Селеста Брэдли - Невеста скандального шпиона
Самым худшим было то, что он заинтересовался историями Виллы, и это в самом деле было плохим знаком.
Она шла обратно к нему, безуспешно скрывая хромоту, которая заставляла ее юбки подметать булыжники. Подол ее амазонки был в пятнах, а лицо было пыльным от путешествия. На рукаве виднелось пятно от лошадиной слюны, и одна ее рука была прижата к пояснице.
Тем не менее, она бодро улыбнулась ему.
— Ты хочешь, чтобы я напоила Бланта вместо тебя, милый?
Это было совсем другим делом. Весь день она разбрасывалась этими проявлениями нежности.
Милый.
Возлюбленный.
Дорогой муж.
И — достаточно странно — бисквитик.
— Вилла, на самом деле я предпочитаю, чтобы меня называли Натаниэль.
Она пожала плечами.
— Очень хорошо, но ты начал это.
— Я не начинал!
— Ты сделал это. На дороге, в середине дня. Ты назвал меня «полевым цветочком».
— Я… — назвал ли он ее так? Он был в весьма неловкой уверенности, что да. — Хорошо, в любом случае, нет необходимости пользоваться этими проявлениями нежности.
— Конечно, необходимости нет. Люди пользуются ими вовсе не поэтому. Они делают это, чтобы показать, что они заботятся друг о друге. Но если ты хочешь, я не буду называть тебя никак иначе, кроме Натаниэль.
— Вот и отлично. — Он отвернулся, чтобы позаботиться о лошадях.
— Это будет прекрасно, Натаниэль. Спасибо, Натаниэль. Я буду в гостинице, Натаниэль.
Натаниэль застыл на месте и на мгновение глубоко вдохнул. Эта успокаивающая техника всегда срабатывала у него, когда он находился в гуще политических переговоров, так что он не понимал, почему она отказала ему сейчас. За исключением того, что, кажется, не было защиты против этого адского существа.
Из ада? Черт побери, вероятно, она управляла этим местом.
Холодная вода была единственным решением. Он подумал о том, чтобы сунуть голову в корыто. Если он будет по-настоящему удачлив, то ему будет разрешено утонуть.
Вилла очень гордилась тем фактом, что она смогла подождать, пока Натаниэль завернет за угол, к конюшням, перед тем раз разразиться смехом.
Вилла уже ушла в их комнату, но Натаниэль остался внизу в пивной, чтобы поговорить с хозяином гостиницы за пинтой эля.
— Он невысокий, худой, старше меня. Джентльмен… что-то вроде этого.
Хозяин гостиницы потер белую щетину на своих круглых щеках.
— Здесь был проезжавший парень. Вчера днем это было. Он не остановился, только поменял лошадей. Я запомнил, потому что он заплатил мне слишком много за новую лошадь, а его прежняя была почти на последнем издыхании, так он ее загнал. Я сказал своей хозяйке, что у этого человека на карту поставлено нечто большее, чем деньги.
Только его шея. Натаниэль поблагодарил мужчину и хорошо заплатил за эль.
— Просто замечательный, — заверил он хозяина.
Уходя, Натаниэль слышал, как хозяин пробормотал:
— Не знаю, как он может говорить, что эль замечательный. Он не выпил ни капли.
Форест опережал его на полтора дня. Последняя надежда Натаниэля на то, он не потеряет его в Лондоне, исчезла. Проклятие, этот предатель уже был в городе!
Нахмурившись, Натаниэль поднялся по лестнице, преодолевая по две ступеньки за раз. После того, как он доставит завтра Виллу в Рирдон-Хаус, он сможет полностью сконцентрироваться на том, чтобы снова найти Фостера. Дьявол, позволить ему проскользнуть сквозь пальцы тогда, когда он был так близко…
Он открыл дверь и вошел внутрь, не имея желания слушать проницательный юмор Виллы.
— Мы уедем до рассвета…
Он резко остановился, оставив свою речь незаконченной. Там, в свете свечей, на кровати, с волосами, спадающими вниз вокруг нее, чопорно сидела совершенно голая Вилла.
— А сейчас ты готов совокупляться со мной?
Глава 7
Вилла из всех сил пыталась не дрожать, но внутренне она со всей определенностью тряслась. Не столько от холода, сколько от страха и предвкушения.
Странно, но она не была уверена, чего она боится больше: того, что он оттолкнет ее или примет. Ей потребовалась определенная решимость, чтобы сделать это предложение, после эпизода на дороге этим днем, но к тому же, какая-то часть ее с нетерпением ожидала еще большего чувственного приключения.
И так как ему, очевидно, не понравилась ее ночная рубашка, то в этот раз она пошла немного дальше. Она безжалостно прогнала из своего сознания слово обнаженная. В конце концов, ее локоны были достаточно длинными.
Он выглядел одновременно мрачным и изумленным, когда стоял, освещенный светом от свечи, с все еще полуоткрытым ртом после произнесения слов и его светлые волосы были спутаны после путешествия. Он немного напоминал потрясающего разбойника.
Ее пристальный взгляд немного опустился к его брюкам. С ним опять произошел этот предваряющий совокупление феномен. Она могла видеть, как на ее глазах он изменяется, и это было тем же, что она ощущала, когда он прижал ее близко к себе на дороге этим днем.
Это было интригующим зрелищем, но одновременно и пугающим. Вилла знала достаточно много о воспроизведении животных, и она была уверена, что люди не слишком сильно отличаются в этом от них.
Так что даже хотя он был прикрыт одеждой, вид его… хм, одаренности природой… немного ее нервировал.
С явным усилием, она подняла взгляд к его лицу, в поисках разгадки его отклика на нее. Последует ли он за своими очевидными инстинктами? Или снова уйдет прочь? Она не знала его достаточно хорошо, чтобы предсказать это.
Часть ее хотела, чтобы он отказался, она не могла отрицать это. Хотя она была очень заинтересована в этом процессе, внутри нее тоненький голосок кричал о недостатке чувств во всем этом.
Тишина замедлила время, прерываясь только потрескиванием огня.
Закусив губу, Вилла ждала.
Она появилась из ада. Натаниэль был уверен в этом.
Откуда еще могло появиться создание, настолько раздражающее, настолько и соблазнительное? А она была соблазнительной. Она притягивала его словно голодного волка к добыче.
Он не мог оторвать взгляда от ее восхитительных изгибов, подчеркнутых светом огня. Этот свет позолотил ее плоть с одной стороны, тогда как с другой стороны ее целовала прохладная темнота.
Он страстно желал ее. Она была большим, чем просто секс, хотя и это определенно присутствовало. Она была томлением и вожделением. Вожделением к ее плоти, это так, но хуже было опасное порочное томление по частичке ее тепла.
Нет. Это несправедливо по отношению к ней, неправильно по отношению к его миссии. Он должен помнить, кто он есть.
