Сара Крейвен - Бушующая стихия
Его рука поймала ее пальцы и остановила их.
– Успокойся, – прошептал он. – Не торопись. Время отныне принадлежит нам.
Он нежно коснулся губами ее лба, висков, се глаз, ее скул. Его руки обвились вокруг нее и сжали в объятиях. Она положила ладонь ему на грудь и ощутила сильное ритмичное биение его сердца. Как ни странно, это прикосновение успокоило ее, развеяв последние муки внутреннего разлада.
Она чувствовала, что отдает ему себя – не только тело, но и душу; чувствовала, что плывет по необозримым, бескрайним морским просторам, и ей было хорошо. Все так и должно было быть. Вселенная исчезла, во всем мире существовала лишь эта комната, эта кровать и мужчина, в объятиях которого было так тепло и спокойно.
И более ничего.
Ей хотелось сказать ему все это, но слова не шли к ней. Как по волшебству, мир медленно ускользал от нее, и она согласно покорялась. Я принимаю все, с сонным удивлением, в полудреме думала она, закрывая глаза.
Глаза ее закрылись, а на губах играла улыбка.
Мэгги разбудил звук, похожий на отдаленный гром. Привстав и еще не окончательно проснувшись, она озиралась кругом. Сквозь щель в занавесках пробивался ослепительный солнечный луч, освещая комнату.
Поначалу она ничего не понимала; потом, одно за другим, события минувшей ночи стали возникать в ее памяти и наконец хлынули столь мощным потоком, что сердце гулко заколотилось в груди.
Она медленно, с опаской повернула голову и глянула вниз, на соседнюю подушку. Это не было галлюцинацией или очередным дурным сном. Рядом крепко спал Джей Делани.
Только не это! – беззвучно простонала она, зажимая рот обеими руками и отчаянно пытаясь припомнить, что же именно произошло, каждую мелочь. Она лежала в объятиях Джея, он целовал ее, потом ей захотелось спать. Вот все, что удавалось вспомнить. Но было ли и еще что-то?
Ночная рубашка все еще была на ней, отметила она с облегчением, так что дело, повидимому, не зашло слишком далеко. Но твоей-то заслуги здесь нет, некстати подсказала ей память. Сама же едва не сняла ее.
У нее вырвался сдавленный стон, и она испуганно сжалась; Джей невнятно пробормотал что-то и беспокойно заворочался. Синие глаза распахнулись и сонно сощурились. Целый бесконечный миг он смотрел на нее, потом приподнялся на локте и улыбнулся.
– Доброе утро, – мягко сказал он. – Как спалось?
– Кажется, хорошо, – слабо ответила она. – Я не помню.
– Вот так признание! И это после первой ночи с мужчиной.
Мэгги прикусила губу, но собрала остаток сил и проговорила:
– Сказать по правде, я почти ничего не помню. – Она заколебалась. – Вы… мы не…
Он взглянул на нее с неподдельным изумлением.
– Дорогая моя, – сказал он с упреком, – спите вы и впрямь крепко, но неужели мое вчерашнее рвение значило для вас столь ничтожно мало?
– Не надо меня заводить, пожалуйста. Мне необходимо знать. – Она всплеснула руками, словно в молитве. – Ведь получается, что я сама…
– И, естественно, я не преминул воспользоваться смятенным состоянием девушки, дошедшей до последней степени отчаяния. – Улыбка слетела с его лица. Синий взгляд обдавал ледяным холодом. – Как ни странно для такого опустившегося типа, как я, но я предпочитаю, чтобы меня любили, находясь в здравом уме и твердой памяти. Это сообщает особую пикантность всему предприятию.
Мэгги униженно покраснела.
– Простите меня, мне так стыдно. Я не могу поверить, что сделала такое…
– В чем вы сейчас-то себя обвиняете? Мы спали в одной постели, потому что вам нужно было успокоиться, вот и все. Нельзя же быть такой наивной. Если бы ночью я был вашим любовником, утром ваше тело чувствовало бы это.
Мэгги опустила глаза, чтобы не видеть его иронического взгляда.
– Да… наверное, вы правы.
– Конечно, я прав, – мрачно сказал Джей. – Вы у нас такая умница, но порой бываете на удивление глупы.
Она промолчала. Вопреки всем его увещеваниям она с удивлением чувствовала, что-то переменилось. Словно в ней завели некий механизм: каждый нерв, каждая клеточка ее тела жили новой жизнью. И где-то в глубине рождались новые, дотоле неведомые, ощущения – какое-то удивительное, волнующее тепло, в котором она таяла, растворялась…
Боже, подумала Мэгги, чувствуя, как горло сжимается спазмой от охвативших ее нервного возбуждения и беспокойства, надо брать себя в руки, бежать отсюда, пока я не натворила еще больших глупостей.
– Мне пора вставать, – выпалила она и, отогнув манжету, взглянула на часы. – О Господи, уже почти полдень.
Мэгги придвинулась было к краю кровати, но Джей протянул руку и остановил ее.
– Успокойся, – сказал он. – Нам некуда торопиться. Все время теперь – наше.
То же самое он сказал и минувшей ночью, вспомнила она, однако теперь, при свете дня, эти слова прозвучали по-другому: в них слышались скрытые намеки и смыслы, задумываться над которыми она не смела.
Он коснулся ее плеча. Она ощутила призыв его пальцев сквозь плотный хлопок сорочки, словно была обнажена. Он взял в ладонь ее подбородок, повернул к себе ее лицо. С легкой улыбкой провел пальцем по ее приоткрытым губам.
Сейчас он меня поцелует, пронеслось в ее затуманенном сознании, и, если это случится, если я допущу это, я погибла.
Меня спасет лишь чудо, подумала она.
Джей склонился над ней, и в этот миг она снова услыхала тот же звук, который ее разбудил. На этот раз она его распознала: это не был дальний гром и вообще он не имел никакого отношения к погоде.
Мэгги увернулась от Джея.
– Кто-то стучит.
– Скоро уйдет. – Голос Джея звучал лениво, но вместе с тем озабоченно.
– Надо подойти. Может быть, это мистер Грайс пришел сказать, что дорогу расчистили и мы можем уехать.
Она попыталась вырваться, но Джей крепко держал ее, сверля пристальным взглядом.
– А если это и так? Мэгги, скажи мне правду, ты и сейчас хочешь, чтобы я уехал?
Стук в дверь был едва ли громче ударов ее сердца. От нее требовалось лишь одно короткое слово, а может, достаточно просто кивнуть головой…
Во рту у нее пересохло. Что это она делает? О чем вообще она думает?
Мэгги сердито отвернулась от него.
– Для вас слишком многое само собой разумеется, мистер Делани. Ночью я была беззащитна, а вы так добры… Я… благодарна вам, но не более того. Я не могу дождаться момента, когда наконец выберусь отсюда и вернусь к нормальной жизни. Вы, разумеется, вольны делать, что вам угодно.
– Включает ли эта «нормальная жизнь», – эти два слова Джей подчеркнул с особым сарказмом, – и вашего маменькина сынка Робина?
– Это уж мое дело. А теперь я спущусь вниз поговорить с мистером Грайсом.
Ее босые ноги ступили на холодные половицы. После минутного колебания она решила не надевать халат и рискнуть выйти в ночной рубашке: стук в дверь становился все настойчивее. В конце концов, в этой глуши можно ходить и так, думала она, сбегая по лестнице.
