки. А самого шамана словно ветром сдуло из юрты. Больше того, он отвязал чужую лошадь от коновязи и сбежал из аала. Как ему удалось обмануть сторожей, как заморочил им головы, мог рассказать только сам Ирбек. Киркей очень надеялся это узнать, но сперва следовало поймать пройдоху.
Айдына ни в чем его не обвинила, но смерила таким взглядом, что Киркею стало тошно.
– Ты упустил Ирбека, тебе его и ловить, – сказала и отвернулась, бросив через плечо: – Иначе тебя казнят вместо шамана. А поймаешь его, возьму в свою дружину…
С первым лучом солнца оседлал Киркей коня. Никто его не провожал. Жители аала толпились поодаль от юрты Ирбека, переговаривались шепотом и, бросая вокруг осторожные взгляды, гадали, что же случилось? Неужто шамана спасли его тёси? А если тёси обиделись за своего хозяина и примутся мстить всем подряд?
Киркея эти шепотки не смущали. Все его мысли текли в одном направлении: как быстрее настичь шамана. Земля в степи сухая и каменистая. Много времени уйдет, чтобы отыскать следы. Но Ирбеку все равно не скрыться. Его преследователь знал степь и тайгу как свои пять пальцев. Днем солнце подсказывало ему путь, ночью – семь звезд Читиген и Хоскар[20], зимой – Курген и Ульгер[21], летом – крылья Ах Шумкар – Белого Кречета[22]. Он мог определить время по появлению на небе красавицы Солбан[23] или богатыря Кокетая[24]. Умел так спрятаться в камнях и в редком лесу, что даже чуткая лиса и суетливая кедровка не замечали его присутствия…
Спасибо Салагаю, научил всему, что сам знал и умел, хотя и вбивал порой эти уроки плеткой. Теперь, прикладывая ухо к земле, Киркей разгадал бы любой звук, раздайся он хоть на краю земли. Его нос учуял бы запах дыма издалека, а глаза распознали бы врага еще до его появления.
Вот и теперь, заметив вдали подозрительную точку, Киркей сначала не понял, двигалась ли она или стояла на месте. Тогда он соскочил с коня, воткнул в землю два прутика в одну линию с точкой. И сразу увидел, что она перемещалась в сторону гор.
Киркей обрадовался. Значит, он правильно угадал, куда поскакал шаман. И вскоре обнаружил следы. Нашел их возле родника: не только конские, но и отпечаток сапога. Видно, всадник на мгновение приостановил лошадь, чтобы поддеть горстью воды, и нечаянно наступил на мокрую глину.
Здесь побывал Ирбек. Киркей был так же уверен в этом, как в том, что его зовут Киркеем. Следы сапог степняка, жителя тайги или гор отличались друг от друга, как утка отличается от селезня, как росомаха от медведя: по форме и жесткости подошвы, по крою мыска и задней части сапог…
Вскоре следы вновь пропали, но теперь это не тревожило Киркея. Сначала он обнаружил свежий конский навоз, затем понял, что Ирбек выехал на луг – верхушки трав примялись в сторону его движения. Солнце поднималось все выше, и трава распрямлялась быстрее, но Киркей знал, что следует посмотреть вперед и вдаль. Недавно распрямившаяся трава всегда чуть зеленее нетронутой.
Но Ирбек, видно, заметил погоню. Он подгонял и подгонял коня, нещадно хлестал его плеткой. И тот стал сдавать. Жарко припекало солнце, а шаман не мог остановиться даже на мгновение, дабы напоить его, позволить ухватить губами клок травы. Киркей же вел за собой заводную[25] лошадь. В решающий миг он пересядет в ее седло, и тогда беглецу точно не уйти от преследования.
Ближе к горам пошли заросли кустарника. Ирбек продолжал безжалостно настегивать коня. И тот мчался, не разбирая дороги, оставляя на ветвях клочья желтой пены.
«Совсем загнал коня!» – подумал Киркей.
Он уже видел спину шамана. Тот привстал на стременах, пригнулся к гриве. Но и это не спасло. Его конь скакал все тише, тише!
Киркей оперся о луку седла и на ходу легко перескочил на спину заводной лошади. Кобыла всхрапнула, но не снизила хода. Выносливому степному коню не привыкать к тяжести всадника и к долгим переходам. Коротконогие, они способны пробегать большие расстояния намного лучше длинноногих лошадей орысов. У тех кони хоть и красивы и десяток полетов стрелы проскачут быстрее, но потом с пеной на губах будут заглядывать в глаза хозяина, просить отдыха, корма и водопоя.
Пересаживаясь с одной заводной лошади на другую, кыргыз способен скакать от рассвета и до заката без остановки. А его верный друг еще и накормит хозяина собственной кровью из яремной вены, которую тот вскроет ненадолго и возьмет, сколько надо, если ему нечего будет есть.
Но такое случалось редко. Хороший воин всегда найдет пищу и для себя, и для своего коня.
Закрепив поводья на поясе, Киркей выхватил из саадака лук, вложил стрелу, обошел коня Ирбека на голову, на две… Увидел перекошенное от дикой скачки лицо беглеца, раззявленный в крике рот, белые от ярости глаза, захохотал и выпустил стрелу. Конь словно споткнулся, заржал. И, ломая ноги, повалился на бок, подминая под себя Ирбека. Но тот извернулся ужом и во всю прыть понесся к отвесной скальной гряде, что возвышалась над степью.
– Не уйдешь! – кричал Киркей и скакал следом.
Он вытащил камчу и несколько раз прошелся по спине и плечам шамана. Лопнули кровавые рубцы под лохмотьями рубахи, покрылись багровыми пятнами руки и штаны Киркея. А на спине шамана, на правой лопатке, разглядел Киркей черную тамгу. Ту самую, что на его ноже, убившем Теркен-бега, – стрела в круге…
Ирбек уже едва бежал, но не сдавался. Киркей вытащил нож и, склонившись почти до земли, ухватил его за косы. Заулюлюкал, закричал от радости. Ведь вся сила шамана в его косах. Взмах ножа – и вместо косичек – жалкие кустики волос… Так Киркей отомстил Ирбеку за презрение Айдыны. За ту неприкрытую насмешку, которую прочитал в ее глазах. Жалкий, плешивый Ирбек, за все ты получишь сполна!
А шаман уже полз, помогая себе локтями. Ноги его не слушались. Видно, плеть перебила важную жилу. Но дополз до скалы. И вдруг Киркей разглядел, что за спиной Ирбека – обрыв.
– Стой, пестрая змея! – спрыгнув с коня, он рванулся к шаману.
Но тот опередил его. С трудом присел на корточки, раскинул руки, и… два ножа одновременно метнулись к Киркею. Один вонзился в горло, а второй – в колено. К счастью, неглубоко. Совсем обессилел шаман, а то плохо бы пришлось парню.
