Уроки для графа - Валери Боумен
— А у вас уже все прекрасно получается, — проговорила Аннабел и опять замурлыкала мелодию вальса.
Дэвид вздохнул с облегчением:
— Ну слава богу! Хоть в чем-то не опростоволосился.
Они проделали еще круг под счет на три четверти, и леди Анжелина заметила:
— Да вы талант, лорд Элмвуд! Очень хорошо! Мало кто способен танцевать вальс с такой грацией, как вы.
Дэвид улыбнулся и впервые почувствовал, что быть графом чертовски здорово. Леди Анжелина все утро твердила титулы, пока у него не начала пухнуть голова. Было мало надежды, что он запомнит всю эту чепуху. Разметку поля сражения, план атаки, координаты врага — это отпечатывалось у него в памяти так, словно было написано на бумаге, но правила этикета и титулы вылетали из памяти, как обрывки слухов из писем тетушки Эмили, которые повторяла Марианна.
Он взглянул на Аннабел. Жалеет ли она о том, что предложила ему помощь? Вчера им пришлось пять раз повторять приглашение на танец. Явно он что-то делал неправильно, потому, что каждый раз, когда они выходили на воображаемый танцевальный пол в центре гостиной, она просила его повторить это вновь.
Бедная девочка! Вчера он чуть не протер до основания пол. Сегодня леди Анжелина приказала дворецкому принести круглый ковер, который стал их танцевальным полом.
Аннабел была так добра, что не жалела времени из своего, без сомнения, напряженного расписания, чтобы научить его поведению в обществе. Он ее должник.
Раздался стук в дверь, на пороге возник дворецкий и, откашлявшись, объявил:
— Миледи, там, у дверей, возникла небольшая проблема с доставкой цветов.
— Что за проблема, Стоктон? — уточнила леди Анжелина и нахмурилась.
Вид у слуги был озадаченный.
— Очередь из доставщиков цветов очень длинная, двое там даже подрались, а теперь требуют, чтобы хозяин дома вышел к ним.
— Вот как? — покачала головой леди Анжелина. — Ладно. Бо отправился по делам, поэтому я выйду к ним сама и разберусь, что к чему.
— Может, позволите мне? — предложил Дэвид.
Леди в таком возрасте и в таком статусе не должна разнимать драчунов.
— Нет-нет, — отмахнулась леди Анжелина, направляясь к двери. — Продолжайте занятия. Танцуйте и ведите беседу, словно вы на настоящем балу. Я скоро вернусь и проверю, каковы успехи.
Дверь за ней закрылась, и Дэвид положил руку на талию Аннабел. Она подняла на него глаза. Ему показалось, или она действительно застеснялась? Нет, быть такого не может: леди Аннабел слишком уверена в себе, чтобы стесняться. Но почему тогда она опять опустила глаза и почему практически не отрывает взгляда от его галстука? После вчерашнего урока он вдруг начал ощущать… тепло, исходившее от нее, в тот момент, когда она положила ладонь на его рукав. Его будоражил легкий цветочный аромат ее духов и мыла от волос. К тому времени, когда он в седьмой раз вывел ее на танцевальный пол, в комнате стало так жарко, что у него возникла мысль избавиться от проклятого галстука.
Это нелепо — думать так о своей наставнице, друге, пусть и прекрасном. Нельзя сказать, что ему не встречались красивые женщины… Но эта старалась научить его правильно ухаживать за дамами, а между тем у него рождались неприличного свойства мысли на ее счет, которые сопровождались слишком частыми взглядами на ее декольте и стискиванием зубов от бессилия.
Сегодня ситуация стала еще более напряженной: она находилась в его объятиях, а он кружил и кружил ее снова и снова, пока она нежным голосом напевала мелодию популярного вальса. Ему же приходилось напрягаться, чтобы не пялиться на ее декольте. Когда он глазел на стены и леди Аннабел замечала это, ему тут же делалось замечание, что следует смотреть партнерше в глаза и поддерживать любезную беседу.
— Не беспокойтесь насчет мамы, — сказала Аннабел, отвлекая его от мыслей, но не прекращая двигаться в ритме вальса.
— Надеюсь, там ничего серьезного. Может, стоит сходить убедиться? — попытался он найти повод покинуть комнату, чтобы немного прийти в себя.
— Нет-нет, все в порядке, мама справится. Можете не переживать.
Дэвид покачал головой:
— Наверное, это из-за огромного количества букетов. Слишком большая очередь, вот нервы и сдают.
Аннабел закатила глаза:
— Лучше бы они остались на клумбах, если хотите знать мое мнение. Кроме того, уверена, что драку затеял посыльный от лорда Мердока.
Дэвид навострил уши:
— Опять Мердок? Он посылает вам цветы?
— Каждый день. Самые большие букеты всегда от него. В этом и причина драк между посыльными. Как только его парнишка видит букет больше, чем у него, сразу пытается поставить подножку тому, кто несет его.
Дэвид нахмурился:
— Откуда вы это знаете?
— Мне рассказывала горничная Кара, а ей лакеи, которые наблюдают такие сцены каждый день. Такая глупость!
— Действительно, — согласился Дэвид, вновь сосредоточившись на безобидном пятнышке на стене.
— Я вот что должна сказать: пожалуй, с танцами мы закончим. Вы настолько хороши в вальсе, что можете давать уроки мне, — объявила Аннабел, останавливаясь.
Отпуская ее, Дэвид неуклюже убрал руки, и их взгляды встретились, прежде чем он успел отойти к камину для того, чтобы обозначить такое нужное ему личное пространство. Что это с ним? Уже давно у него не было связи с женщиной, и все же его шокировала реакция на партнершу по танцу.
— Чему будет посвящен наш следующий урок? — спросил Дэвид, удалившись на безопасное расстояние в пятнадцать шагов и уставившись в противоположную стену, поэтому Аннабел не могла видеть его лица.
Чтобы обратить на себя внимание, она кашлянула:
— Я думаю, что мама предложит порепетировать другие танцы: кадриль, контрданс, шотландский рил.
Дэвид закрыл глаза. Господи, будь милостив! Помоги пережить еще одно утро в объятиях с Аннабел!
— Я неплохо их танцую, — заявил Дэвид, решив сказать правду.
Пусть Лондон идет к дьяволу, даже если здесь танцуют по-другому. Вальс ничем не отличался. Это давало надежду на то, что с другими танцами будет то же самое.
— Должен сказать, я очень плохо реагирую на замкнутое пространство: я привык находиться на воздухе больше, чем позволяют наши уроки.
В ответ Дэвид услышал полный сожаления голос Аннабел:
— Мне очень жаль, но практически все, чему мне предстоит вас учить, лучше усваивается в бальном зале или салоне.
Он повернулся
