Маргарет Мэллори - Страж моего сердца
— Так займись этим. — Алекс помолчал. — Я вырос рядом с озлобленной женщиной, поэтому говорю тебе с полным знанием дела — женщины могут нам прощать и прощать чуть ли не до бесконечности, а потом вдруг раз, и становятся нашими врагами.
Грустная мысль! Они выпили еще.
— Кстати, про твоих, — заговорил Йен. — Ты собираешься повидаться с ними?
— Нет никакой разницы, к кому из них поехать первым, они опять будут поливать один другого. — Алекс тяжело вздохнул. — Поэтому я дождусь Самайна, чтобы увидеть сразу их обоих на празднике.
— Сколько раз твоя мать пыталась отравить отца? — Йен не ждал ответа на свой вопрос. — Тебе не показалось странным, что ни тот, ни другая не завели себе новых семей?
— Слава Богу, что они решили больше никого не мучить. Единственный пункт, по которому у них есть согласие, это то, что я могу совершить ту же ошибку. Они хотят, чтобы я женился и родил наследника. — Алекс покачал головой. — Наверное, я уведу Шилес у Гордона. Заделать ей ребенка будет не так уж и трудно.
Йен перегнулся через стол и схватил его за грудки.
— Я предупреждал тебя, не говори о ней в таком тоне!
Он не успел замахнуться, чтобы врезать кузену, потому что за его спиной раздался легкий смешок. Йен обернулся и увидел Дайну, выплывшую с кухни.
— Уже начали махать кулаками из-за меня, да?
— Не торопись возвращаться в старый дом, — сказал Алекс отпустившему его Йену.
Обнял Дайну за плечи и потянул ее к двери на улицу.
Налив себе еще, Йен взял в руки бокал и покрутил в нем золотистую влагу. Французское вино не шло ни в какое сравнение с отменным шотландским виски. Он ощущал, как огонь приятно стекает вниз по горлу. Черт, самое лучшее французское вино никогда не сравнится с самым плохим шотландским виски!
Что с ним такое творится? Каждый раз ему приходится ночевать в холодной постели в одной комнате с храпящим Алексом! Шилес — его жена, разве не так? И она спит в его комнате, в его постели!
Они поклялись друг другу в присутствии священника. Неужели это ничего не значит? Если честно, он был готов отказаться от Шилес, но то было еще до его возращения, когда он обнаружил, какой она стала.
Господь помог ему! Шилес превратилась в красавицу.
Он вспомнил, какая у нее полная грудь. Вспомнил, как завораживающе шелестят ее юбки, когда она поднимается по лестнице. Вспомнил ее мерцающие зеленые глаза, ее точеную шею, которая виднеется над воротом платья.
В бокале не осталось ни капли, поэтому он присосался прямо к кувшину.
Ему захотелось увидеть ее молочно-белую кожу полностью обнаженной. Вдохнуть ее запах. Поласкать языком. Разве такое желание невыполнимо? Шилес принадлежала ему. Их союз освятила церковь.
К черту, он не станет колебаться. Все, что ему следует сделать сейчас, это доказать ей, что он хочет быть ей мужем.
Но готов ли он отказаться от других женщин? Готов ли обещать ей, что теперь она станет единственной, с кем он будет делить постель? Эта мысль заставила его ненадолго задуматься.
Черт, да!
Он докажет ей, как он ее хочет. Шилес — пылкая штучка, и всегда такой была. Это как раз то, что ему нужно в постели, он в этом не сомневался. А он станет для нее всем, что ей захочется. Она потом даже не взглянет на этого проклятого Гордона Граумаха!
Бокал с грохотом опустился на стол. Все, время настало! Он все решил. Он берет на себя обязательство перед Богом.
Это будет незабываемая ночь!
Глава 9
Скинув сапоги, Йен крадучись двинулся вверх по лестнице. Домашним было совершенно ни к чему знать, что он задумал. Поднял щеколду на двери в спальню Шилес — в их спальню! — и скользнул внутрь. Темнота окружила его со всех сторон, стоило закрыть за собой дверь.
Найдя засов на ощупь, задвинул его. Йену не хотелось, чтобы с утра их кто-нибудь потревожил. Там, внизу, найдется, кому заняться утренними делами. Он не выпустит Шилес из постели спозаранок. Может, завтра они вообще не выйдут из спальни.
Он постоял возле двери. Каждый мускул напрягся в предвкушении. Он ждал, пока глаза привыкнут к темноте. Член уже восстал с такой силой, что внизу живота возникла тянущая боль. В тишине слышалось мерное легкое дыхание Шилес.
Постепенно стали видны очертания ее тела. Она лежала на спине, закинув одну руку на подушку поверх головы. В горле пересохло. Йен навсегда запомнит ее образ, эту их первую ночь вместе. В груди поднялась волна нежности к ней. Эта женщина дана ему, чтобы защищать ее. Эта женщина — его жена.
Он был готов взять на себя ответственность за нее.
Возбужденный член напоминал, что он более чем готов к действию. Затаив дыхание, Йен прокрался к краю постели.
Лечь с ней будет не то же самое, что с другими женщинами. Ведь она — его жена. Его Шилес.
Ему не терпелось дотронуться до нее. Избавиться от ночной сорочки, в первый раз коснуться руками молочно-белой кожи. Погрузить пальцы в копну рыжих волос и целовать, и ласкать ее…
Надо будет снять с себя все. Да, они оба должны быть обнаженными. Чтобы ощутить прикосновение ее кожи, чтобы вдохнуть запах вереска.
Он распустил шотландку, стянул сорочку через голову и бросил на пол к ногам. Шилес тихо вздохнула, когда Йен приподнял одеяло и скользнул в кровать. С лихорадочно бьющимся сердцем он придвинулся к ней.
Его рука нащупала край ночной рубашки. Йен не успел схватиться за него, потому что она, вздохнув, откатилась от него и повернулась спиной. Он придвинулся снова и положил ей руку на талию.
Похоть поднимала голову, как дикий зверь. Ох, нет! Она же девственница! Йен взял себя в узду. Но как это было трудно!
Он прижал ее к себе и до крови закусил губу, чтобы желание не взяло верх над его волей. Потом перевел дух, чтобы более-менее успокоиться. Ему хотелось насладиться каждым мгновением их первой ночи.
Откинув длинные рыжие волосы, Йен поцеловал ее в шею.
— М-м…
Звук шел откуда-то из глубины ее горла.
Прижимаясь к ней губами, Йен вдохнул ее запах и улыбнулся. Он-то думал, что ему придется улещивать и уговаривать ее, а она, оказывается, ждала его, ждала, когда он придет.
— Шил, — шепнул он ей на ухо. — Мне нужно снять с тебя ночнушку.
Когда Йен уткнулся лицом в ее шею, она снова тихо застонала. Этот нежный звук подстегнул его. А тут еще она вдруг прижалась к нему спиной, и его пульсирующий от напряжения член ощутил прикосновение ее ягодиц. Йен задохнулся.
Теперь нужно было что-то сделать с ночной сорочкой. В предчувствии, как он дотронется до нее обнаженной, Йен осторожно потянул рубашку вверх. Ему удалось освободить ее бедра. О-о! Ее тело оказалось еще нежнее, чем он себе представлял. Еще одно движение вверх, и его член оказался теперь уже между голых ягодиц.
