Джо Гудмэн - Бархатная ночь
Кенна изо всех сил оттолкнула Риса и отодвинулась как можно дальше, запахиваясь в халат и вытирая тыльной стороной ладони раскрасневшийся и распухший от поцелуев рот. Ее темные глаза были полны слез и сверкали, как звезды.
Рис потянулся к ее руке, но Кенна прижала колени к груди и уткнулась в них лицом. Рис недовольно уставился на свою руку и, заметив легкую дрожь, отдернул ее. Он встал с банкетки, подтянул пояс халата, но не ушел. Вместо этого он посмотрел в заиндевевшее окно, представляя себе огромные просторы поместья, покрытые девственно чистым снегом. Внезапно Рис заметил в окружающей темноте прыгающий огонек фонаря. Он двигался не к конюшням, как Рису показалось вначале, а в противоположном направлении, к летнему домику и морю.
Он хотел бы не видеть этот огонек сейчас — или по крайней мере не обращать на него внимания. Но это как раз и было одной из причин, по которой он вернулся в Даннелли, и на данный момент причиной более важной, чем женщина рядом с ним.
— Кенна, я хочу, чтобы ты ушла, — сказал Рис, отворачиваясь от окна. Он задвинул тяжелые бархатные занавески, чтобы ночной путник не мог заглянуть внутрь. Это было уже само по себе риском, так как тот человек мог легко заметить, что в особняке вдруг погасло одно окно, но страх за Кенну заставил его поступить именно так.
Кенна была настолько потрясена всем случившимся, что даже не возмутилась его грубому обращению. Никаких извинений. Никаких утешений. Просто: «Я хочу чтобы ты ушла». Но она боялась открыть рот из опасения разозлить Риса.
Она молча кивнула и соскользнула с банкетки, стараясь, чтобы из-под халата не выглядывали ноги. В смущении опустив голову, она собрала свои вещи. Ночная рубашка и халат были все еще влажными и оставили на стуле мокрые пятна. Кенна потянулась к сиденью.
— Оставь, — приказал Рис. Ничто в его хмуром и суровом лице не выдавало боль, которую он чувствовал.
Кенна молча направилась к двери. Рис позвал ее, но она не обернулась.
— Кенна. Я… Мы поговорим утром.
— Сомневаюсь, что мы снова станем разговаривать с тобой, Рис. — Кенна так и не поняла, собирается ли Рис протестовать или нет. Через мгновение она захлопнула за собой дверь, а еще через минуту уже рыдала в своей спальне.
Прежде чем голова Кенны коснулась подушки, Рис уже оделся и натянул сапоги. Его плащ остался внизу, но он знал, что в том месте, куда он направляется, сгодится и сюртук. Перед тем как выйти из комнаты, он выглянул в коридор, чтобы удостовериться, что там никого нет, а потом тихонько прошел в южное крыло здания. Было бы проще жить там, но его обычно использовали только тогда, когда Даннелли был переполнен гостями. По левую руку Рис насчитал три двери, но все они были заперты. Ему предстояло нелегкое испытание, и он мысленно дал себе слово прямо объявить министру иностранных дел о своем решении покончить с разведывательной деятельностью.
За годы службы Рис достаточно часто имел дело с замками, чтобы эти представляли для него сложность. Он достал из внутреннего кармана сюртука кожаный футляр, в котором лежали изящно выточенные отмычки. Рис выбрал тонкий стержень и, вставив в замок, дважды повернул. Раздался щелчок, и дверь открылась.
Рис быстро вошел в комнату и закрыл за собой дверь. Он помедлил, ожидая, пока глаза привыкнут к темноте, и убрал отмычку в футляр. Комната осталась такой же, как в ночь того проклятого маскарада. За мебелью даже в этом крыле ухаживали с тем же вниманием, что и в хозяйских покоях. И все же Рис старался ничего не касаться на случай, если служанки проигнорировали свои обязанности: он не должен оставлять никаких следов. Рис быстро прошел к окну и слегка раздвинул занавески. Открылся вид на море. Свет лампы исчез, но Рис и не ожидал его увидеть. Опустив занавески, он подошел к темным ореховым панелям по правую сторону камина.
Он дотронулся мыском сапога до основания одной из них и одновременно подтолкнул большими пальцами рук верхние углы. Послышался тихий шорох, и панель сдвинулась. Рис подхватил ее, так как она не была закреплена, отставил в сторону и шагнул в образовавшийся проем. По его лицу скользнула паутина. Хороший знак, подумал он. Значит, здесь никого не было в течение долгого времени, возможно, с того визита два года назад. Впрочем, это и удивило его, так как он явно был не единственным в Даннелли, кто знал о существовании тайного хода.
Рис пошарил в темноте в поисках фонаря, который он оставил здесь в прошлый раз. Обнаружив фонарь, он легонько встряхнул его и, чиркнув спичкой по каменной стене, поднес ее к фитилю. Тусклый свет осветил крутые пыльные ступени, и Рис шагнул вперед. Старая лестница трещала под его тяжестью, но Рис не обращал на это внимания, прилагая все усилия, чтобы не упасть. Лестница шла по спирали, занимая узкое пространство между стенами особняка. Рис никогда не считал ступени, но знал, что их не меньше сотни и что внизу они очень скользкие от растущего на них мха.
Лестница спускалась под погреба Даннелли, и там же заканчивались каменные стены, построенные сотни лет назад. По обеим сторонам от Риса и под его ногами находился гладкий камень. Проход, по которому он теперь двигался, был пробит в скале подземным потоком, и строители Даннелли, обнаружив естественный коридор, соединили его с домом. Осматривая портреты предков Кенны в галерее, Рис уже давно догадался об их роли покровителей контрабандистов. Он мысленно представил себе, как груженный товаром корабль бросает якорь у берега. С него отправляют большую часть сокровищ в семейный особняк и только потом платят налог в казну. Интересно, знает ли Кенна о довольно позорном прошлом своей семьи?
Рис поморщился, гоня прочь мысли о златовласой девушке. Он не должен думать о ней сейчас. Проход расширился и перешел в маленькую пещеру. Рис миновал еще четыре пещеры, каждая из которых была больше предыдущей, прежде чем оказался перед той, где был убит Роберт Данн. Он не стал заходить туда, да и не мог этого сделать, так как был бы замечен неизвестными. Вход в пещеру загораживала большая каменная плита. Рядом лежал лом — можно было бы легко сдвинуть ее внутрь пещеры. Однако плита была установлена таким образом, что при малейшем нажатии с другой стороны откатывалась на место, блокируя выход. В этом случае из пещеры можно было выйти только на пляж. Рис проделывал этот опыт несколько раз, но даже с помощью инструментов ничего не добился. Плита неизменно возвращалась в первоначальное положение.
Рис не боялся, что кто-нибудь увидит свет его фонаря, — каменные стены служили надежным препятствием. Но в одной из стен было такое место, которое позволяло достаточно хорошо слышать, что говорится в соседней пещере. К сожалению, этот каменный мешок слишком искажал голос, и Рис с трудом понимал смысл разговора.
