Кэндис Кэмп - Огненная лилия
— Я хочу кое-что выяснить, — произнес он. От его ледяного голоса по телу девушки побежали мурашки. — Ты чувствовала что-нибудь, когда я целовал тебя? Или все это было просто наигранно, притворно? Таким образом ты пыталась удержать меня в своих сетях?
Он притянул ее ближе. Линетт попробовала оттолкнуть его, но Хантер был слишком силен и держал крепко. Лицо Линетт было в нескольких сантиметрах, поэтому она видела только его большие блестящие глаза. Показалось, что она утонула в их глубине, дрожащая, голодная и жаждущая. Она желала того, что мог дать только этот мужчина. Ее губы слегка приоткрылись, когда она пыталась перевести дыхание. Взгляд Хантера задержался на этих губах. Она чувствовала, как быстро вздымалась и опускалась его грудь.
— Ты все еще возбуждаешь меня, как раньше, — тяжело дыша, сказал он, положив руки на ее бедра и грубо прижал к себе. Линетт ощущала его твердую, возбужденную плоть, вспомнилась их волнующая близость. Ее била дрожь, глаза непроизвольно закрылись. Она сама не предполагала, до какой степени было эротичным выражение ее лица, как очевидна была непреодолимая страсть, хотя она и пыталась это скрыть. Слова не могли бы сказать более откровенно, как она желала его, желала с такой страстностью, которая не подчинялась ни рассудку, ни воле.
Хантер перевел дыхание. Острые иглы желания пронизывали все тело. Но он не хотел этого. Никогда больше. Он сопротивлялся.
— Ты сводишь меня с ума, — прерывистым голосом прошептал он. — С того самого момента, когда я, стоя с Шелби у лестницы, увидел тебя, спускающуюся по ступенькам. Тебе всегда удавалось лишать меня разума. Тогда я возжелал тебя так сильно, что просто не мог приблизиться. Я боялся, что ты сразу поймешь, как велико мое чувство.
— Хантер… нет, пожалуйста… — голос Линетт оборвался, она всхлипнула.
— О, да, пожалуйста, — хрипло ответил он. Его губы впились в нее. Немного отстранившись, он прошептал:
— Скажи, хочешь ли ты меня? Ответь, что ты чувствуешь, когда мои руки ласкают твое тело?
Он снова закрыл поцелуем ее рот.
Из груди Линетт вырвался слабый звук, скорее, это был стон страсти и отчаяния. Хантер не отпускал, его настойчивые, требовательные губы слились с ее губами. Он сжал Линетт в своих объятиях, почти подминая под себя. Во время поцелуя язык его проник в ее рот и жадно исследовал. Грудь Линетт прижалась к его груди, твердой, как камень. Она чувствовала, что ее обнимают железные руки, и не могла ни пошевелиться, ни вздохнуть. Она обвила его шею руками, еще крепче прижимаясь к нему, будто боясь, что может выскользнуть из этих объятий. В ней проснулась страсть, которую годами усыпляли. Она жадно ответила на его поцелуй, лаская своим языком губы и язык Хантера.
На своей щеке Линетт почувствовала горячее дыхание, его прикосновения обжигали кожу. Женщина ощутила себя вновь ожившей, первозданной. Каждый нерв был натянут, в ней бурлили древние, как мир, желания. Хотелось плакать, хотелось обвить Хантера руками, ногами, раствориться в нем. Между ног она почувствовала жаркую пульсацию. Линетт пальцами судорожно вцепилась в плечи Хантера.
Он положил ладонь на ее затылок, будто поддерживая голову, чтобы она не уклонялась от поцелуя.
— Линетт… Линетт… — повторял Хантер это имя. Пальцы перебирали женские золотистые волосы. Он вытащил из прически девушки шпильки, и волосы мягким щелковым водопадом заструились по стройным плечам.
Когда он оторвался от ее губ, Линетт тихо застонала. Затем он принялся целовать ее и щеки, шею, пока не остановился у высокого выреза платья. Дрожащими пальцами Хантер начал расстегивать пуговицы на лифе платья. Линетт откинула голову назад, подставляя каждый сантиметр белой шеи этим жадным губам.
Ладонь Хантера накрыла высокий бугорок ее груди, который показался немного мягче и больше, чем раньше, каким он его помнил. От прикосновения сосок отвердел и увеличился. Хантер хрипло простонал и пальцем стал осторожно гладить этот напряженный бутон. Он ласкал его снова и снова, а губы не отрывались от нежной шеи Линетт.
Она изогнулась в объятиях Хантера, тесно сжав ноги. Ощущение мужских рук на обнаженной коже, поцелуев на груди разрывало сердце на части. Когда-то испытанное, забытое, дикое наслаждение вдруг взорвалось в мозгу живым воспоминанием, вытеснив оттуда ощущение реальности, все заботы, беды и страхи.
— Хантер… — прошептала она, потеряв голову от его жарких поцелуев. — О, Хантер, я люблю тебя.
Внезапно Хантер замер, затем выпрямился, выпустив ее из объятий. Линетт непонимающе уставилась на него. Какое-то мгновение они молча смотрели друг на друга. Хантер дышал учащенно, прерывисто, будто после долгого бега. Лицо его пылало, а глаза блестели, как у больного лихорадкой. Переведя дыхание, он тяжело произнес:
— Не говори этого. Линетт смущенно заморгала.
— Не говорить чего?
— Что любишь! — он почти выкрикнул это слово.
У Линетт возникло ощущение, что Хантер ударил. Захотелось тоже ударить его, причинить боль, как он сделал больно ей.
— Ты прав, — прошипела она. — Я не люблю тебя! И никогда не любила, в то время я была слишком молода и глупа, чтобы разобраться. То, что было между нами, было простой похотью, а не любовью.
— Да-а?
Взгляд Хантера был горько-насмешливый.
— Но ведь ты наверняка чувствовала ту похоть, не так ли? Ты и сейчас чувствуешь ее. Я только что в этом убедился. Что бы старичок ни давал тебе, этого не достаточно для тебя, ведь верно?
Линетт плотно сжала губы.
— Убирайся! Я больше не хочу тебя видеть! Никогда, — выдавила она отрывисто.
— С удовольствием, мэм.
Хантер нагнулся и поднял свою шляпу, которая свалилась с головы во время их поцелуев. Он надел ее небрежно, коротко кивнув Линетт.
— С удовольствием.
Он вышел из конюшни, так сильно захлопнув за собой дверь, что, казалось, затряслись стены. Линетт опустилась насложенное сено. Ее всю трясло, ноги стали ватными и подкашивались. Она не могла сдерживать себя больше ни секунды.
* * *Хантер часто расстраивал Линетт и раньше, но сейчас он взбесил ее. Несколько дней после той встречи одно воспоминание о нем выводило из равновесия. Как он смел так соблазнять ее, такое заявлять ей! Она — опытная злодейка, а он — бедная, наивная жертва! Только Богу известно, какую она сделала ошибку, выйдя замуж за Бентона. Она уже тысячу раз горько раскаивалась и была жестоко наказана. Но в этом вина не только Линетт.
Хантер переспал с ней и отправился с братом играть в войну, ни разу не подумав, что же ожидает девушку. Даже в тех нескольких письмах, которые она получила до его плена, он ни разу не проявил интереса к ее состоянию, не желал узнать, беременна ли она, и не любопытствовал о возможных последствиях их близости. Нет, он пошел делать то, что ему хотелось, не задумываясь о том, с чем ей придется столкнуться и что предстоит пережить.
