Джулия Лонг - Красавица и шпион

Медленно, очень медленно она подняла глаза. И душа у нее ушла в пятки.

– Добрый вечер, миссис Перриман. – Опасный виконт отвесил низкий поклон. – Я только что заплатил этому дрянному оркестру, чтобы он исполнил наконец вальс, и получил возможность пригласить вашу племянницу. Не возражаете?

О Боже! Голос у него приятный – любезный, бархатный и доверительный. Лондонский голос.

Вчера этот голос щекотал ей затылок. Тетя Франсис раскрыла рот, и челюсть у нее отвисла, словно повернувшись на шарнирах. От неожиданности у Сюзанны похолодели руки. Стоявший рядом человек был до невозможности высоким. А главное – до невозможности мужчиной. Холод сменился жаром. От шеи горячая волна поднялась вверх и залила лицо. Внутри вступили в смертельную схватку два противоположных желания.

Одно было – повернуться и обратиться в бегство.

– Мы вам благодарны за ваше приглашение, но мисс Мейкпис в трауре, лорд Грантем. – Тетя Франсис успела справиться со своей челюстью, и эти слова произнесла с изящной вежливостью.

Глаза виконта – неожиданно голубые – окинули Сюзанну явно не джентльменским, пожалуй, даже нечестивым взглядом.

– Но вам бы очень хотелось потанцевать, ведь так, мисс Мейкпис?

Помоги ей Господь, он угадал ее второе желание! Много позже она призналась себе, что никакой смертельной схватки на самом деле не было.

– Простите, тетя Франсис. Мне очень неловко, тетя Франсис, мне в самом деле очень неловко...

Виконт с улыбкой повел Сюзанну, продолжавшую бормотать извинения, на середину зала. Она подняла руку, чтобы привычным жестом вложить ее в его ладонь, и этот жест несколько успокоил ее, до глубины души потрясенную собственным поступком. Но тут обшлаг его рукава сдвинулся вниз, и Сюзанна мельком увидела пониже перчатки родимое пятно в форме чайки. И сразу же споткнулась на ровном месте. Виконт вовремя поддержал ее за талию, легко вернул ей устойчивость и увлек в танце.

– Да, мисс Мейкпис, это я. В нашу последнюю встречу вы, кажется, сказали... дайте вспомнить... да! «Вы вели себя очень смирно». Но потом бросились бежать сквозь чащу, точно дикая лань. В вечернем костюме я выгляжу по-другому? Думаю, да. – В его глазах сверкнула насмешка.

Сюзанна на какое-то время лишилась дара речи. Потом с трудом выдавила из себя бессвязное:

– Вы... как вы смеете... вы просто...

– Кстати, нарисовали вы меня довольно неплохо, – продолжал он. – С доскональной точностью, хотя и без особой лести. Но все равно рисунок получился. Я сам всегда стою за доскональную точность.

– Я... – выдохнула она, и ее лицо приобрело цвет тюрбана миссис Тальбот.

– Я вот что думаю, мисс Мейкпис: вы можете, конечно, притвориться сейчас возмущенной и устроить сцену, но я-то буду знать, что вы притворяетесь, или же вы можете посмеяться, чего вам очень хочется. В любом случае вы останетесь главным предметом обсуждений на этом балу, и добрые жители Барнстабла едва ли полюбят вас сильнее.

– Да как вы... – снова начала она с негодованием, потому что хорошо знала, что должна испытывать негодование.

Он выпучил глаза, сделав вид, что испугался. «Да пошло все к черту!»

– Да, думаю, я им не понравилась, – признала она, озадаченная этим фактом. – Обычно бывало наоборот.

Он громко засмеялся, и все в зале обернулись на них. Сюзанна Мейкпис в трауре, вальсирующая со скандальным виконтом, заставила обернувшихся замереть на месте.

– В самом деле? Вы, должно быть, это проверяли?

– Это само собой получается, – призналась она. – Как правило.

Обмен репликами следовал стремительно. Разговор одновременно пугал и забавлял Сюзанну.

– Да, для вас это, должно быть, просто. Но может быть, вам не стоит так сильно стараться?

– А я и не старалась, – возразила Сюзанна.

– Правда? – Он, кажется, ей не поверил. – Ну, может быть, вы им не понравились потому, что вы красивее, чем большинство из них?

Кажется, виконт перешел к флирту, что было хорошо знакомо Сюзанне. На ее щеках появились ямочки.

– Намного красивее, – добавил он, равнодушно оглядывая зал, чтобы утвердиться в своей правоте.

Ямочки быстро исчезли.

– Еще в вас есть доля изысканности, – задумчиво отметил он. Уголки ее губ снова осторожно поползли вверх.

– Небольшая доля, – твердо сказал он, словно поправляя себя. Затем перевел взгляд на Сюзанну. – Почему вы на меня так гневно смотрите?

Вот уж и правда любитель доскональной точности. Но когда флиртуешь, точность нисколько не важна, это всем известно.

Ее молчание его ничуть не обеспокоило.

– Ваши рисунки просто потрясают, мисс Мейкпис. Вы – настоящий талант.

– Вы находите потрясающими мои рисунки? – А как насчет моих глаз? Моей улыбки?

– Да, – подтвердил он. – Они точные, обстоятельные, и вместе с тем в них видна ваша индивидуальность. И еще они до странности... – Он помолчал, подыскивая точное слово, и снова посмотрел ей в глаза. – Страстные.

Последнее слово он почти промурлыкал. В его глазах заплясали озорные огоньки. Сюзанна не нашлась, что ответить, и подозрительно взглянула на него. Лицо его было единственной частью тела, которую она не успела вырисовать детально. Черты были слишком резкими, чтобы считаться классически правильными, лицо длинное и угловатое, словно граненый алмаз. Нос несколько крупноват. Светлые брови, светлые ресницы и вызывающие замешательство глаза. И, конечно же, рот – настоящее произведение искусства. Большой, чувственно изогнутый, безусловно мужской.

И все остальное в нем было на редкость красиво. Возмутительно красиво. При воспоминании краска залила ей щеки. Господи помилуй!

– Хочу сделать вам предложение, мисс Мейкпис.

Она запрокинула голову и широко распахнула глаза.

Эти слова, последовавшие сразу за ее последним воспоминанием, прозвучали шокирующе.

– Простите, сэр?

– Я хочу всего лишь предложить вам работу. Не смотрите с такой надеждой. – И засмеялся на этот раз беззвучно.

Этот человек просто абсолютно, возмутительно, до крайней степени...

– Работу? – Она выговорила это слово так, словно ей попалась в супе остренькая косточка.

– Ну да. Я, видите ли, натуралист-любитель, и мне доверили пополнить книгу о природе этих мест. Мне нужен опытный рисовальщик в помощники. Я хорошо заплачу. О Боже, видели бы вы сейчас свое лицо! Побыстрее смените выражение, или же все решат, что я смертельно вас оскорбил.

От унижения мысли Сюзанны смешались, и она никак не могла облечь их в слова. Он хочет, чтобы она работала на него! Как горничная, гувернантка, кухарка...

– Как вы полагаете, мисс Мейкпис, вашей тетушке легко содержать вас? Она далеко не богата. А вы, насколько я понимаю, не привыкли голодать.