Стрекоза в янтаре - Диана Гэблдон
— …А лорд Георг Муррей и Килмарнок оба считают, что его высочеству лучше всего уйти на зиму на север Шотландии, — произнес в заключение Джейми и широко зевнул.
Он устал сидеть в неудобном кресле с узкой спинкой, которое ему предложили, и теперь встал и потянулся. Его тень колыхалась на бледных драпировках, покрывавших каменные стены.
— А что об этом думаешь ты?
Старый Саймон откинулся в кресле. Его глаза под полуприкрытыми веками блеснули. В камине весело и ярко горел огонь. Фрэнсис притушила огонь в главном зале, присыпав его торфом, но здесь огонь разожгли заново по приказу Ловата, причем топили не торфом, а дровами. Резкий запах сосновой смолы, исходивший от горящего дерева, смешивался с густым запахом дыма.
Тень Джейми плясала на стенах. Он ходил взад-вперед по комнате, не желая садиться. В маленьком кабинете с окнами, занавешенными на ночь, было тесно и темно — совсем не то что на просторном, залитом солнцем церковном дворе, где Колум задал тот же самый вопрос. Но сейчас ситуация изменилась: потеряв популярность среди предводителей кланов, Карл тщетно напоминал им об их обязательствах. Но общие очертания проблемы были те же — темные, бесформенные, как тень, нависшая сейчас над нами.
— Я говорил вам об этом не меньше дюжины раз, — коротко ответил Джейми.
Он нетерпеливо повел плечами, как будто рубашка была слишком тесна ему.
— О да, ты говорил мне. Но на этот раз я надеюсь услышать правду.
Старик уселся поудобнее в своем провалившемся кресле и сложил руки на животе.
— Неужели? — Джейми коротко рассмеялся и повернулся лицом к деду.
Он оперся спиной о стол и обхватил себя руками. Несмотря на разницу в осанке и фигуре, между этими двумя мужчинами было определенное сходство. Один высокий, другой приземистый, но оба сильные, упрямые, полные желания победить в этой схватке.
— Разве мы не родственники? Разве я не властен над тобой? Я требую лояльности. Или я не имею на это права?
— Что-то не припоминаю, чтобы я присягал вам на верность.
Как у многих старых людей, в бровях Саймона было несколько длинных жестких волосков. При свете огня они шевелились — я не могла определить, от гнева или от удовольствия.
— Присягал? А разве в тебе не течет кровь Фрэзеров?
Рот Джейми искривился.
— Говорят, благоразумный сын должен почитать своего отца, но моей матерью была Маккензи. И я хорошо об этом помню.
Лицо Саймона побагровело, брови нахмурились. Затем он открыл рот и зашелся смехом, брызгая слюной и задыхаясь. Он смеялся долго. Наконец одной рукой беспомощно заколотил по креслу, а другой залез в рот и вытащил искусственные зубы.
По лицу его текли слюни и слезы. Он ощупью дотянулся до маленького столика, стоящего возле кресла, и уронил зубы на тарелочку для пирожных. Скрюченные пальцы схватили льняную салфетку и прижали ее к лицу. Все еще задыхаясь от смеха, он сказал, с трудом переводя дух:
— Шлюшай, парень. Дай мне вишки.
Подняв брови, Джейми взял графин со стола и передал деду. Тот снял крышку и принялся пить прямо из горла, не утруждая себя заботами о стакане.
— Ты думаешь, што ты не Фрэзер? — сказал он, опустив графин и тяжело отдуваясь. — Ха!
Все еще задыхаясь, старик откинулся назад, живот его тяжело вздымался и опадал. Он указал пальцем на Джейми и сказал:
— В тот шамый день, когда твой отец навшегда покинул Боуфоршкий замок, он штоял на том ше меште, где и ты, и говорил те ше шамые шлова.
Постепенно старик успокаивался. Он кашлянул еще несколько раз и снова вытер лицо.
— Ты жнал, што я пытался помешать женитьбе твоих родителей и шкажал, што ребенок, которого ждала Элен Маккензи, не был ребенком Брайена?
— Да, знал, — отвечал Джейми, снова опершись о стол и глядя на деда сузившимися глазами.
Лорд Ловат фыркнул.
— Не могу шкажать, што между мной и шиновьями вшегда было вжаимопонимание, но я жнаю швоих шиновей. И внуков тоже, — добавил он многозначительно. — И шерт меня побери, но я уверен: они, как и я, не могут быть рогоношцами.
Джейми не пошевелился, а я не могла заставить себя смотреть на старика и уставилась на его вынутые зубы — покрытое пятнами изделие из бука, влажно блестевшее среди крошек пирожного. К счастью, лорд Ловат не заметил моего брезгливого взгляда.
Он продолжал, уже серьезно:
— Жначит, Дугал Маккензи из Леоха прижнал Карла? Ты нажвал его швоим военачальником? Ты пришягал ему?
— Нет. Я никому не присягал.
— И даже Карлу?
Старик сразу ухватился за эти слова, как кошка, поймавшая мышь. Я почти видела, как шевелится его хвост, когда он смотрел на Джейми своими глубоко посаженными глазами, поблескивающими из-под прищуренных век.
Взгляд Джейми был устремлен на прыгающее пламя, а его тень неподвижно лежала на стене.
— Он не просил меня об этом.
Это была правда. Карл устранил необходимость такой клятвы, вписав его имя в свой союз. Но все же тот факт, что он не присягал Карлу, значил для Джейми очень много, и я знала об этом. Если ему и придется предать кого-то, пусть это будет не тот, кому он клялся в верности. А то, что весь мир будет думать, что такая клятва существовала, его не беспокоило.
Саймон снова прорычал что-то нечленораздельное. Без искусственных зубов его нос и подбородок почти сомкнулись. От этого лицо казалось как-то странно укороченным.
— Тогда ничто не мешает тебе пришягнуть мне как главе твоего клана, — спокойно произнес он.
Шевелящийся хвост стал менее виден, но все же был заметен. Я почти слышала, какие мысли бродят на мягких лапках у него в голове. Если Джейми присягнет ему, а не Карлу, власть Ловата возрастет. Возрастет и его богатство: как предводитель он потребует часть дохода с Лаллиброха. Перед ним замаячило блестящее будущее в виде герцогства.
— Ничто, кроме моего собственного желания, — согласился Джейми. — А это препятствие совсем небольшое.
Он еще больше прищурился.
— Ммфм… — Глаза Ловата были почти закрыты. Время от времени он медленно поводил головой из стороны в сторону. — О да, парень, ты дейштвительно шин швоего отца. Упрям как бык и так же туп. Я жнал, что Брайен ничего не мог получить от той шлюхи, кроме дураков.
Джейми рванулся вперед и схватил с тарелки буковые зубы.
— Тебе бы лучше снова надеть их, дурень! — грубо сказал он. —
