Барбара Шеррод - Подруга игрока
Он прочитал первую запись, согласился с мисс Трой в оценке поместья Блэйз и его искусственных руин и пришел к выводу, что она необычайно рассудительна. Затем он перешел к заключительной записи и обнаружил упоминание о себе в последней фразе: «Если бы только мне не нужно было встречаться сегодня вечером с мистером Гастингсом и улыбаться!» Он долго размышлял над этими словами. Они свидетельствовали, что она так же чуралась знакомства с ним, как и он — с ней. Это вызвало у него крайнее раздражение.
Он полагал, что мисс Трой изо всех сил стремится заманить его в силки, как хотели бы его видеть пойманным в силки и обе уважаемые матушки. Однако из дневниковой записи можно было сделать вывод, что мисс Трой гораздо больше интересуется аллеями и покрытыми мхом террасами, чем мистером Чарльзом Гастингсом. Он побарабанил пальцами по книжке, думая о том, что сумел доказать верность прежнего наблюдения: он повергнут в уныние и замешательство.
Хуже того, выяснилось, что на вечере у матушки он напрасно старался изо всех сил оскорбить мисс Трой. Он интересовал ее не более, чем прыщик на носу у блохи.
В этот момент дверь отворилась и вошла мисс Трой. Мистер Гастингс повернулся и сделал то, что делал всегда, будучи застигнутым в неловкой ситуации — улыбнулся своей обворожительной улыбкой. Но она не ответила ему тем же. Только взглянула на него и на дневник, который он держал в руке.
ГЛАВА VI
ДОРОГАЯ ДЖЕЙН
«Если мистер Гастингс прав и призвание человека отражает его общую философию, то, полагаю, мои философские воззрения основаны на вере в дружбу. В отношении пейзажного садоводства, например, я занимаю взвешенную позицию, рассматривая мир как место, в котором красота не является исключительным достоянием природы или человечества. Именно содружество природы и человечества образует ту гармонию, которая признается нами за красоту. Согласно теории мистера Гастингса, мне следует руководствоваться этими же принципами в жизни. Мне следует рассматривать дружбу, например в браке, как идеал, к которому надо стремиться. Тем не менее мне проще видеть искусство и природу, переплетенные в пейзаже, чем представлять реальную гармонию, существующую между мною и супругом. Я более, чем когда-либо убеждена, что не создана для брачных уз и никогда раньше так не ощущала справедливости этого утверждения, как теперь, когда я попираю правила приличия и здравый смысл, поселив в своей спальне мужчину, и излагаю столько ложных сентенций, поскольку должна выглядеть хозяйкой положения».
Миранда горела негодованием из-за того, что посторонний человек вторгся в ее частную жизнь. «Вот мне награда, — говорила она себе, — за то, что я рисковала собственной репутацией ради такого человека». Однако винить надо лишь себя, думала мисс Трой. Она сразу же поняла, что это за человек. То, что он сунул свой нос в ее дневник, для него естественно. Она бы ничуть не удивилась, если бы он залез к ней в гардероб, чтобы пересчитать ее чулки, нижние сорочки и корсеты.
Со своей стороны, мистер Гастингс пришел в восторг от благородного негодования мисс Трой. Даже когда она убивала, испепеляла его огнем своих глаз, сдерживая гнев, она была прекрасна. Ее сила притягивала к себе мистера Гастингса, делала ее еще более соблазнительной. Он не часто сожалел о своих поступках, не каялся и сейчас, что заглянул в ее дневник, однако сожалел о том, что расстроил ее.
Мисс Трой подошла и выхватила дневник у него из рук.
— Насколько я понимаю, вы вполне оправились, — дрожащим голосом произнесла она.
Она подошла к канапе, но не села на него, только посмотрела в окно.
— Я полагаю, вы достаточно здоровы для того, чтобы уйти, — сказала она.
Мистер Гастингс увидел, что если накануне вечером он лишь обидел ее, то теперь причинил настоящую боль.
— Я не могу уйти, — возразил мистер Гастингс, — пока не объяснюсь.
Миранда вспыхнула.
— Не трудитесь. Нет никаких оправданий тому, что вы заглянули в дневник постороннего человека.
— Я не намерен оправдаться, я хочу всего лишь объясниться.
— От вас не требуется объяснений, прошу вас, уйдите.
Подбородок мистера Гастингса затвердел. Подойдя к ней, он вперился в нее своими серыми глазами и при этом, к ее ужасу, стащил с себя галстук. Затем, взяв у нее дневник, он перевязал его галстуком большими, нелепыми узлами.
— Ваш дневник защищен от меня навечно, — объявил он.
Миранда возмущенно отвернулась от него, однако мистер Гастингс схватил ее за руку и заставил вновь повернуться к себе лицом.
— От удара в голову у меня нарушилось зрение. Когда я очнулся, то захотел проверить себя. Я решил попытаться почитать что-нибудь; мне было почти все равно, что именно.
— Понимаю, и под руку подвернулся мой дневник, случайно. Таково ваше объяснение.
— Не совсем. Это всего лишь первая часть. Как только я понял, что действительно могу читать, видеть то, что написано на странице, я заметил ваш дневник и, желая узнать о вас побольше, прочитал его.
— Значит, вы читали его сознательно!
— Да, сознательно, но вы с радостью узнаете о том, что я тут же пожалел об этом. Я упомянут там у вас самым оскорбительным образом.
— Я вообще о вас там почти не упоминала!
— Что еще оскорбительней.
— Не могу представить, что показалось вам там оскорблением?
— Вы сожалеете о том, что вам придется встречаться со мной и улыбаться.
Он обрадовался, увидев, что Миранда побледнела.
— Не знаю, можете ли вы представить, как я был раздражен, узнав, что вы испытывали ко мне такие же чувства, как и я к вам. Я-то льстил себя мыслью, что вы желаете не только познакомиться со мной, но и выйти за меня замуж. Читая ваш дневник, я, к своей досаде, открыл, что совершил ошибку.
Миранда посмотрела на мистера Гастингса, несколько смягчившись от такого признания и от той прямоты, с которой оно было сделано, но не желая, чтобы он заметил это.
— Хотя я не прочитал ничего, что делало бы мне честь, — продолжал мистер Гастингс, — я узнал многое, что делает честь вам.
— Не понимаю, что именно. В дневнике всего лишь содержатся записи с моими замечаниями относительно пейзажного садоводства.
— Ваши замечания подтверждают выводы, которые я уже сделал в отношении вас, а именно: что вас едва ли может поколебать мнение других людей. У вас имеются собственные представления и отвага, чтобы действовать в соответствии с ними.
Миранда дала себе клятву, что не поддастся на его лесть.
— Ерунда, — сказала она.
— Мисс Трой, это не ерунда, во всяком случае, с моей точки зрения. Вы бросились спасать меня. Необходим определенный характер, чтобы прийти на помощь другому человеку, рискуя оказаться в скандальном положении.
