Сюзанна Энок - Нечто греховное
– Успокойся, Дженни! Ты поступила правильно, этот урок пойдет ему на пользу. Спасибо тебе за твою ревностную опеку! Но только пусть все это останется между нами.
Сарала обернулась и посмотрела служанке в глаза.
– Хорошо, миледи. Вы еще не промокли до костей? – спросила она.
– Нет, но все еще чувствую легкий озноб после всего случившегося.
Ее действительно трясло, но только не с перепугу, а вследствие потрясающего поцелуя, которого она жаждала в душе. Он все еще пылал на ее губах. Она провела по ним кончиком пальца, и ей стало жарко. Она ускорила шаг, изменившись в лице Дженни засеменила следом, держа зонт в вытянутой руке.
Случалось, что мужчины и прежде ухаживали за ней. Эти незадачливые ловеласы наивно полагали, что сумеют склонить ее к интимной близости, хотя не могли даже в предпринимательстве с ней сравняться ни сообразительностью, ни деловой хваткой.
Но пылкие поцелуи Шарлеманя разительно отличались от тех, которые порой срывали с ее губ другие ухажеры. Он признался, что восхищен ею, и это подтвердили его крепкие объятия. Немного тревожило ее только то, что целовался он подозрительно хорошо.
Они с Дженни вышли из Гайд-парка. Дождь еще моросил. Служанка передала зонт Сарале и стала махать руками, пытаясь остановить наемный экипаж. Тучи затянули небо сплошной серой пеленой, холодный восточный ветер усиливался. Сарала была не прочь вновь очутиться в теплой карете лорда Шарлеманя.
Ей внезапно представилось, как он идет к себе домой, насквозь промокший и продрогший, и ее сердце оборвалось от жалости. Ведь на нем не было даже плаща с капюшоном, и зонта он тоже с собой не взял. А вдруг он простудится и сляжет? Она вздохнула, устыдившись своего чрезмерного жестокосердия во время торга. Сердце ее забилось быстрее. Конечно, если бы их сделка имела заурядный характер, она бы не волновалась и не напрягалась всякий раз, когда тайком бросала на Шарлеманя взгляд. О специфических ощущениях, которые она испытывала, глядя ему в глаза, ей было даже страшно вспоминать. Но в целом следовало признать, что несколько последних дней стали на редкость насыщенными впечатлениями только благодаря ее знакомству с этим мужчиной.
– Леди Сарала! – сказал дворецкий, забирая у нее мокрый плащ. – В гостиной вас ожидает мама.
«Этого только не хватало», – подумала Сарала, мечтавшая побыстрее добраться до своей спальни и переодеться в сухое. Однако виду не подала и промолвила:
– Благодарю вас, Блэнкман!
– Я принесу вам горячего чаю, миледи! – сказала Дженни, помогая ей снять шляпку и перчатки.
– Спасибо, Дженни, ты очень заботлива' – воскликнула Сарала, тщетно пытаясь не думать о прикосновениях Шея. Насколько же он искусен в других амурных ласках, коль скоро так преуспел в искусстве поцелуя?
Она поднялась по лестнице в гостиную, постучалась в Дверь и, открыв ее, сказала:
– Вы желали меня видеть, мама? – В следующий миг она оторопела, ощутив на себе взгляды подруг маркизы. Так вот почему Блэнкман так сочувственно смотрел на нее, забирая – нее плащ и шляпу! Чтоб этим искусницам злословия провалиться! Что они замышляют?
– Сара! Проходи, доченька, – пропела маркиза.
Изобразив улыбку, Сарала пригладила мокрые волосы и вошла в комнату. Но слишком поздно поняла, что не сняла сережки! Все, теперь ей не поздоровится! Маркиза, сидевшая рядом с леди Аллендейл на кушетке, протянула к дочери руки, чтобы расцеловаться с ней, как это принято, в щеки, но, заметив на ней серьги, нахмурилась и прошептала:
– Сними этот срам немедленно!
Сарала незаметно сняла сережки и убрала их в карман мантильи.
Пальцы ее нащупали там бархатный мешочек с подарком Шарлеманя. И когда только он успел сунуть его туда? Да он просто дьявол! От такого можно ожидать чего угодно.
– Ты ведь уже знакома с нашими гостьями, деточка? – проворковала маркиза.
– Да, мама! – Сарала повернулась лицом к матронам и присела в реверансе. – Прошу меня извинить, но я должна переодеться.
– Пустяки, моя дорогая, – сказала миссис Уэндон, жуя ячменное печенье. – Ты выглядишь очаровательно. Не так ли, Мэри?
Леди Мэри Дорли кивнула, выражая этим полное согласие с подругой, и воскликнула:
– Да. Чудесно! Это именно то, что надо! Сарала нахмурилась:
– Что вы хотите этим сказать? Кому надо? Для чего?
– И акцент у нее очень милый! – добавила Мэри. Сарала покраснела и спросила:
– Вы так и не ответили, что вы подразумевали под словами «именно то, что надо»!
Она уже смекнула, что все подруги ее матери – матерые сводницы. И сделала из этого вывод, что они обсуждали до ее прихода кандидатуры ее возможных женихов. Ей стало не по себе, словно бы ее обступила стая мерзких голодных гиен, готовых залиться жутковатым лаем.
– Объясните мне, наконец, что все это значит! Маркиза взяла ее за руку.
– Мы здесь обсуждали, деточка, какой джентльмен мог бы стать для тебя идеальным женихом. Лично я благосклонно отношусь к герцогу Мельбурну, а леди Аллендейл считает, что…
– Это который герцог? Тот, что доводится братом лорду Шарлеманю? – звонко спросила Дженни, внося чайный поднос.
Резко обернувшись, Сарала обожгла ее взглядом, и служанка, смекнув, что она сболтнула лишнее, с перепугу выронила поднос.
– Ах! Простите! – вскричала она и стала собирать с пола осколки и приборы.
– Пустяки! – сказала Сарала, прежде чем на Дженни набросилась с упреками маркиза. – Здесь есть все, что нужно к чаю, и чашка тоже для меня найдется. Надеюсь, что ты не простыла под холодным дождем. Ступай на кухню и выпей горячего чаю.
– Благодарю вас, леди Сара, – сдавленно произнесла служанка, пятясь к двери.
Но Сара тоже могла бы поблагодарить ее за то, что она дала ей время для осмысления всего услышанного здесь. Что за странная идея пришла ее матери в голову? Почему она решила, что герцог Мельбурн мог бы стать ей супругом? Какая ерунда! Это тем более нелепо, что она фактически конфликтует с его братом Шарлеманем.
– А я придерживаюсь мнения, что Саре подошел бы лорд Джон Тандл, – потирая ладони, сказала леди Аллендейл – Ведь он многие годы служил в Индии!
– Простите, леди Аллендейл, – мягко промолвила Сара, – как я слышала, у вас есть внучка, которая в этом сезоне Должна выйти в свет. Так не лучше ли вам позаботиться в первую очередь о ней?
Миссис Уэндон взорвалась хохотом.
– Она довела свою внучку до ипохондрии, сватая ее ко всем лондонским холостякам без разбору, – пояснила она, успокоившись. – Один из этих джентльменов, побеседовав с бедняжкой, потом сказал, что ей пора лечить нервы.
– Моя внучка излишне чувствительна! С такой натурой ей никогда не выйти замуж, – пробурчала леди Аллендейл. – И вдобавок еще капризна.
