Кейти Макалистер - У лорда неприятности
— Дьяволята?
— Да! Именно! Дьяволята! Отличное название для них. И подходящее. Очень подходящее!
Она была великолепна в своем бешенстве. Иссиня-черные волосы выбились из когда-то аккуратной косы, глаза сверкали обещанием возмездия, щеки раскраснелись. И она принадлежала ему, вся, до последнего лакомого кусочка.
Впрочем, Гарри может вот-вот утратить все эти кусочки до единого, если не сумеет ее успокоить и убедить, что обычно дети не устраивают таких злых шуток и не запирают людей в садовых сараях.
— Их отправили в детскую без обеда.
— Прекрасно! — рявкнула Плам, оттолкнула его и прошествовала на свободу, пытаясь хотя бы чуть-чуть привести себя в порядок, пока шла к дому по заросшему саду. — Они не заслуживают хорошего обеда. Они заперли меня здесь, Гарри, заперли вместе с пауками, жуками и всякими скользкими тварями!
Гарри цокал языком и сочувственно что-то бормотал, обвив ее талию рукой — вроде бы для того, чтобы поддержать, но на самом деле просто потому, что ему нравилось к ней прикасаться.
— Мактавиш, тот самый Мактавиш, которому я только что подарила котенка, заманил меня в этот сарай и сбежал через узкий лаз в углу, пока остальные запирали дверь!
— Неблагодарное маленькое чудовище.
— Они все неблагодарные! Они растоптали мое предложение дружбы, буквально растоптали!
— Они вас не заслуживают, просто не заслуживают, — успокаивающе сказал Гарри и прикусил язык. Меньше всего ему хотелось подтолкнуть ее к мысли о разводе.
При этих его словах Плам на мгновение замерла, а потом зашагала к дому уже медленнее, погрузившись в глубокие размышления.
— Может быть, я чересчур поспешила с осуждением и они вовсе не такие плохие, право же.
Гарри, будучи человеком предельно честным, предпочел оставить это без комментариев. Он терпеть не мог врать, если в этом не было крайней необходимости.
— Честное слово, я думаю, дело в том, что они слишком энергичные, — задумчиво произнесла Плам. Пламя, пылавшее в ее прелестных темных глазах, затухало, подернувшись пеплом. — Живость в детях — это то, что следует только приветствовать.
— И в жене тоже.
Плам перевела на него взгляд своих больших бархатистых глаз.
— Дааааа, — медленно протянула она, и между этими дивными прямыми бровями залегла небольшая морщинка. Плам прикусила нижнюю губу, и как только ее небольшие белые зубки начали поигрывать с восхитительной розовой губкой, по телу Гарри словно разлился жар. — Мне бы не хотелось, чтобы вы решили, будто я не в состоянии стать матерью таким чересчур живым и энергичным детям. Я могу, просто они застали меня врасплох своим…
— Бесчестным заговором с целью напугать? — подсказал Гарри, ни на минуту не обманувшись в подлинных намерениях своих детей.
— …хитроумным умением продумать подробнейший план и довести его до логического конца, — закончила свою мысль Плам, торжествующе улыбнувшись. Они как раз подошли к дому.
Гарри открыл единственную оставшуюся целой французскую дверь, ведущую с террасы в комнату, и повернулся к жене.
— Хитроумный… да, пожалуй, на хитроумие они горазды. Плам… — Он схватил ее за руку, словно собирался швырнуть через всю комнату, и начал большим пальцем поглаживать ладонь. Пальцы Плам сомкнулись на его руке. Гарри подумал, что уже очень давно не возбуждался только от того, что держит женщину за руку. — …вам вовсе ни к чему защищать их. Я уже велел оставить детей без обеда, и они ждут, когда вы придумаете им наказание за эту выходку.
— Наказание? — Плам опять закусила губу, а морщинка между бровями углубилась.
Он кивнул.
— Можете не сомневаться: любое наказание, которое вы придумаете, будет исполнено, несмотря на все их мольбы о снисходительности и сострадании.
— То есть? Вы хотите, чтобы я сама их наказала? — Ее голос внезапно сорвался на писк.
— Разумеется. Это вы пострадали — значит, вам и вершить правосудие. Один совет: не смотрите при этом им в глаза, это вам здорово поможет. Любой из них с легкостью начинает заливаться слезами, а это в сочетании с дрожащими губами бывает весьма эффективно.
— Слезами, — с дрожью в голосе повторила Плам.
Услышав это, Гарри захотел поцеловать ее сильнее, чем прежде. Разве может быть на свете женщина более совершенная? Он позволил себе еще дважды поцеловать ее руку, а потом открыл дверь в холл и сопроводил Плам к подножию изогнутой дубовой лестницы.
— Только не поддавайтесь жалости, когда они кинутся к вашим ногам и начнут умолять о милосердии. — Плам издала какой-то невнятный горловой звук. Гарри отпустил ее руку и направился в столовую. — Я велю Хуану убрать детские приборы…
— Нет!
Гарри остановился, удивившись страстности ее протеста.
— Нет? Но ведь вы не хотите вознаградить маленьких дья… дьяволят, оказав им честь пообедать с нами?
Плам сделала глубокий вздох (с учетом ее тесного лифа Гарри это очень понравилось) и сжала в мольбе руки.
— Пожалуйста, Гарри. Я так хочу, чтобы мы стали одной семьей, и я подумала, что это так удобно — никто из гостей у нас сегодня не обедает, и поэтому дети могут присоединиться к нам. Мои родители часто разрешали нам с сестрой пообедать с ними, и у меня об этом сохранились самые чудесные воспоминания. Пожалуйста, пожалуйста, позвольте детям присоединиться к нам!
Гарри нахмурился и уже хотел сказать, что она хозяйка в этом доме и ей не требуется его разрешение, но тут Плам подошла и сжала его руки.
— Обещаю, они будут вести себя хорошо и не устроят никаких неприятностей. Я уверена, что они уже жалеют о своей шутке, и мне очень не хочется наказывать их из-за такой глупости. Пожалуйста, позвольте им пообедать с нами. Они не будут нам докучать, вот увидите.
Гарри высвободил руку и провел большим пальцем по нижней губе Плам. Каждый мускул в его теле, каждая жилка, каждая мельчайшая часть его существа жаждала подхватить Плам на руки и унести в постель. Он на мгновение закрыл глаза, пытаясь противостоять этому соблазну, пытаясь овладеть собой — какой-то частью сознания поражаясь тому, как сильно он на нее реагирует. Должно быть, причина в его долгом пятилетнем одиночестве (уж не говоря о воздержании). Больше никак не объяснишь, почему его так сильно влечет к женщине, с которой он познакомился всего несколько дней назад.
Очевидно, Плам восприняла его молчание не как борьбу разума с телом, а как размышление о ее способности стать детям матерью.
— Пожалуйста, — прошептала она.
Гарри улыбнулся и поцеловал ее в губы, прогоняя тревогу прочь, — просто короткий поцелуй, потому что, честно говоря, он совершенно не доверял самому себе и мог позволить только мимолетный контакт с этими восхитительными, соблазнительными, похожими на спелые ягоды губами. Но все-таки это был поцелуй, и его тело (уже возбудившееся после всех необузданных фантазий) отреагировало так, будто ему подали сигнал «в атаку». Гарри направил свое вероломное тело прямиком в столовую, кинув через плечо:
