Джанет Линфорд - Дама червей
– Так вы пришли повидаться со мной или посмотреть мою коллекцию?
От неожиданности Кори чуть не подскочила на месте. Барон сидел за столом, закрытый от двери необычной ширмой из плотной бумаги, вставленной в деревянную раму.
От королевы Кори уже знала, что барон и есть ее вчерашний спаситель. Так что удивляться ей вроде бы было нечему. Но она никак не ожидала, что он, как и моряки на верхней палубе, окажется обнаженным по пояс. Онемев, она стояла, уставившись на него, не в силах пошевелиться.
Барон не поднялся, чтобы приветствовать ее, как того требовали приличия. Вместо этого он откинулся в своем кресле с высокой спинкой, пристально глядя на нее, причем в этом экзотическом окружении он выглядел совершенно как принц-пират из ее грез. Не хватало только одного, к сожалению, он сбрил свою великолепную пиратскую бороду.
Но и от одного только вида его мускулистых плеч и загорелой груди у Кори перехватило дыхание. Конечно, она и раньше видела полуобнаженных мужчин, но ни один из них не мог сравниться с Мэтью Кавендишем.
Он был великолепен, и его мужественность говорила с ней на языке малознакомом, но завораживающем. К своему удивлению, Кори обнаружила, что ее тело слишком хорошо понимало этот язык. Она ощутила дрожь и незнакомое томление.
Он устремил на нее суровый, пристальный взгляд. Она же стояла в растерянности, не в силах отвести от него глаз. Внешне этот мужчина почти полностью соответствовал идеалу, созданному ее воображением.
Но барон Грейсток имел душу жестокого сварливого старика, напомнила она себе. Недаром он только что рявкнул на нее, как злобный старый медведь.
– Должно быть, я неправильно поняла вашего боцмана. Я полагала, что буду ждать вас в каюте, а вы подойдете сюда, барон. – К большому облегчению Кори, ее голос звучал твердо и холодно. – Я действительно пришла поговорить с вами, но просто не могла не обратить внимание на этот рог. Он чей? – Она сознательно перевела взгляд на спиралевидный рог, делая вид, что тот интересует ее гораздо больше, чем его хозяин.
– Это рог единорога, – торжественно объявил барон, наклоняясь вперед, чтобы рассмотреть ее получше.
Краем глаза Кори заметила его движение. Его обнаженное тело ожило, мышцы перекатывались под кожей, и у нее сразу же пересохло во рту.
Так он нарочно дразнит ее, принимая за безмозглую дурочку! Кори знала, что единороги существовали лишь в легендах. А правила приличия требовали, чтобы он надел на себя рубашку, он же явно не собирался этого делать.
– Вы что же, самолично сняли его с единорога? – спросила она насмешливо.
– Нет, я купил его у человека, который в свою очередь купил его еще у кого-то, кто утверждал, что это рог единорога. Вы что же, не верите, что он говорил правду?
– А вы? – спросила она довольно резко. Она сразу почувствовала ту холодную стену отчуждения, которую он воздвиг между ними. Вчера еще ее не было, но тогда обстоятельства были особыми. Видимо, он испугался, что подпустил ее тогда слишком близко, и сейчас давал ей понять, что такого больше не повторится. – Вы ведь и сами не верите этому, разве не так? – спросила Кори, глядя прямо ему в глаза.
– Я приучен подвергать сомнению все, что мне говорят. – Грейсток поднялся из кресла с медлительной грацией пантеры и подошел к ней, встав напротив. – А это утверждение с самого начала вызывало сомнения. Со временем я узнал, что рог не принадлежал единорогу. Он принадлежал морскому существу, что-то вроде кита. Я видел таких в море у побережья Америки. Если быть точным, то в проливе Магеллана.
А он циник, подумала Кори. Ведь он купил этот волшебный талисман, значит, по-настоящему желал его иметь, но все-таки разрушил свою же веру в чудо! И он упомянул Магелланов пролив специально, чтобы напомнить ей о своих далеких, опасных путешествиях.
– Думаю, вы много повидали, – сказала Кори, чтобы проверить свою догадку.
– Я видел очень многое, виконтесса. Может быть, даже слишком многое.
И он видел ее, полураздетую, вспомнила она вдруг с содроганием. Видимо, и он подумал о том же, потому что в его взгляде вспыхнули горячие искры, почти как той ночью. Должно быть, такими вот влажными и жаркими бывают ночи в испанских колониях. Ее ладони вспотели, струйка пота потекла по спине. Кори судорожно поднесла руку к горлу, потому что ворот платья показался ей вдруг слишком тесным.
– И вы устали от всего этого? – спросила она, твердо решив не поддаваться его чарам. – Вам все надоело до такой степени, что вы теперь часами сидите под дождем и ждете, пока одинокая женщина, оказавшись в опасности, не вернет вас вновь к жизни?
– Я сижу где мне хочется, – произнес барон подчеркнуто вежливо. – Так что я могу для вас сделать, виконтесса?
– Что вы действительно можете сделать – это хоть на минуту опять стать таким, каким вы были прошлой ночью, когда мы делили пряник, – выпалила Кори с присущей ей прямотой, забывая, как всегда, о здравом смысле и правилах хорошего тона.
Ей показалось, что в его глазах мелькнуло новое выражение. Удивление? Интерес? Или же то была неприязнь? Нет, только не это. Он не испытывал к ней неприязни. Весь воздух был наэлектризован сексуальной энергией, и Кори интуитивно знала, что ему хотелось произвести на нее впечатление своей мужественностью. От этого у нее немного кружилась голова. Или виной тому была жара в каюте, тягостная, несмотря на открытые окна?
– Виконтесса Вентворт, вы должны забыть все то, что я говорил прошлой ночью, – заявил барон.
Она подошла к стулу и почти упала на него, охваченная самыми противоречивыми чувствами.
– Я не хочу ничего забывать. И тогда вы нравились мне гораздо больше, – произнесла она с намеренной холодностью.
– А теперь не нравлюсь. – Его тон был любезен, как будто он ожидал именно такой реакции.
– Вот именно, потому что теперь вы ведете себя именно так, как и должен вести себя отец Кэрью, этот злой старый сухарь. Я едва могла поверить, когда узнала, что вы и он – одно лицо.
Теперь в его глазах вспыхнуло откровенное раздражение.
– Вот, значит, что он вам рассказал обо мне?
– Кэрью не нужно было ничего говорить, я и сама догадалась по тому, с какой тревогой он вас ожидал.
– До чего интересно, – произнес он тоном, говорящим, что это как раз его совершенно не интересует. – Так повторяю, мадам, перейдем к цели вашего визита. Чем я могу вам помочь?
Его подчеркнутая любезность раздражала Кори больше, чем откровенная неприязнь. Как он отличался от вчерашнего мужчины, в чью душу, как она думала, сумела заглянуть, когда маска была на мгновение снята. Приходится признать, то, что о нем говорят, – правда. Это человек малообщительный, бесцеремонный и бессердечный. Неудивительно, что Кэрью называл его драконом. Ну что же! Кори набрала в грудь побольше воздуху.
