Наталия Вронская - Сюрпризы Фортуны

— Все-таки я не могу скрывать от вас, что моему сердцу матери эта помолвка была бы весьма приятна. Молодая девушка, не бывшая замужем. — Синьора кинула на Агнию быстрый взгляд. — Ей только шестнадцать лет, — прибавила она. — И она богатая наследница, к тому же местная уроженка. Ее семья живет в Бразилии уже сто пятьдесят лет. Примерно столько же, сколько и наша семья.

— Она красива? — с улыбкой спросила Агния, немало подосадовав про себя.

— Да. Впрочем, все молодые девушки, как правило, красивы, — тонко улыбнулась синьора Сан-Пайо.

— Ну, с этим можно поспорить! — Обе дамы обернулись на веселый голос, донесшийся до них от двери.

Марселу легко вошел в комнату и сначала поцеловал руку матери, а потом подошел к Агнии и, поцеловав руку и ей, встал за спинкой ее кресла.

— Ты всегда любил спорить, мой дорогой! — Синьора Сан-Пайо нежно улыбнулась сыну.

— Нисколько, мама, просто ваше утверждение мне показалось несколько… неправдоподобным.

— Что же, тебе виднее… Мужчинам более пристало разбираться в женской красоте, чем самим женщинам.

— Мама, вы правы, как и всегда. Но вы уже познакомились? Вы обо всем расспросили мою невесту?

— Что ты! О чем я могла расспрашивать? Мы просто разговаривали, не так ли? — Синьора слегка наклонилась к Агнии.

— Да, именно так, — улыбнулась та в ответ.

— Но, Марселу, дорогой мой… Я должна обсудить с тобой важное дело. Госпожа графиня, — дама обернулась к Агнии, — это касается нашего дома в Рио и, думаю, не будет вам интересно. Вы позволите мне отнять у вас внимание моего сына?

— Конечно, — согласилась Агния.

— Прости, дорогая. — Марселу еще раз поцеловал ей руку и вышел вслед за матерью.

— Марселу, дорогой мой… Ты должен понять, что я забочусь только о твоем счастье! Ну что тебе эта женщина? Посуди сам — она вдова, иностранка, о ней никто здесь ничего не знает, ее никогда не примут в столице!

— Что же, мы будем жить на фазенде. — Марселу обернулся к матери. — Я не думаю, что мою невесту испугает эта перспектива.

— Ты не думаешь о нас…

— Мама, простите, но какое влияние на вас и на сестер может оказать этот брак?

— Большое! Ты помнишь Элену Гонзага? Какой бы это мог быть блестящий союз! И конечно, это помогло бы и твоим сестрам, ведь один удачный брак открывает дорогу другим удачным бракам. А вот твой союз с этой женщиной, происхождение которой сомнительно…

— Зачем вы так говорите?

— Происхождение которой сомнительно! — настойчиво повторила мать. — Никто и ничего здесь о ней не знает! Каково ее состояние? Кто ее родители? Кто был ее муж? И для чего тебе жениться на вдове, когда ты можешь взять себе в жены любую молодую девушку здесь?

— Синьора! — Марселу отошел к окну и отвернулся от матери. — Не говорите так! Я уже принял решение и от него не отступлюсь.

— Твои обязательства перед ней так крепки?

— Мама, — Марселу повернулся к матери, — даже если бы я изменил свое решение, даже если бы мои чувства теперь переменились, то взять свое слово назад я не могу. Мы были близки, и я, любя и уважая Агнию, никогда не пойду на попятную.

Мать тяжело вздохнула:

— Я догадывалась, что ты ответишь именно так, дорогой мой. Я не буду больше ни на чем настаивать и задам тебе один последний вопрос: ты любишь ее все так же сильно, как и в первый день?

Марселу помолчал, а потом твердо ответил:

— Да.

14

Агния, вооружившись красивым белым кружевным зонтиком, решила предпринять прогулку по саду и поразмыслить на досуге о своем положении. Утром Марселу прислал за ней экипаж, который привез ее в поместье. Они немного времени провели вместе, затем Агния пила кофе с синьорой Сан-Пайо. А после того уже решила немного пройтись.

Она жила в окрестностях Рио-де-Жанейро уже несколько недель. Обстоятельства складывались вполне благоприятно. Все будто бы шло к намеченной свадьбе. Еще вчера Марселу, который виделся с ней почти каждый день, просил ее назначить день, но… Но отчего-то Агния начала колебаться. Нет, она не разлюбила! Но та первая страсть, страсть, которая туманила разум, прошла. Когда — Агния этого и сама не знала. Как-то само собой все сошло на «нет». Упоение, безумие… Она чувствовала себя так, будто бы уже была замужем за Марселу. Она испытывала к нему глубокую нежность, но переживала множество опасений относительно его характера, который все больше раскрывался перед ней, относительно общества, в которое она попала. Ей не очень-то нравились здешние нравы и обыкновения. Она мало что понимала и к тому же очень плохо знала португальский язык. Для того чтобы выучить его, потребуется немало времени. Но она опасалась вовсе не этого, а того, что никогда не сможет здесь обвыкнуться. Все-таки Россия и Европа — совсем не то, что Бразилия.

И еще Агния чувствовала себя немного виноватой. Синьора Сан-Пайо была исключительно вежлива с ней. Но недвусмысленно дала понять, что не считает ее подходящей партией для своего сына. Выяснилось, что она даже присмотрела невесту для Марселу. И как знать, не была ли та девушка более подходящей для него, чем она, Агния? Ведь ее репутация была далеко не безупречна, и Марселу многого не знал о ее прошлом.

К тому же между сыном и матерью наметился разлад, и это тоже не укрылось от ее взора. Марселу был полон решимости настоять на своем, но Агния видела, что ему было тяжело противоречить матери и им часто овладевало дурное расположение духа. Возможно, что она не стала бы придавать этому значения, разве любящая женщина станет слушать мнение будущей свекрови? Но… Вот это «но» портило все дело. Агния каждый день задавала себе вопрос: а так ли сильна ее любовь, чтобы презрев все обстоятельства, которые сложились против нее, настоять на своем? Так ли это уж необходимо — пожениться им с Марселу? И не получили ли они уже всего друг от друга, и не стоит ли на этом остановиться, чтобы не навредить друг другу? Сложные вопросы и тяжело искать на них ответы, когда страсть прошла, а любовь пока осталась.

В таком случае ждешь, что что-то непременно должно произойти, и расставит все по своим местам. И здесь такой случай не замедлил представиться.

Жара тем временем становилась все сильнее, и Агния беспомощно присела на скамейку. В платье было невыносимо душно, воротник сдавливал шею, а расстегнуть его было невозможно, ибо приличия этого не позволяли.

— Я же говорила, что не стоило вам в этот час выходить на прогулку, — услышала она позади себя.

— Синьора Сан-Пайо? — Агния поднялась и обернулась к даме.

Та как ни в чем не бывало стояла перед ней, являя собой вид человека, совершенно не утомленного жарой.