Барбара Картленд - Во власти мечты
— Да, знаю, — вздохнула Салли. — Жаль, что мы не такие, как он.
— Ты-то как раз такая, — сказала Энн, целуя Салли в щеку. — Но не волнуйся за меня, сестричка: я никогда не получу то, что хочу, но все равно буду надеяться.
Салли ничего не сказала и только крепко обняла Энн за плечи. Через секунду дверь распахнулась, и появилась Мэриголд с кувшином молока в руке в сопровождении Питера.
— Посмотрите, кого я обнаружила на крыльце, — весело сказала она. — Он пригласил меня на ужин, и я с радостью согласилась. Мне до смерти надоели чечевичные котлеты в нашем ресторанчике. Подожди, Питер, я надену шляпку.
Мэриголд исчезла за шторой. Салли повернулась к Питеру, собираясь поздороваться, и сразу заметила, что он выглядит как-то иначе. Потом Салли поняла, что на нем вместо обычных вельветовых брюк и свитера на этот раз был прекрасно сшитый фланелевый костюм и рубашка с галстуком.
— Вот это вид! — воскликнула Салли.
Питер усмехнулся:
— Это комплимент?
Салли кивнула:
— Ты выглядишь совсем по-другому, и мне это нравится. Даже не думала, что ты такой красавец!
— Ну, ради такой похвалы стоит претерпеть все неудобства из-за галстука, — со смехом сказал Питер.
«Да, — думала Салли, — так он выглядит абсолютно другим человеком, и ему это очень идет».
Ей никогда не нравилась небрежная одежда, которую он обычно носил; может, так и было принято среди богемы, но, по мнению Салли, выглядело чудаковато, будто нарочито. Питер, высокий и широкоплечий, в классическом строгом костюме выглядел прекрасно.
Вернулась Мэриголд. На голове у нее была очень маленькая шляпка, украшенная белыми маргаритками. Девушка вся сияла.
— Идем, Питер! Давай отправимся в какое-нибудь интересное местечко. Считаешь, что ты достаточно богат сегодня?
— Достаточно богат, чтобы накормить тебя хорошим ужином.
— Прекрасно.
Они попрощались с Салли и Энн и вышли на залитую закатным солнцем улицу. Мэриголд уже собралась свернуть за угол, но Питер остановил ее.
— Я на машине.
— На машине? Я и не знала, что у тебя есть машина.
— Она была в ремонте.
Автомобиль оказался низким, длинным, как стрела. Мэриголд залюбовалась им.
— Подумать только, и ты молчал, — прощебетала она. — Мы гонялись за автобусом, а ты молчал. Почему ты скрывал его от нас?
— По личным причинам, — улыбнулся Питер.
Мэриголд пожала плечами:
— Ну… Если хочешь быть загадочным… А куда мы направляемся?
— В «Беркли-Гриль».
Мэриголд посмотрела на него с удивлением, но ничего не сказала.
Ужин оказался отменным, а Питер всячески старался развлечь Мэриголд. Ей было весело, уютно, нравилось внимание официантов. Нравилось чувствовать себя красавицей, у которой такой достойный и представительный спутник.
Когда они вышли из ресторана, уже смеркалось. Они сели в машину и Питер, не говоря ни слова, мягко тронул с места. Мимо плавно поплыли пустеющие улицы Сити.
— Куда мы едем? — спросила Мэриголд минут через двадцать, нарушив затянувшееся молчание.
— В одно тихое место, — ответил Питер. — Я хочу поговорить с тобой.
Они проехали еще немного и остановились на вершине холма. Внизу раскинулась долина, поросшая лесом. Ее пересекала небольшая речушка. Уже показалась луна, но в летних сумерках еще можно было разглядеть друг друга и чудесный пейзаж.
Питер вышел, открыл капот автомобиля и вернулся в салон. Было тихо, только шорох прошлогодних листьев нарушал покой. Оба молчали, наконец Мэриголд не выдержала.
— Зачем ты привез меня сюда?
— Поговорить.
— О чем?
— О нас.
Мэриголд нетерпеливым жестом сняла шляпку и бросила ее на заднее сиденье.
— В чем дело? — спросила она.
Питер положил руку на спинку сиденья Мэриголд.
— Посмотри на меня, Мэриголд, — настойчиво проговорил он.
Девушка слегка, словно не решаясь ослушаться, повернула голову к нему, но потом резко отвернулась.
— Нет, Питер, нет!
— Ты боишься!
Она нервно рассмеялась.
— Поедем обратно. Мне понравилась прогулка, но завтра нужно рано вставать, я хочу пораньше лечь. Едем, Питер.
Он покачал головой:
— Нет, ты еще не выслушала меня.
Мэриголд испугалась.
— Нет, Питер, не говори так! Я не хочу ничего слышать!
— Значит, ты знаешь, что я хочу сказать!
— Догадываюсь.
Вдруг Питер взял девушку за руки и крепко сжал их.
— Послушай, Мэриголд, я люблю тебя, люблю всем сердцем и уверен, что ты тоже любишь меня.
Мэриголд попыталась высвободить руки.
— Нет, это не так, Питер! Пусти!
— Не пущу! Я никогда не отпущу тебя, Мэриголд. Я хочу жениться на тебе.
— Это абсурд!
В голосе Мэриголд не было насмешки, только мольба.
— Это вовсе не абсурд, и ты знаешь это. Я люблю тебя и почти не сомневаюсь, что и ты меня любишь.
— Не люблю! Не люблю! — выкрикнула Мэриголд.
С минуту Питер молчал, удерживая руки Мэриголд, а затем тихим чувственным голосом почти приказал:
— Хорошо, я отпущу тебя, но при одном условии: глядя прямо мне в глаза, ты повторишь, что не любишь меня. Скажешь, я отвезу тебя домой и больше не побеспокою.
— Сначала отпусти меня.
— Хорошо.
Питер выпустил руки Мэриголд.
— Ты сделал мне больно! — пожаловалась она, как капризный ребенок, и потерла кисти.
— Мэриголд, так скажи то, что я попросил тебя сказать. — Питер был очень спокоен, но потихоньку приближался к ней, и Мэриголд чувствовала, как он напряжен.
— Ладно, раз ты настаиваешь.
Она резко повернулась к Питеру, посмотрела ему в глаза, и слова, которые она хотела произнести, замерли у нее на губах. Секунду они смотрели друг на друга, осознавая, какое влечение испытывают оба. Их сердца бились в унисон, охваченные пылкой страстью. И вдруг этот огонь вырвался наружу.
— О, Питер!
Их губы слились в поцелуе. Он крепко обнял ее, и Мэриголд отдалась во власть нахлынувших на нее чувств. Ей казалось, что она вложила в этот поцелуй всю душу, но вдруг девушка с силой оттолкнула Питера.
— Нет, Питер, нет!
— Ты любишь меня! — ликующе произнес Питер.
— Нет, говорю тебе, нет!
Питер рассмеялся:
— Дорогая, ты не умеешь лгать. И твои губы выдают тебя.
Мэриголд сжалась, словно испуганный ребенок.
— Не заставляй меня влюбляться, Питер! Неужели ты не понимаешь, что это невозможно? Я не могу выйти замуж за тебя! Не могу выйти замуж за человека без средств! Я должна стать богатой, должна получить все, что хочу. Если ты заставишь меня влюбиться сейчас, потом я возненавижу тебя. Отпусти меня, Питер, отпусти!
