Ты, я и море - Алина Горделли
— Мы нигде не прятались, мама! — медленно и с достоинством ответила она. — Нам нечего прятаться. Мы обручены. В субботу я выхожу за него замуж, — и она горделиво вытянула вперед руку с блестевшим на безымянном пальце крупным дымчатым бриллиантом.
Приложив руку к груди, Эдит попятилась и рухнула на диван.
— В суббо-тт-у?! В эту субботу?! — пораженная Эдит потеряла дар речи.
Минни медленно опустилась на стул напротив.
— Да, мама. Через шесть недель он уходит на корабле в Китай на полгода. У нас ведь должно быть хоть немного времени, чтобы начать строить семью, привыкнуть друг к другу.
И так как Эдит раскрыла рот, чтобы ответить, Минни быстро добавила:
— Ничего особенного, в субботу мы обвенчаемся в кругу семьи, а большую свадьбу можем сыграть через год, по его возвращении.
Эдит, наконец, обрела дар речи.
— Ну и дуреха же ты, Минни! Да и твой лейтенант не лучше! Хотя чего ожидать от человека, который полжизни проводит в море! Вы хоть подумали, на что это похоже?! Скоропалительная свадьба через неделю после знакомства?! Без гостей, без торжества, почти что украдкой?!
Минни сначала отрицательно покачала головой, а потом вдруг покраснела.
— Вот именно! — воскликнула Эдит и всплеснула руками. — Все знакомые, весь наш круг, семья лорда Дарби, все будут уверены, что тебе пришлось выйти замуж до его отъезда! Какой позор!
Минни сидела молча, покрывшись красными пятнами. Лицо Эдит вдруг исказилось.
— Минни, детка, а может быть вы уже… может быть он злоупотребил нашим доверием… скажи мне! Откройся маме!
Минни вскочила на ноги, ее лицо пылало от возмущения.
— Мой Артур настоящий джентльмен! Он прекрасный, необыкновенный, достойный человек! Если хочешь знать, мама, — сказала она громко и с вызовом, — он бы так и не поцеловал меня ни разу до свадьбы, если бы я сама не захотела!
— Да не кричи ты так! — замахала руками Эдит. — Перебудишь всю прислугу! Нам только огласки не хватало! — и она с испугом оглянулась на комнату горничных.
— Ничего себе! — продолжила она с усмешкой. — Я-то думала, что моя дочь с негодованием будет защищать свою собственную честь, а она бросилась на защиту жениха! — Эдит развела руками, качая головой. — Да еще и призналась, что сама навязывалась на поцелуи!
Минни вскочила со стула, опустилась на колени рядом с матерью и схватила ее за руки.
— Мама, мамочка, мамуленька! Мы так любим друг друга, мы… я не выдержу долгой разлуки! Ну хоть полтора месяца мы побудем вместе! Какое дело нам до других! Мы так счастливы вместе, мама! Вот у моих сестер все было чин по чину, а кто из них счастлив?! Какую свадьбу вы справили Мэгги, а у ее мужа теперь… — и она осеклась, увидев слезы в глазах Эдит.
— Это нечестный прием, Минни, — проговорила она горько.
Минни присела на диван рядом с матерью и обняла ее за плечи.
— Прости меня, мама. Я просто хотела сказать, что соблюдение правил — это не гарантия счастливой жизни. Понимаешь, я совершенно точно знаю, что Артур — мой, что мне больше никого не надо, что так как с ним — свободно, легко и радостно, мне не будет ни с кем. Вы ведь с папой убедились сами, какой он достойный, честный и очаровательный человек! Вы же почти что приняли его в семью после двух дней знакомства, почему же ты удивляешься, что я полюбила его за эти же два дня?!
— Так что же, Минни, — воскликнула Эдит, — разве он изменится через полгода? Он что станет хуже, не таким замечательным, как сейчас? Или ты не совсем уверена, что твое увлечение бравым лейтенантом с золотыми эполетами выдержит испытание временем, и твоя любовь притупится, потускнеет через полгода?
Минни растерялась. Воспользовавшись ее молчанием, Эдит продолжила с воодушевлением.
— Он мне самой нравится, Минни, да и папе тоже. Только зачем же пороть такую горячку? Мы вовсе не против вашего обручения! Вот какое дорогое обручальное кольцо он тебе преподнес! Когда он придет с официальным предложением?
— Завтра, — пролепетала Минни, — в пять часов вечера.
— Ну и прекрасно, замечательно! Устроим маленькое семейное торжество по поводу обручения, я велю приготовить праздничный обед, мы с папой благословим вас. Ты станешь его официальной невестой. И через восемь месяцев, когда он вернется, сыграем свадьбу! Чем не план?
Минни отрицательно качала головой, из ее глаз потекли слезы, и она закрыла лицо обеими руками.
— Ты потому плачешь, Минни, — мягко продолжила Эдит, — что осознаешь мою правоту. Дело ведь не только в соблюдении приличий. Ты представляешь себе, каково ожидать любимого неделями, месяцами из рейса? Ну, предположим, все можно перенести, если любишь. А если нелюбимого? А если через полгода ты поймешь, что не срослось, не случилось? Что он тебе все безразличнее, все дальше? Что же тогда? Оттолкнешь, бросишь? А каково будет ему?
Минни только тихо всхлипывала.
— Вам же сильно повезло Минни, — голос Эдит теперь тихо журчал, убаюкивая, успокаивая, — вам предоставилась прекрасная возможность проверить свои чувства. Будете переписываться. Через несколько месяцев вам будет точно известно, хотите ли вы остаться вместе на всю жизнь, и если это будет так, мы с папой вас без малейшего колебания благословим.
И тут Эдит, желая утвердиться в победе своего здравого смысла над легкомыслием дочери, совершила ошибку.
— А то ведь вдруг — ребенок, а чувства-то прошли! Куда ты потом с ребенком денешься!
Минни вскочила. Ее щеки раскраснелись, слезы высохли, глаза сверкали от нахлынувших чувств.
— Хочу! Хочу ребенка от него! Хочу мальчиков, таких же белобрысых, рыжеватых, голубоглазых, ушастых! Хочу, чтобы выросли такими же, как отец — верными, честными, сильными, бесстрашными! — Минни топнула ножкой. — Я хочу принадлежать ему и не буду ждать ни одного лишнего дня!
— О Господи! Что ты такое говоришь! Как тебе не стыдно! — Эдит в ужасе всплеснула руками, схватилась за голову, и с криком «Отец! Отец!» — побежала вверх по лестнице.
В комнате горничных зажегся свет, дверь приоткрылась, из нее выглянула простоволосая, заспанная физиономия Кэти. Поняв, что в доме штормит, она быстро затворила дверь, но маленькая щелочка все же осталась.
