Тамара Лей - Проклятие любви
Все это разозлило Пендери. Он опустил ноги на пол и встал. Он должен… Пошатнувшись, рыцарь ухватился за спинку кровати и удержался на ногах, громко проклиная недуг и зовя Кристофа.
За ширмой что-то зашуршало. Он услышал недовольное бормотание, шум отодвигаемой скамьи и быстрые приближающиеся шаги.
— Слушаю, милорд! — из-за ширмы шагнул заспанный сэр Гай, держа в руке факел.
— Где Кристоф?
Сэр Гай нахмурился:
— Скорее всего лечит раненых саксов. Максен, что случилось? Вы больны?
Слова о Кристофе разозлили Пендери еще больше. Будь проклято доброе сердце брата, для которого нет различия между другом и врагом!
— Пошлите за ним! — крикнул Максен.
Гай, переминаясь с ноги на ногу, явно желал что-то спросить, но хозяин замка вовсе не собирался ничего объяснять. Он повернулся к воинам, которые поднялись со своих постелей и окружили его, с любопытством глядя на своего разгневанного господина.
Не надо было ему так расходиться и показывать воинам свою слабость.
— Убирайтесь отсюда!
Рыцарей как ветром сдуло.
— А ты погоди, — остановил он Гая.
Тот подошел к стене и закрепил там факел. Максен тяжело опустился на кровать и сидел, ожидая брата.
Кристоф, должно быть, бросил все дела и так спешил, что появился раньше, чем его ожидали. С ним были два запыхавшихся рыцаря: сэр Ансель и еще один, имени которого Максен не помнил. Из-за их спин выглядывала Сета.
— Максен? — тревожно спросил юноша, вглядываясь в бледное лицо брата.
— Рана загноилась.
Кристоф коснулся горячей руки брата:
— Боже мой, ты весь горишь.
— Сними жар.
— Я… — юноша покачал головой. — Я попытаюсь.
— Давай же!
Кристоф размотал повязки, оглядел распухшую рану:
— Да, загноилась, — озабоченно проговорил он на языке саксов. — Швы разошлись, и там много.
— Что с ним? — нетерпеливо перебил его сэр Ансель.
— Он умирает? — спросил второй рыцарь.
— Это…
— Не переводи им, — Максен повернулся к рыцарям: — Убирайтесь!
Один из них тут же ушел. Сэр Ансель еще долго стоял не двигаясь, глядя в лицо Максену. Это был вызов, на который Пендери предстояло ответить, но, конечно, после выздоровления.
— Милорд, — склонив голову, сказал сэр Ансель.
Понимающе-насмешливая улыбка заиграла на его губах. Он ловко и молодцевато повернулся на пятках и, не торопясь, удалился.
— Вероятно, мне придется его убить, — произнес твердо Максен.
— Сета, — попросил Кристоф, — дай сумку.
Девушка нехотя оторвала жадный взгляд от обнаженного мускулистого тела. Покачивая бедрами, она подошла к кровати и положила на нее сумку.
— Гай, — позвал Максен.
Обойдя постель, чтобы не мешать Кристофу, рыцарь склонился возле изголовья:
— Да, милорд?
— Ты нашел его?
Гай смущенно нахмурился:
— Того человека, которого вы ищете, среди пленных нет.
Так, стало быть, подручный ведьмы либо убит, либо сбежал вместе с Эдвином. Может, в другой раз…
Закрыв глаза, он на мгновение потерял сознание, но тут же опять пришел в себя.
— Гай!
— Слушаю, милорд!
— Пришлите ко мне Райну.
Кристоф поднял голову:
— Зачем?
— И цепь, — продолжал Максен, не слушая брата, — с железными наручниками.
— Ты что задумал? — спросил Кристоф.
— Выполняй, и немедленно.
Гай кивнул:
— Я приведу ее.
— Максен, что ты делаешь? — опять спросил Кристоф.
Брат провел трясущейся рукой по влажным от пота волосам, вытер мокрый лоб:
— Жарко, — пробормотал он, закрывая глаза. — Чертовски жарко.
Кристоф склонился над ним:
— Ты не хочешь мне ответить?
Раненый приоткрыл глаза:
— Увидишь сам.
— Что с тобой? Если ты причинишь ей вред…
Максен резко поднялся, сел на постели, заставив брата отступить, иначе бы они столкнулись лбами.
— И что ты сделаешь? Поможешь мне умереть?
Юноша изумленно раскрыл глаза, беззвучно шевеля губами. Потом хрипло проговорил:
— Нет, Максен! Ты мой брат. Но я не знаю, чего ты хочешь.
Пендери-старший взглянул на него и упал на подушки:
— Узнаешь, скоро узнаешь!
Когда дверь открылась, Райна не обернулась и продолжала смотреть в темное небо. Приход Максена не был для нее неожиданностью. Она слышала шум во внутреннем дворе, разговоры под стенами, шепот на лестнице и бряцание металла.
Он опять будет добиваться ответа на вопрос, которого девушка боялась больше всего. По телу пробежала дрожь, когда он вошел в каморку, но Райна по каким-то непонятным признакам поняла, что это не Максен. Он послал за ней другого.
— Милорд приказал вам прийти к нему.
Лицо рыцаря было расцвечено желто-оранжевыми отблесками от пламени факела, что держал слуга, стоявший за его спиной. Это был сэр Гай, без доспехов, в одной рубашке. При Томасе рыцарь не был к ней дружески расположен, но и не проявлял жестокости.
— Что он хочет от меня?
Рыцарь недовольно насупился:
— Милорд сам скажет.
Отказывать бесполезно — это она знала, поэтому шагнула к двери:
— Иду.
— Вас поведут, — поправил ее сэр Гай и взял за руку.
«Можно подумать, что я убегу», — мысленно усмехнулась девушка.
Слуга загремел железной цепью. Сердце Райны гулко застучало в груди, но она не сбилась с шага и ни о чем не спросила.
Молча дошли до зала, где собрались рыцари, поднявшиеся со своих постелей. Одни сидели, другие стояли и переговаривались. Увидя узницу, они тут же замолчали. Она в растерянности остановилась, но сэр Гай потянул ее за собой к изголовью кровати, у которой хлопотали Кристоф и Сета, обрабатывая рану Максена.
Увидев прекрасную саксонку, юноша вздрогнул и набросил простыню на обнаженное тело брата. Однако Райна ничего не видела, кроме покрасневшей и нагноившейся раны в боку, которую он получил, спасая ее от неминуемой гибели. Выходит, подарив ей жизнь, он отдавал свою. Жалость клещами сжала ей сердце. Максен открыл глаза:
— Вон! — зарычал он, приподнимаясь и пытаясь сбросить простыню.
— Милорд, — поспешно заговорил сэр Гай, — как вы и просили, я привел саксонку.
Пендери скомкал простыню, но не сбросил ее. Посмотрев на Райну, он перевел взгляд на сэра Гая:
— А где цепь?
— У меня.
Закрыв глаза, рыцарь кивнул:
— Хорошо.
Он молчал. Долго молчал. Сэр Гай наконец растерянно спросил:
— Что я должен еще делать, милорд?
Максен пробормотал:
— Один наручник мне, другой — ей.
Райна удивленно взглянула на Кристофа, у которого рука повисла в воздухе. Он переспросил:
— Что ты сказал, Максен? Ты хочешь приковать Райну к себе?
— Вот теперь ты все знаешь.
Максен не открыл глаз. Все, кто стоял вокруг кровати, застыв в изумлении, смотрели на него.
