Лора Лэндон - Одержимый любовью

Какого черта он поцеловал ее? Подобный промах никогда не входил в его планы. Теперь он все поставил под угрозу.

С того момента, как он получил известие, что стал новым графом Хейвудом, у него была одна цель – не потерять имение Хейвуд-Эбби. Именно тогда он определился с тем, как действовать, чтобы расплатиться с огромными долгами, которые оставили отец с братом.

Перед Джонасом вспыхнула картинка, как выглядело имение раньше, пока отец не довел его до состояния руин. Величие семейного дома, когда еще был жив его дед, вызывало в нем глубокий отклик. Он любил Хейвуд-Эбби больше отца с братом и очень хотел вернуть ему прежний облик.

Джонас глубоко вздохнул. Существовал только один способ спасти любимое имение. Он должен жениться на ком-то с большим приданым, которого хватит, чтобы расплатиться с астрономическими долгами.

Но этот кто-то не должен иметь никакого отношения к герцогу Хардли. И это будет не леди Сесилия Рандолф. Ухаживать за ней никогда не входило в его планы. Никогда!

Джонас сделал большой глоток виски. Если бы только в первый вечер, когда он увидел Сесилию, он не поддался соблазну хоть немного отомстить. Если бы только он не прошел за ней на террасу тогда на балу у леди Пламптон. Если бы только он не заговорил с ней и не отметил, какая она особенная.

Его стратегия с самого начала была проста и откровенна. Он вернется и займет свое место в обществе. Женится на девице с большим приданым, чтобы расплатиться с долгами. Посвятит остаток жизни имению, вернув ему былые роскошь и процветание. Его план был идеален. Успех этого плана гарантирован.

Но так было до тех пор, пока он не встретил леди Сесилию Рандолф.

Сближаться с ней он, разумеется, не собирался. Чем меньше общего у него будет с герцогом Хардли, тем лучше. А потом он увидел, как сестра Хардли покинула танцевальный зал, и желание нанести удар врагу заставило Джонаса сделать то, что выведет Хардли из себя.

Джонас мало что мог сделать, чтобы разозлить своего заклятого врага, но теперь у него имелось два преимущества, которых три года назад не было и в помине. Он больше не являлся вторым сыном, а сам стал графом Хейвудом. И домой он вернулся героем войны. Даже герцогское влияние Хардли не заставит общество отвернуться от человека, награжденного самой королевой.

Вот поэтому, поддавшись сиюминутному импульсу, Джонас вышел на террасу следом за Сесилией.

Конечно, Хардли узнает, что он это сделал. Его враг весь вечер следил за каждым его движением. Джонас вспомнил, как мысленно улыбался, когда подумал о том, как разозлится Хардли, когда поймет, что человек, которого он ненавидит больше всех на свете, оставался наедине с его сестрой. Он вспомнил, как обрадовался, увидев Сесилию одну, и начал разговор с ней. Он вспомнил, как его распирало от гордости, потому что впервые за все время он одержал верх над Хардли.

Однако встреча с сестрой Хардли пошла не так, как он предполагал. Он не ожидал, что леди Сесилия так умна и красива. Не думал, что она такая внимательная и понимающая. Не знал, что почувствует какую-то связь с ней и захочет провести с ней больше времени.

День, когда они вместе отправились на прогулку в Гайд-парк, стал самым приятным днем в жизни Джонаса. И самым волнительным. Легкость, с которой они общались друг с другом, заставила его вновь искать встреч с Сесилией. Но когда Джонас после прогулки доставил ее в городской особняк Хардли, то поклялся никогда больше не искать ее. Он понимал, что если не прекратит развивать эти злосчастные отношения, то дружба с Сесилией все разрушит. Хардли об этом позаботится.

А сегодня вечером он поцеловал Сесилию.

Джонас откинулся на спинку кресла и начал ругать себя последними словами, какие только приходили ему на ум. Да что с ним происходит? Разве он не понимает, что все потеряет, если позволит эмоциям взять над собой верх? Чувства, которые бурлили в нем, когда он целовал Сесилию, удерживая в своих объятиях, оказались гораздо сильнее, чем он мог себе представить.

Преследовать Сесилию – значит гарантированно уничтожить себя. И уничтожить план по восстановлению Хейвуд-Эбби.

Джонас не мог себе позволить продолжать в том же духе. Существует предел тому, на что готов пойти Хардли, когда Джонас приступит к осуществлению своей цели жениться и восстановить имение. Но нет предела тому, на что он пойдет, если Джонас продолжит ухаживать за его сестрой.

Джонас ничуть не сомневался, что Хардли сделает все возможное, чтобы расправиться с ним. Он поклялся сделать это и, вне сомнения, приведет свои угрозы в исполнение.

Если бы только Джонас мог выбросить из головы образ сестры Хардли. Время, которое они провели вместе в парке леди Кушинг, было самым памятным событием в его жизни. Жаль только, что ему пришлось солгать ей, но вряд ли он мог признать, что в тот первый вечер искал ее, собираясь отплатить Хардли за то, что три года назад тот поставил его перед светским обществом в трудное положение.

Но все, что случилось потом, Джонас никак не планировал. Сегодня вечером он поцеловал Сесилию, поскольку желание поцеловать ее было таким же сильным, как желание дышать. Сегодня вечером он поцеловал ее, потому что не мог уйти, не сжав ее в своих объятиях и не поцеловав, как не может уйти от еды голодный человек.

Джонас закрыл глаза и оживил в памяти их поцелуй. До этого он целовал многих женщин, но их поцелуи никогда не были такими волнующими, как поцелуй леди Сесилии. Ощущение на своих губах ее губ потрясло Джонаса до глубины души. Он сказал себе, что теперь надо держаться от нее подальше, чтобы уцелеть, но боялся, что уже слишком поздно.

Несколько долгих минут Джонас сидел в темноте, снова переживая прикосновение ее рук, когда она обняла его за шею и крепко прижала к себе. Его тело отреагировало так же бурно, как раньше, когда это происходило наяву.

Джонас застонал от отчаяния, выпрямился в кресле и прислушался к голосам в холле. Рассерженным и громким.

Джонас ждал.

Дверь с громким стуком распахнулась, ударившись о стену, и в комнату влетел герцог Хардли.

– К вам герцог Хардли, – задыхаясь, провозгласил Банди. – Я говорил ему, что вы не принимаете…

– А я сказал твоему дворецкому, что мне наплевать, – прорычал Хардли.

– Как это на тебя похоже, Хардли, – поднимаясь на ноги, сказал Джонас. – Заходи. Я тебя ждал.

– Зажги несколько ламп, Банди, – кивнул своему бывшему сержанту, а теперь дворецкому Джонас, – и можешь идти отдыхать. Я провожу его светлость.

Банди враждебно посмотрел на Хардли, зажег лампы и удалился.

Как только дверь в комнату закрылась, Хардли сделал три грозных шага вперед.