Лиз Карлайл - Никогда не обманывай герцога
– Антония, – наконец заговорил он, – думаю, нам нужно поговорить о том, что произошло с нами этой ночью.
– О том… – залепетала она, – что произошло этой ночью?
Так как Антония, по-видимому, была не в состоянии оторваться от дверной ручки, Гарет сам закрыл дверь.
– С вами все в порядке? – настойчиво спросил он. – Я ужасно беспокоился. Вы не спустились к завтраку, и я испугался, что вы могли заболеть.
– Но, как видите, я здорова, – ответила Антония, попятившись от него.
Но, видя, как она бледна, Гарет не мог с этим согласиться, и ему не нравилось разделявшее их в это утро расстояние, которое герцогиня упорно старалась сохранить… и буквально, и фигурально. Теперь она зашла за украшенный серебром диван, будто хотела каким-то образом обезопасить себя.
– Антония, – после непродолжительного молчания снова заговорил Гарет, – прошедшей ночью мы совершили непоправимую ошибку. Это было… безрассудство. И должен признаться, во многом виноват я сам. Вы были не в себе. Очевидно, чем-то ужасно расстроены и… – Он заметил, как что-то похожее на ужас промелькнуло в ее лице, но Антония сразу же отвернулась и прошла к окнам. – Антония? – Гарет последовал за ней и, слегка коснувшись ее плеча, почувствовал, что она вздрогнула. – Простите, Антония, я полагал, что мы должны разобраться в том, что произошло между нами.
– Я не понимаю, о чем вы говорите, – прошептала она и, подавшись вперед, прижала пальцы к стеклу, будто хотела вплавиться в него и исчезнуть. – А теперь не могли бы вы оставить меня?
– Прошу прощения? – Он крепче сжал ей плечо и ощутил, как Антония снова вздрогнула.
– Ваша светлость, я благодарна вам за заботу, но… я плохо спала эту ночь. Со мной такое бывает. Если что-то произошло, то я не могу…
Ах так! Гарет резко повернул ее лицом к себе.
– Если что-то произошло? – с возмущением повторил он. – Если? Бог мой, вы, так же как я, прекрасно знаете, что случилось этой ночью.
– Нет, – покачав головой, прошептала Антония и испуганно взглянула на него. – Я не могу… я действительно не помню. Прошу вас, забудьте об этом.
– Антония, зачем вы лжете? – Гарет крепко взял ее за плечи обеими руками и слегка встряхнул, когда она отвела взгляд. – Антония, прошедшей ночью между нами кое-что произошло. – Его голос неожиданно стал хриплым и показался ему чужим. – Как вы можете отрицать это? Как вы можете делать вид, что ничего не было?
Она не ответила и лишь покачала головой.
– Антония, мы занимались сексом, – продолжал Гарет. – Он был безудержным, страстным… Да, это было безумие, которое нельзя забыть. Не нужно мне лгать. Это слишком важно.
– Простите, я не могу говорить об этом, – попыталась объяснить она сдавленным и дрожащим голосом.
– Почему? – Не сознавая, что делает, Гарет прижал ее спиной к стене возле окна. – Это так пугает вас? Что ж, меня тоже, ей-богу. Но никто не может устоять против такой страсти.
– Вы только что сказали, что это была непоправимая ошибка, – глухим голосом напомнила Антония. – Но как… это возможно, если я ничего не помню? Как это может быть? Ваша светлость, прошу вас, оставьте меня в покое. Мне не нужна страсть. Неужели вы не можете этого понять?
– Нет, ей-богу, не могу. – А затем, не понимая, как это произошло, Гарет осознал, что целует ее, все еще продолжая сжимать руками ее плечи.
Он грубо завладел ее губами, плохо представляя себе, что собирается делать дальше. Антония оттолкнула его, упершись руками в его грудь, но Гарет, не обращая на нее внимания, Продолжал целовать ее со все возрастающим пылом. Антония издала странный звук – то ли всхлипнула, то ли беспомощно вздохнула – и раскрыла губы, принимая его поцелуй. Позабыв обо всем, Гарет в приливе восторга жадно нырнул в ее рот, нежный как шелк, и их языки сплелись в обжигающем танце страсти. Постепенно руки Антонии пробрались под сукно его куртки, а лицо покорно обратилось вверх, к Гарету.
– Вот так, Антония, – хрипло произнес он, когда их губы наконец расстались. – Это именно то, что так внезапно и с такой силой вспыхнуло между нами – страсть, безумие. И тебе ни за что не удастся меня обмануть.
Стараясь восстановить дыхание, Антония отвела взгляд и прижала ладони к стене позади себя. Гарет почувствовал, что она снова уходит в себя, отгораживается от него, и ему показалось, что она опять вырвала из его груди сердце.
– Дело во мне, Антония? Верно? Ты хочешь меня, но я для тебя недостаточно хорош? Тогда просто скажи это! – потребовал он.
– Что бы я ни сказала, вы все равно не поверите, – ответила Антония, не решаясь взглянуть на него. – Так зачем мне что-либо говорить? Вы добились от меня своего, ваша светлость, вы заставили меня… отвечать на ваши ласки. Не пора ли положить этому конец?
Ее слова прозвучали как плохо завуалированная пощечина. Она его хотела, но не станет опускаться до его уровня.
– Да, я тоже думаю, что пора, – согласился Гарет. – Надеюсь, вы остались довольны, потому что скорее замерзнет ад, чем я снова согрею вашу постель. – И только направившись к дверям, он вспомнил, что постели не было никакой, а тепла было очень мало: он просто прижал Антонию к холодной мокрой стене и овладел ею, как какой-то подонок с Ковент-Гарден, и теперь она не хочет вспоминать об этом. Однако, решил он, вместо того чтобы размышлять над значением произошедшего, лучше всего просто открыть дверь и уйти. К его досаде, в полумраке коридора мимо пробежали две служанки, и еще Гарет заметил неясную тень, похожую на сворачивающего за угол слугу.
Прекрасно! Теперь у слуг будет о чем посплетничать, кроме его низкопробного происхождения и того, убийца их хозяйка или нет. Несмотря на раздражение, Гарет высоко поднял голову и двинулся в направлении своего кабинета – ему необходимо было уединиться, чтобы зализать раны.
Но его одиночество продлилось недолго. В тот момент, когда после бесцельного расхаживания по ковру Гарет решил приняться за насущные дела, в комнату ворвался ураган в образе краснолицей горничной герцогини. Отложив в сторону бумагу, которую уже начал составлять, Гарет встал, хотя непонятно, с какой стати он должен был это делать.
– Послушайте, сэр, – решительно подходя к письменному столу, заговорила служанка, – я хочу знать, что вы сделали ее светлости, и хочу узнать это немедленно.
– Прошу прощения? Вы хотите… что? – переспросил Гарет.
– У вас не получится шнырять здесь всюду, запугивая ее светлость и угрожая ей, сэр. – Горничная уперлась своими большими руками в бедра. – Вы ей не муж и не…
– Спасибо, Господи, за такую маленькую милость.
– …отец. И вы не имеете никакого права, слышите?
– Простите, мадам, как вас зовут?
