Маргарет Мэллори - Воитель
Было странно услышать, что целительница приняла его за мужа Мойры, и Дункан впервые осознал, что Мойра теперь свободна. Но надеяться глупо, у него нет оснований верить, что на этот раз Мойра останется с ним, или, если останется, что он сможет удержать ее. И все же, несмотря на несчастья, постоянно преследовавшие их с тех пор, как они снова встретились, в первый раз за семь лет в груди у Дункана вспыхнула надежда.
Прижимая к глазу отвратительно пахнущий компресс, Мойра присела на край кровати и свободной рукой пощупала Нейлу лоб. Слава Богу, лихорадка спала, и, несмотря на всю суматоху в маленьком доме, Нейл крепко спал. Дункану пришлось держать Нейла, пока целительница чистила и зашивала ему рану на бедре, и эта процедура окончательно лишила юношу сил.
– Откуда нам знать, что ты тот, за кого себя выдаешь? – обратился к Дункану один из мужчин.
– Моя мать дала мне вот это. – Вытащив из-под рубашки свирель с семью отверстиями, которую всегда носил на шее на кожаном шнурке, Дункан показал ее собравшимся. – Она сказала мне, что свирель принадлежала ее деду, – тому, в честь которого меня назвали.
К Дункану, шаркая, подошла старая женщина с растрепанными белыми волосами и, поднеся свирель к самому носу, рассматривала ее, а когда повернула ее в руке, Мойра вспомнила, что на обратной стороне свирели был вырезан чертополох, символ Шотландии.
– Это свирель старого Дункана, но ты мог украсть ее. – Запрокинув голову, старая женщина рассматривала Дункана так же пристально, как перед этим изучала свирель. – Если ты его внук, то не унаследовал его фигуру.
– Ты умеешь играть на этой маленькой свирели? – спросил красивый мужчина с седыми волосами после того, как Маккриммоны немного пошептались между собой.
Сев на табурет, который оказался для него слишком мал, Дункан положил пальцы на дырочки свирели и заиграл. Его музыка была неразрывно связана с воспоминаниями Мойры о том лете, когда они занимались любовью, и первая же мелодия вернула ее в то беззаботное время.
– Да, в нем, несомненно, есть кровь Маккриммонов, – объявил седой мужчина, когда Дункан доиграл песню. – Ты должен научиться играть на волынке.
– Я немного играю на волынке, правда, не так хорошо, как на арфе.
– Он просто хвастается. – Старуха сделала знак подростку в углу. – Принеси арфу Кейтлин, и посмотрим, на что способен этот большой парень.
Дункан коснулся струн, и звуки музыки вызвали у Мойры представление о нежных крыльях фей и полях у дома, в разгар лета покрытых цветами. Закрыв глаза, она отдалась музыке, уводившей ее назад, в то время, когда она была юной девушкой и не заботилась ни о чем, кроме того, какое надеть платье.
– Кто научил тебя играть? – спросил тот же мужчина, когда Дункан закончил мелодию.
– Игре на волынке меня научил один из Макартуров, – ответил Дункан, назвав еще одну хорошо известную семью волынщиков. – Моя мать немного играла на арфе, а остальное я постиг сам.
– Я хорошо помню твою мать, – сказал мужчина. – Она была красивая, изящная женщина, но не обладала настоящим талантом.
– А вот у сына есть талант, – заговорила стоявшая рядом с Мойрой полная женщина и, поведя бровями, подтолкнула Мойру локтем в бок. – У мужчин Маккриммонов музыка в душе и колдовство в пальцах.
Мойра это помнила, и память погубила ее брак.
– Жаль, что мать не послала тебя к нам, – сказал тот же мужчина.
– Я рожден быть воином, а не волынщиком, – возразил ему Дункан.
– Да, шотландцы – люди воинственные. – Мужчина махнул рукой и ухмыльнулся. – Если бы ты как следует упражнялся, то смог бы стать таким же знаменитым волынщиком, как я. Между прочим, меня зовут Уиллем. Я отец Кейтлин.
– Я немного знаю о тебе и, надеюсь, до нашего отъезда буду иметь удовольствие услышать, как ты играешь.
– Твоего друга нельзя никуда везти еще несколько дней, – прервала их разговор целительница. – А теперь, если вы все удовлетворили свое любопытство, позвольте мне спокойно заняться этим несчастным пострадавшим человеком.
Дункан ожидал, что будет спать со скотом в каком-нибудь доме, но одна из женщин повела его и Мойру к домику, последнему в небольшом ряду.
– Мы держим этот дом для приезжих волынщиков, – объяснила женщина, открывая им дверь. – Для совершенствования своего искусства сюда съезжаются волынщики со всей Шотландии, но сейчас никого из них здесь нет. – Открыв дверь и торопливо войдя в крошечное помещение, женщина зажгла лампу на столе и налила в таз для умывания воду из кувшина, который принесла с собой. – У очага вы найдете торфяной уголь, а на кровати теплые одеяла.
Кровать была только одна, и Дункан сказал себе, что в ней не произойдет ничего интересного, – ведь Мойра была вдовой всего три дня.
Но его петушок не прислушивался к доводам рассудка. Дункан смотрел на постель и едва сдерживал дрожь после семи лет подавляемого желания. От сознания, что тело Мойры совсем близко, он ощущал себя так, как будто его кололи иголками, а когда он коснулся локтем ее локтя, его пронзило словно молнией в шторм, сквозь который они плыли.
– Кейтлин велела дать тебе эту мазь. – Женщина протянула Мойре баночку.
– Спасибо, – поблагодарила Мойра, и женщина ушла.
Дункан услышал, как закрылась дверь, и он остался наедине с Мойрой.
Глава 14
Окинув взглядом крохотную комнату, Мойра увидела только одну кровать. А Дункан смотрел на Мойру так, словно умирал от жажды, а она была последней каплей воды на всем белом свете. Если когда-нибудь существовал мужчина, способный ее соблазнить, то это был Дункан Макдоналд.
– Мойра. – Он произнес ее имя так, как будто она – это все, чего он хотел в этом мире.
Но она стала осторожной, ибо раньше уже ступала на эту опасную дорожку.
– Здесь есть лестница на сеновал, – указала Мойра на лестницу и повернулась к нему спиной.
Прислушиваясь, как Дункан взбирается по лестнице, она заставила себя вспомнить, как стояла на стене Данскейта в пышном свадебном наряде, продолжая цепляться за надежду, как глупая доверчивая девушка, которой и была тогда.
– Как он мог так поступить со мной? – жаловалась тогда Мойра своей служанке Роне, которая была ее доверенной подругой с самого начала встреч Мойры с Дунканом. – Как он мог уехать от меня?
– Этот сын ирландского предводителя красивый мужчина и будет тебе прекрасным мужем, – похлопала ее по руке Рона и, взглянув поверх плеча Мойры, сделала большие глаза. – Идет твой отец. Я буду ждать тебя в зале.
Мойра повернулась к отцу, а Рона, коротко кивнув, торопливо прошла мимо него.