Ферн Майклз - Пленительные объятия
Экономка прильнула к окну и глянула на вершину холма. Там, утопая в великолепии, высился двухэтажный дом Сирены. Черепичная крыша со всех четырех сторон далеко выступала над стенами, и отовсюду с нее свешивалось множество глиняных горшков с благоухающими, пышно цветущими растениями и травами. По мере того как карета приближалась к дому, становились видны различные надворные строения, и фрау Хольц догадалась, что в некоторых из них живут слуги. Мощеная белым камнем дорога ослепительно сверкала в лучах солнца, и глаза невольно обращались туда, где, смешиваясь с листвой, стояла в тени легкая, почти воздушная плетеная мебель. Дом явно щеголял своими огромными окнами, стекла которых буквально плавились от жары, а гигантский балкон обрамлял весь верхний этаж.
Почти час после приезда пришлось посвятить тому, чем обычно занимаются женщины, устраиваясь в новом жилище. Естественно, фрау Хольц первым делом обследовала просторную кухню и бельевую. Сирена поздоровалась с некоторыми из слуг и представилась тем, кого еще не знала. Она бегло осмотрела дом и поблагодарила слуг за заботу по благоустройству родового гнезда. Потом счастливая испанка взяла за руку фрау Хольц и провела ее через анфиладу комнат, указывая то на одну вещь, то на другую и попутно сообщая истории, связанные с каждой из них. Наконец, проинструктировав дворецкого относительно того, где он сможет найти Якоба, и предупредив, что команда должна присоединиться к ней за обедом, Сирена заперлась у себя в комнате и уселась на кровать, где когда-то с таким пылом предавалась девичьим мечтам.
Внезапно, без всякого предупреждения, черный комок меха вспрыгнул на кровать подле Сирены.
— Ах, только не говори мне, — обратилась к котенку женщина, — что ты тоже чувствуешь себя бездомным, когда нет никого, кто мог бы полюбить тебя. Да, в жизни нет ничего ужаснее этого. А ведь я его так сильно любила! Я сама разрушила свою любовь, о которой можно только мечтать. Мне больше нечего предложить даже самому замечательному из мужчин. Я все отдала ему, Ригану! — она прижала к себе котенка и прошептала: — Я заставлю его вновь полюбить меня. Он должен будет сделать это. Я разыщу Ригана и скажу, как много значит для меня его любовь. Все сделаю, чтобы он снова полюбил меня. Все сделаю, все!
ГЛАВА 9
— Наиболее точное слово, которым можно передать своеобразие «Духа моря», — горделиво заявил Ян, — это слово «стремительный». Так что имя кажется вполне подходящим.
— «Дух моря»! Звучит хорошо, правда? — сказала Сирена, кивнув головой.
— Да, конечно, — согласился Ян в полном восторге. — Это имя легко скатывается с языка и в зубах не вязнет, как некоторые другие. Корабль длинный и обтекаемо-гладкий — именно те качества, которые я ценю в женщинах, — рассмеялся он, поднимаясь рука об руку с Сиреной на борт судна.
— Его линии чем-то напоминают нашу «Рану», — заметила капитан, проведя ладонью по планширу, и легким поклоном поприветствовала команду. — Этот корабль строил настоящий художник, и мы должны этим гордиться.
Сирена приняла поистине королевскую осанку, отдавая первые приказания на борту нового судна:
— Поднять якорь! Ставьте паруса! Виллем, встань к штурвалу, а ты, Ян, займись фалами. Якоб, приготовь ужин, да такой, чтоб и короли могли позавидовать. Ближе к вечеру мы закатим настоящий пир!
— Есть капитана, — ответили хором те, к кому были обращены эти приказания.
Впрочем, Ян, стоящий к Сирене ближе других, сумел разглядеть за ее воодушевлением прежнюю печаль. Нет, она ни на минуту не могла его одурачить. Она выглядела так же, как и тогда, когда они бросили якорь в Голландии. Может быть, у берегов Англии из ее глаз исчезнет это тоскливое выражение, кто знает…
* * *Два дня спустя после отплытия из Кадиса Сирена вновь вполне вжилась в морские привычки. Стоя у руля и глядя в небо, она почувствовала приближающуюся непогоду. При мысли о надвигающемся шторме сердце начало биться быстрее. Впрочем, это была реальная возможность испытать судно и увидеть, как оно поведет себя в бурю. Уже постепенно наползал туман. Скоро он зазмеится по воде, взберется на палубу, обовьет ноги и тело, подобно скользким щупальцам…
Сирена еще раз взглянула на небо, мгновенно выкинув из головы все мысли о Ригане. Нужно было думать лишь о «Духе моря» и его команде. С тех пор как судно вышло в плавание, ему постоянно досаждал сильный западный ветер. Озноб, пробежавший по телу Сирены, напомнил ей о необходимости сосредоточить внимание на управлении кораблем.
Внезапно сверху раздался крик:
— Эй, вижу парус!
— Посмотри, под каким они идут флагом, Ян!
— Ничего больше не вижу, только туго натянутый парус.
— Свистать всех наверх! Четверо — на ванты, четверо — на нок-реи! Они излохматят весь наш такелаж, если вздумают атаковать.
— Их судно довольно неповоротливое, капитана! — крикнул Ян. — Судя по его виду, корабль не сможет легко ложиться на другой галс, а это именно то, что мы вскоре собираемся сделать. Так что, если они все-таки вздумают атаковать, у нас будет преимущество. Мародеры, чертовы мародеры, — сплюнул он злобно.
Внезапно издалека донесся звук пушечного выстрела, и почти тут же раздался оглушительный треск: пущенное с вражеского судна ядро пробило брешь в палубе «Духа моря». От грохота ломающегося дерева заложило уши.
— Ублюдки! — хрипло прокричала Сирена. — Вы за это заплатите!
— Огонь! — приказала она. — Поднять все паруса, я иду на сближение, и наш таран запросто продырявит им корму! Двигайтесь поживее. Мы переживем, что у нас брешь в палубе. В лучшем случае это был лишь удачный выстрел, но такого больше не повторится. Держитесь твердо на ногах. Буря нас только подгоняет, все в порядке! Они не сумеют повернуть на другой галс. Огонь!!!
Когда пущенное с огромной силой ядро настигло цель, в небо поднялось целое облако густого черного дыма. После второго попадания раздался оглушительный треск проломленной обшивки и во все стороны разлетелись щепки. Даже сквозь туман Сирена могла видеть, как часть вражеской команды повалилась на палубу от удара, а другая бросилась к простреленным парусам.
Грозная женщина-пират приказала своим людям идти на абордаж.
— Поторопитесь, они затонут через несколько минут!
— Сдавайтесь! — заорал Ян, когда один из неприятельских матросов замахал перед ним абордажной саблей.
Сирена, стоя на носу своего судна, внимательно следила, как ее люди яростно сражаются с врагами.
— Побереги этот чертов парусник! — изо всех сил закричала она, чтобы быть услышанной сквозь лязг скрещиваемых клинков и гудение огня, с хрустом пожиравшего вражеский корабль. Одним проворным движением Сирена ухватилась за конец поданного ей каната и перепрыгнула на палубу быстро идущего ко дну брига. Когда она приземлилась, абордажная сабля с грохотом ударилась об обшивку над ее плечом.
