Анна Кэмпбелл - Блародство и страсть
К щекам Грейс прилила кровь. Слышавшееся в голосе лорда Джона презрение приводило ее в бешенство.
– Если бы я действительно была такой женщиной, за которую вы меня принимаете, – к ее горлу подкатил ком, и она с трудом проглотила слюну, – мне бы не составило труда лечь в постель к любому клиенту.
– Может быть, и так. – Его взгляд устремился вдаль, а пальцы нетерпеливо забарабанили по крышке стола.
Повисла пауза. Она тянулась и тянулась, становясь совершенно невыносимой.
Наконец он снова посмотрел на нее, на этот раз в его взгляде сквозила неприкрытая неприязнь.
– Если то, что вы говорите, правда, то, боюсь, ваше присутствие здесь может создать нам трудности. – В его голосе не ощущалось удивления, только досада и раздражение. Он жестом указал на стоявший напротив него стул: – Пожалуйста, присядьте, миссис Паджет. Я правильно назвал ваше имя?
Грейс продолжала стоять. Ее затылок начало неприятно покалывать, но она должна была держаться уверенно и не отступать.
– С вашего позволения я пойду и переоденусь в свое платье, в котором меня привезли сюда. Я уже неделю нахожусь здесь, и моя семья, без сомнения, начала меня разыскивать.
Тонкие бесцветные губы лорда Джона растянулись в улыбке, и в эту минуту он вдруг сделался еще больше похожим на маркиза.
– Разумеется, разумеется; моя дорогая, они должны волноваться.
Он понимал, что не имеет права держать ее здесь в качестве игрушки своего племянника. Несмотря на ее теперешнее плачевное финансовое состояние, она была рождена леди, женщиной, которая по праву рождения могла требовать к себе уважения. Одно дело привезти проститутку своему племяннику, и совсем другое – похитить добропорядочную вдову.
– Я не собираюсь оставаться здесь. – Грейс почувствовала, что от страха и жары ее голова сделалась до странности легкой. Чтобы не упасть, она схватилась руками за спинку стула. – И прошу вас отпустить меня.
Продолжая рассматривать ее, он наклонил голову набок. Маленькие змеиные глазки лорда Джона сделались вдруг очень серьезными, его взгляд заскользил по ее телу, и Грейс захотелось поднять руки и прикрыть грудь.
– Это невозможно, миссис Паджет. Вы можете выдвинуть против меня обвинение в похищении.
Ее пальцы с силой впились в обивку стула.
– Я могу пообещать, что никогда и ни при каких обстоятельствах не упомяну ваше имя и не стану рассказывать о том, что вы со мной сделали.
– Заманчивое предложение. – Его глаза по-прежнему оставались холодными. – Но я не имею привычки полагаться на столь неосязаемую вещь, как женское обещание.
Ее голос дрогнул.
– Я сейчас встану на колени, чтобы вы поверили мне.
Его аристократический нос недовольно сморщился.
– Театральная сцена только усугубит неловкость ситуации.
Ее сердце застучало сильнее, посылая Грейс ужасное сообщение: никогда и ни при каких обстоятельствах этот человек не выпустит ее отсюда, сколько бы она ни плакала и ни просила его.
Его лицо словно окаменело, носогубные складки сделались резче, нос заострился. Грейс увидела перед собой маску безжалостности.
– Ваша свободная жизнь, мадам, закончилась навсегда. Ваша судьбы была решена в тот момент, когда мои слуги нашли вас в доках. Вы можете покинуть мое поместье только в гробу.
Его маленькие неподвижные глаза не мигая смотрели на нее. Как мог этот человек угрожать ей, говорить о том, что лишит ее жизни, и оставаться при этом таким холодным и равнодушным! Несмотря на страшную жару в комнате, Грейс почувствовала, что ее знобит.
– Я не понимаю, – прошептала Грейс. Ритм ее сердца сделался неровным, дыхание сбилось. Казалось, еще мгновение, и она начнет задыхаться.
– Неужели? – Его голос был тихим и спокойным. Если Грейс не отвечала сразу на его вопросы, на его лице появлялись признаки нетерпения. – Монкс ведь объяснил вам, миссис Паджет, какие на вас возложены обязанности. Думаю, и мой племянник уже дал вам понять, для чего вы ему нужны.
Мужество покидало ее, но на смену ему явился гнев и даже ярость. Грейс уже не сдерживала себя.
– Я прекрасно осведомлена, какая роль мне здесь отводится, милорд. Но вам придется все-таки понять, что я не проститутка.
Лорд Джон снова нетерпеливо поморщился.
– В таком случае вам придется ею стать, миссис Паджет. Я распорядился привезти вас сюда, чтобы лорду Шину было чем заняться в долгие часы одиночества. Если же вы не завоюете расположение моего племянника, а судя по рассказам моих слуг, вам пока не удалось это сделать – маркиз сторонится вас, – я сочту вас непригодной.
– В таком случае отпустите меня.
Нетерпение все более явственно проступало в его лице.
– Вы разве меня не слышите? Если я сочту вас непригодной, то подпишу вам смертный приговор. Если же моему племяннику заблагорассудится оставить вас при себе, он будет пользоваться вашими услугами столько, сколько ему захочется. Пока не устанет от вас. Вам следует выбирать – либо постель с сумасшедшим, либо смерть. Другого выхода нет.
– Он не сумасшедший, – едва слышно проговорила она, удивляясь тому, что в столь отчаянном положении ей захотелось заступиться за маркиза.
Лорд Джон рассмеялся так, будто она отпустила остроумную шутку на светском приеме.
– Что ж, иногда он бывает очень убедителен. Но я не стал бы на вашем месте торопиться с выводами. Если бы вы видели его припадки, когда он валится на пол, трясется и пускает изо рта пену, думаю, ваша уверенность значительно уменьшилась бы. И вы не стали бы с такой яростью защищать его.
Перед мысленным взором Грейс мгновенно возникла нарисованная лордом Джоном картина, и ее затошнило. Она уже была готова назвать лорда Джона лжецом, но что она, в сущности, знала о маркизе? Она живет здесь всего пять дней, а дядя знает своего племянника всю жизнь. И тем не менее, она нашла в себе силы сказать:
– Я не верю вам.
– Это не имеет значения. – Его тон сделался резче. – Я даю вам неделю на то, чтобы уложить моего племянника в постель.
Она отшатнулась от стола и расправила плечи. Несмотря на перегретый воздух в комнате, Грейс почувствовала, что ее лоб покрылся холодным потом. Пугающая в своей ясности мысль змейкой скользнула в ее мозгу – выхода нет. И не будет никогда.
– А если я не…
– Вы умрете, миссис Паджет. И я попрошу Монкса и Файли найти вам замену. Кого-нибудь с более развитым инстинктом самосохранения.
– Это чудовищно. – Она вглядывалась в его лицо, пытаясь отыскать признаки хоть каких-нибудь эмоций, но все тщетно: лицо лорда Джона напоминало каменное изваяние.
– Возможно, вы правы, – равнодушно проговорил он.
– Значит, мне нужно выбирать между смертью и бесчестьем? – спросила она.
