Томас Шерри - Идеальная пара
Что сделает лорд Тремейн, если узнает правду? И что он о ней подумает?
В столовую вошел лакей и что-то тихо сказал Холлису, их дворецкому. Холлис кивнул и, приблизившись к миссис Роуленд, доложил:
– Мэм, прибыл лорд Тремейн. Сказать ему, чтобы подождал до конца обеда?
Джиджи насторожилась и покосилась на мать. Та поднялась из-за стола и, расплывшись в улыбке, ответила:
– Разумеется, нет. Мы сию же секунду выйдем к нему. Идем, Джиджи. Я подозреваю, что он приехал вовсе не для того, чтобы увидеть меня.
Вне всяких сомнений, миссис Роуленд уже слышала звон свадебных колоколов. А Джиджи видела, как над ее головой сгущаются тучи скандала и вечного позора. Она будет доживать свой век подобно той сумасшедшей старой деве, которая разгуливала в подвенечном платье по своему опустевшему поместью и нагоняла на всех тоску.
Но у Джиджи не было выхода – пришлось последовать за матерью. Так рядовой солдат, не разделяя радужных надежд генерала на победу и славную добычу, видит впереди только кровавую бойню.
Он стоял посреди гостиной – средоточие ее желаний, топор, занесенный над ее головой, мечта любой женщины.
– Милорд Тремейн, до чего приятно вас видеть! Впрочем, мы всегда вам рады. Что привело вас в, наш скромный утолок в столь необычный час? – заливалась соловьем миссис. Роуленд.
– Здравствуйте, миссис Роуленд. Здравствуйте, мисс… – Он посмотрел на нее. Что это промелькнуло в его глазах – страсть или досада? – Прошу прощения, что вторгся я так поздно…
– Ах, какой вздор! – весело прощебетала миссис Роуленд. – Вы для нас желанный гость в любое время дня и ночи. Ну же, отвечайте на мой вопрос, не то я умру от любопытства.
– Я хочу побеседовать с мисс Роуленд с глазу на глаз, – с ошеломляющей откровенностью ответил лорд Тремейн. – С вашего позволения, разумеется.
Впервые в жизни Джиджи стало, дурно просто так, а не потому, что она получила сотрясение мозга. Одно из двух: либо он приехал, чтобы вывести ее на чистую воду, либо решил сделать ей предложение. Хотя несколько дней назад Джиджи ни за что бы в это не поверила; сейчас она очень надеялась… на первый вариант. Да, пусть обругает ее последними словами. А она будет тщетно молить о прощении. Потом он уйдет, а она запрется у себя в комнате и будет биться головой об стену, пока не продолбит в голове дыру.
– Как вам угодно, – согласилась миссис Роуленд, проявив завидную выдержку.
Она удалилась, затворив за собой дверь. Джиджи не смела посмотреть на маркиза, И наверное, уже это выдавало ее с головой. Камден приблизился к ней и проговорил:
– Мисс Роуленд, вы выйдете за меня?
Ничего более ужасного она никогда не слышала. Джиджи заставила, себя поднять голову, и их взгляды встретились.
– Три дня назад вы были полны решимости жениться на другой.
– Сегодня я полон решимости жениться на вас.
– И что же случилось за это время? Отчего вы так внезапно передумали?
– Я получил письмо от мисс фон Швеппенбург. Она породнилась с благородным семейством Лобомирских.
Ничего подобного. Джиджи наугад выбрала это имя из европейской книги титулованного дворянства, которую откопала на книжных полках матери. Изучив памятное письмо от мисс фон Швеппенбург, она состряпала послание якобы от ее имени, старательно перемежая собственный вымысел ее робкими извинениями и вялыми сожалениями. После чего отнесла все егерю «Верескового луга» – старичку, который в молодости подделывал документы и который относился к ней с отеческой нежностью, потакая всем ее прихотям.
– Ясно, – нерешительно кивнула Джиджи. – Значит, вы решили внять голосу рассудка.
– Наверное, мое решение отчасти было продиктовано практическими соображениями. – Он подошел к ней так близко, что Джиджи почувствовала бодрящий запах морозной свежести, еще не выветрившийся из его куртки. – Да, практическими соображениями. Вот только не могу вспомнить, какими именно. – С этими словами он приподнял пальцем ее подбородок и поцеловал в губы.
Джиджи и раньше целовалась с мужчинами, когда изнывала на балах от скуки или выходила из себя после замечаний матери. Занятие это казалось ей скорее странным, нежели увлекательным, и во время поцелуя она подчас разглядывала мужчину широко раскрытыми глазами и мысленно прикидывала сумму его долгов.
Но сейчас все было совсем иначе. Как только губы лорда Тремейна коснулись ее губ, она всецело отдалась наслаждению, словно ребенок, впервые попробовавший кусочек сахара и очарованный его сладостью. Поцелуй маркиза был воздушным, как меренги, нежным, как начальные аккорды «Лунной сонаты», и благодатным, как первый весенний дождь после бесконечной зимы.
Джиджи упивалась этим поцелуем; голова ее шла кругом, а душу переполняли восторг и изумление. Но в какой-то момент она вдруг почувствовала, что ей хочется большего. Не выдержав, она взяла лицо Камдена в ладони и впилась в его губы поцелуем страстным, отчаянным и безудержным.
И почти тотчас же послышался приглушенный стон маркиза. Прервав поцелуй, он отстранил Джиджи на расстояние вытянутой руки и уставился на нее в упор, дыша часто и тяжело.
– Господи, если бы ваша мать не стояла сейчас за дверью… – Он сделал глубокий вдох. – Это означает «да»?
Еще не поздно. Пока еще можно стать на путь добродетели, покаяться, извиниться и сохранить самоуважение.
И потерять его. Если Камден узнает правду, он больше никогда не взглянет в ее сторону. Она не вынесет его гнева. Его презрения. Не сможет жить без него. Она не готова отказаться от него. Не готова.
Джиджи обняла маркиза и положила голову ему на плечо.
– Да, да, да, – прошептала она.
Тремейн стиснул ее в объятиях, и Джиджи, охваченная радостью, затаила дыхание, а потом в ужасе содрогнулась. Но выбор сделан. К добру это или нет, но она станет его женой и постарается, чтобы пелена неведения как можно дольше не спадала с его глаз. Ей необыкновенно повезло, и она попытается преодолеть свой страх, попытается не поддаваться приступам страха.
В своей прежней жизни Камден никогда не чувствовал себя счастливым. Во всяком случае, он никогда не вскакивал с постели с желанием вдохнуть полной грудью воздух настоящей жизни; у бедняка, которому приходится возиться с сердобольными, но на редкость легкомысленными и беспечными родителями и поднимать на ноги младших брата с сестрой, нет времени на подобные глупости.
Но сейчас, рядом с Джиджи, он радовался как безумный и ничего не мог с собой поделать. У нее было одно волшебное свойство: действуя на него, как глоток крепчайшей водки, она удерживала его в том состоянии хмельного восторга, в той неуловимой точке равновесия, где рождалась призрачная гармония небесных сфер и где у простых смертных словно вырастали крылья.
