Саманта Джеймс - Пророчество любви
— Я просил тебя, саксонка, не пытаться снова убегать от меня. Я клялся, что ты об этом пожалеешь! — он придвинулся на один шаг ближе, потом еще на один. — Именно сейчас ты и пожалеешь об этом, — тихо добавил он.
Алана побледнела.
Она быстро развернулась и схватила со стола нож. Но, увы, хоть она и действовала быстро, Меррик был проворнее и двигался с быстротой молнии. Алана не успела даже поднять руку с ножом, как он уже сжал ее запястье, выхватил нож и отбросил его в дальний угол, затянутый паутиной.
Хриплый смех достиг ее слуха. Ужас сковал Алану. За всю свою жизнь она не слышала более ужасного звука.
— И в прошлый раз этот трюк не прошел, саксонка! Почему ты решила, что он сработает сейчас?
Глаза его метали молнии. Меррик привлек ее к себе с такой силой, что у Аланы перехватило дыхание,
— Пусти меня! — воскликнула она.
В ответ он лишь крепче сжал ее. В следующий момент она оказалась на своей постели придавленная тяжестью его тела.
Неведомый ужас заметался в груди девушки.
— Нет! — крикнула она. — Нет!
Глаза Меррика полыхали голубым огнем.
— Ты нарушила мое повеление!
— И теперь ты хочешь взять меня силой? Нет, говорю я тебе, нет!
— Я всего лишь беру то, что принадлежит мне по праву, — у его рта залегла мрачная складка. — Думаю, я достаточно долго откладывал наказание.
Алана попыталась высвободиться, но все было бесполезно. В отчаянии девушка принялась колотить рыцаря по плечам. Он поймал ее за запястья и сжал их одной рукой у своей груди, свободной рукой обхватив затылок Аланы.
Поцелуй Меррика был жестоким и жадным — поцелуй, обжигающий сладострастным желанием, полный жара раскрепощенного вожделения. Ее губы беспомощно разомкнулись под этим гневным напором. Его язык проник глубоко и стремительно… и это оказалось лишь началом более глубокого вторжения.
Алана, задыхаясь, чуть не лишилась сознания от страха, но он наконец поднял голову. Выражение лица Меррика было неумолимо суровым, глаза сверкали. Он откинулся и стянул с себя рубаху. Словно зачарованная, Алана лежала неподвижно, глядя на темную и широкую грудь мужчины.
Он снова наклонился над ней. Алана с ужасом почувствовала, что ее рубашка разорвана до пояса, а руки Меррика уже заняты шнурками юбок.
— Нет! — ей удалось выкрикнуть лишь одно слово. — Нет!
— Да! — произнес он сквозь стиснутые зубы. — Да!
Алана зажмурилась, не в силах вынести свое унижение. Она чувствовала, как прижимается к ее нежному телу его твердый и горячий член. Она попробовала сжать ноги, но ее колени были уже им раздвинуты. Она всхлипнула, лежа перед ним обнаженной и беззащитной.
Однако насилия не произошло. В ту самую секунду, когда Меррик собрался пронзить ее лоно, за его спиной, словно стрела, молниеносно мелькнула тень. Глаза Аланы широко распахнулись оттого, что мужчина вздрогнул всем телом. Он яростно искривил губы и моментально вскочил на ноги.
Пораженная, Алана приподнялась на локте, уставившись на огненные полосы на его плече — кровавые следы когтей. Меррик, казалось, забыл о ней совершенно. Откинув назад голову, он следил за маленьким комочком рыжеватого меха. Седрик, ее кот, прыгал по балкам.
Выругавшись, Меррик нагнулся и подхватил с пола свою рубаху, натянув ее через голову. Желание овладеть девушкой у него исчезло напрочь.
Алана дрожала, боясь пошевелиться. Казалось, сам воздух насыщен громовыми раскатами. Наконец она приподнялась и потянулась за своей рубашкой, чтобы прикрыть наготу,
Меррик обернулся к ней. Обеими руками он поставил ее на ноги. Губы Аланы еще дрожали от пережитого страха. Лицо Меррика, мрачное и угрюмое, застывшее, словно выкованная из железа маска, выражало непоколебимую решимость. Она не могла отвести от него взгляд.
— Я собирался дать тебе время привыкнуть ко мне. Но все! Хватит! Мы в замке закончим начатое в хижине, саксонка. Это я тебе обещаю. Именем Господа, клянусь! — в голосе Меррика больше не было ни терпения, ни жалости.
Какой же она была глупой, думая, что может от него убежать! Он не отпустит ее безнаказанно. И на этот раз — святые небеса! — на этот раз пощады не будет.
Пальцы Меррика, будто стальное кольцо, сомкнулись вокруг ее запястья. Он потащил Алану к двери. Каким-то чудом ей удалось схватить сумку с травами, которые когда-то собирала ее мать.
Алана прижала сумку к груди, а Меррик тем временем выволок ее наружу. Здесь их ждало несколько всадников. Меррик взял поводья своего скакуна и указал своим воинам на хижину.
— Сожгите, — сказал он с ледяным спокойствием. — Сожгите дотла.
Глава 7
Он не позволил ей идти пешком, хотя Алана была бы рада такой возможности. Меррик посадил ее на коня перед собой. Громадное черное животное поворачивало иногда свою гордую голову назад, словно пытаясь указать девушку за голени. Задыхаясь от ужаса, она откинулась назад бессознательно опасаясь в то же время и сидевшего позади мужчину.
Сильная рука обвилась вокруг ее талии.
— Сиди смирно, — процедил Меррик сквозь зубы.
По пути к замку Алана все не могла решить, кого же она ненавидит больше: коня, на спине которого сидит, или человека позади.
Когда они въехали во двор замка, Меррик остановил коня и легко спешился. Без лишних слов он протянул к ней руку и, обхватив за талию, снял с коня, но как только ноги девушки коснулись земли, отпустил ее, и так быстро, что она не удержалась на ногах и пошатнулась. Алана, чтобы не упасть, ухватилась за его рубаху — сколь неосмотрительно! Ее взгляд сразу же метнулся вверх, к лицу Меррика. Он смотрел на нее с плохо скрываемым гневом. Она с ужасом осознала, что все еще держится за его рубаху. Горячий румянец залил ей щеки, и она поспешно выпрямилась.
Меррик отвернулся и подозвал племянника.
— Симон, — сказал он, — проводи леди в мои покои и оставайся с ней, пока я не приду. Ей не разрешается кого бы то ни было видеть или покидать комнату. Понятно?
— Да, дядя, — юноша утвердительно склонил голову. — Миледи?
Понимая, что выбора у нее нет, Алана последовала за Симоном в спальню. В очаге горел огонь, создавая уют, но, несмотря на то, что в комнате было тепло, Алану била крупная дрожь. Она поеживалась. Симон это заметил. Молча смотрела девушка, как он ворошит горящие поленья и подкладывает новые. К ее удивлению, юноша повернулся к ней:
— Не понимаю, как вы могли замыслить такую глупость, как побег!
Его прямота застала Алану врасплох. Она быстро глянула на лицо юноши. Он смотрел на нее столь же сурово, как и его дядя.
Алана растерянно моргала, да и что она могла сказать? Едва ли имело смысл заводить разговор о намерениях Меррика на ее счет. Хотя Симон и был почти такого же роста, как некоторые мужчины, взрослым считать его было нельзя.
