Поймать балерину - Мария Зайцева
Мартин, глядя на своего , словно замороженного друга, очень сильно рассчитывал, что тот придет в себя, отвлечется от глупой идеи плыть за океан, потому что теперь и повода не было…
А здесь, в Париже, назревало множество дел, потому что на новых территориях следовало установить свою власть, решить огромное количество вопросов…
Но Даниэль, пройдя жутким чесом по предместьям и выбив всех, кто имел хоть какое-то отношение к банде, поставил своих особо отличившихся людей на освободившиеся места, наделив их нужными полномочиями, закрепил за собой славу самого кровавого человека Парижа, именем которого теперь не только детей пугали, но и всуе старались не произносить, и, решив все в кратчайшие сроки, отдал приказ подбирать людей для путешествия за океан.
Мартин только зубами скрипнул, но ничего не возразил.Даниэлю старались не возражать в эти дни.Слишком кровавые отсветы были у него в глазах.
Путешествие по Атлантике прошло спокойно.Первый класс, удобства, респектабельные пассажиры.Легран практически не выходил из каюты, мало с кем общался и часто стоял, глядя на темные волны океана.
Он и сам не понимал, зачем плывет в Америку.Она погибла. Его глупая бабочка, вырвалась из его рук и угодила в воду. Утонула.Зачем ему это путешествие?Зачем ему вообще все?Восстановление пошатнувшейся власти не отвлекло, как на то, наверно, рассчитывал его друг. Не заглушило боль.Даниэль действовал, как машина, без эмоций, чувств, просто просчитывая шаги и действуя с максимальной жестокостью и быстротой.Это всегда обескураживало противника.Никто не ожидает, что ответ на нападение, на агрессию, будет не просто таким же, равным, а вдвое, втрое жестче!За полтора года постепенного выхода на легальные рельсы, все как-то позабыли, кто такой Дикий Даниэль. Он напомнил.И не испытал от победы ничего. Совершенно. Ни торжества, ни удовлетворения.Ему ничего не было нужно.Ничего не интересно.И, едва все завершилось, Даниэль вернулся к прежней мысли: плыть в Новый Свет.Правда, теперь там не было ничего, что могло бы привлечь… Хотя, нет. Было. Ее могила. Она же должна быть?Люди, которые с ней общались. Видели ее. Они точно уверены, что она погибла?Все это он собирался выяснить.А еще хотел посмотреть на ее убийцу.Океан.Его люди молчаливо не одобряли. Но сделать ничего не могли.Порядок он навел, командиров оставил…Дальше – сами.
Иногда Даниэлю приходила в голову дикая мысль: выяснить все, что хотел, окончательно убедиться в том, что она погибла…И не возвращаться. Ему незачем было возвращаться.Некуда.У него было все. Полная жизнь.А теперь… Теперь ничего.
Океан вел себя хорошо, притворялся мирным гражданином, за спиной которого только кровь и смерть, но, глядя в глаза, никогда этого не скажешь.
Даниэль ненавидел его.
Мартин и парни из банды вели себя тише воды, ниже травы. Не общались с пассажирами, не ходили на развлекательные вечера и прочее.Не попадались на глаза Даниэлю.
И вот теперь стояли полукругом за его спиной, переглядывались понимающе, дожидаясь, пока их главарь придет в себя от невероятного известия.
Даниэль еще раз провел пальцами по нежным чертам лица на афише, по улыбающимся губам…
Она улыбалась. Его бабочка. И танцевала опять на потребу публике.Пока он там умирал без нее. Он ведь умер.А она тут…
Волна мутной ярости захлестнула настолько быстро, что Даниэль даже головой тряхнул, пытаясь сдержать себя.Резко развернулся к подчинённым, и они буквально отшатнулись, видя его светлые бешеные глаза.
- Мартин… Выясни, где это. Оставь там человека смотреть. И где она живет, выясни.
- Да, Даниэль.
- Поехали.
Он развернулся, сел в машину, уже добытую его людьми, и поехал в отель.
Приходилось сдерживать себя, хотя хотелось просто рвануться, забыв про все и всех, найти ее самому, забрать себе, спрятать… И никогда, никогда не выпускать больше!Он так и сделает, конечно же.
Но это – другая страна, здесь свои законы. И нет наведенных мостов у фликов.Будет глупо попасть здесь за решетку, когда она так близко. В одном с ним городе.Даниэль усилием воли подавил в себе зверя, оставляя на свободе лишь разумную, рассудочную часть сознания.
Он привычно продумывал, прорабатывал шаги к достижению цели.И с каждой секундой ощущал, как мертвая жизнь неожиданно обретает живые краски.
Словно яркая бабочка крыльями махала, расцвечивая реальность чудесным калейдоскопом.
Призраки прошлого
- Анни, малышка моя, не трясись так, - Сол успокаивающе положил тяжелую ладонь мне на плечо, легко сжал, - я понимаю, волнения, давно не выступала на настоящей сцене… Но поверь мне, публика здесь неискушенная. Они и не заметят ошибок, даже если ты их вдруг совершишь. Но ты не совершишь, я уверен! Будешь порхать по сцене, легко, как бабочка…
Я вздрогнула, услышав слово, которым меня всегда называл Даниэль. Быстро сморгнула выступившие слезы, стараясь взять себя в руки и не дать потечь гриму.
Сол уловил мой испуг и , приняв его за панику перед выступлением, удвоил усилия, чтоб успокоить и настроить на хорошее.
Рядом со мной стоял мой партнер по танцу, Джон, которого все называли снисходительно Джонни. В его жилах текла итальянская кровь, но родился он здесь, в Нью Йорке. И обучался здесь, и это ощущалось с первого движения. К сожалению.
За неделю репетиций я поняла, что полагаться на него в построении танца и эмоциональной наполненности балета не стоит. И приняла это, самонадеянно решив, что моего умения и моих эмоций нам хватит.
Но сейчас, к сожалению, я не чувствовала и трети того, что было необходимо. Что сполна выдавалось совсем недавно на репетициях. Буквально вчера еще.
До того, как я вышла на улицу и увидела призрак из своего прошлого.
Даниэля Леграна,
