Александра Турлякова - Берг
— Почему в замке Гота всё было тихо, ты же был там? Там не искали, а здесь ищут?
— Не знаю… Здесь граница близко…
— Надо было нам не идти к Ротбургу, идти сразу на границу… — Алдор сказал о том, что давно не давало покоя.
— Ага, и прямиком к ним в руки… Думаешь, если они Ротбург обложили, то граница "чистой" останется? Как же… Там их, наверное, вообще кишмя кишит…
— И что делать?
— Ждать надо… — Корвин вздохнул, слышно было, как ломает палки для костра. — Если выждем время, они перестанут искать нас, подумают, потеряли… Только так… Ждать.
— А как? Жить на что?
— Вторую лошадь продадим…
— А потом?
— Пешком доберёмся.
— Сколько ждать? Неделю? Месяц?
— Чем больше, тем лучше…
— Мы не можем ждать, Корвин, она не доживёт… Погляди на неё! У неё опять жар, лихорадка… Нужен врач, она не выживет…
— Где я возьму врача? Нам жрать-то нечего, сами, как крысы, в пещеры забились, какой врач, к дьяволу?
— Не кричи! Не надо нам дьявола ради Бога… Ждать долго нам нельзя…
Всё это время Вэллия всеми силами давила в себе приступ кашля, и он ушёл вниз, в самую глубину лёгких, а потом начался спазм и такой сильный приступ кашля, что продохнуть нельзя, до слёз на глазах, до хрипа в горле. Корвин молча смотрел на её мучения, а Алдор протянул кружку с водой. Вэллия смогла отпить несколько глотков холодной воды и, сжавшись, закуталась в одеяло. От долгого кашля по лицу пошли красные пятна, слёзы блестели на ресницах. Да, болезнь её никуда не скроешь, не отмахнёшься от неё. И Вэллия от отчаяния, от жалости к самой себе расплакалась вдруг, расплакалась, уткнувшись лицом в одеяло, видеть никого не хотела, смотреть на них на всех. Никого… Всех их…
Корвин достал их мешка свежий хлебный каравай и кусок сыра, начал ломать на кусочки. Молча жевал, глядя в огонь. Алдор взял хлеба и сыра себе, дал Вэллии. Девушка взяла, но пока только держала в руке, второй ладонью стирала слёзы со щёк.
— Ладно, прекращай давай… — Голос Корвина под сводами пещеры казался более громким, чем следовало. Алдор промолчал.
— Это всё из-за неё… всё её молитвами мы не можем выбраться отсюда… — продолжил Корвин через время.
— Отец всё равно поймает вас… Вы не уйдёте…
Лучше бы она молчала. Все были на взводе, любая реплика вызывала раздражение и злость. Корвин аж вскочил с места. Алдор молча стоял между ними.
— Если она скажет ещё хоть слово, я её убью… Я за себя не ручаюсь…
— Отец не выпустит вас…
— Да ты… — Корвин кинулся к ней. Алдор сделал шаг вбок и перехватил его, загородив девчонку собой.
— Он найдёт и убьёт вас, вот увидите…
— Замолчи!
Алдор обернулся к ней и тоже прикрикнул:
— Замолкни! — Чуть оттолкнул Корвина от себя ладонями в грудь. — Успокойся! Держи себя в руках…
— Почему ты не связал её?
— Незачем! Успокойся, Корвин, ты просто устал, сядь посиди или сходи за дровами… Хватит орать…
— Ты позволяешь ей многое… Я смотрю, ты вообще с ней…
— Что — я с ней? — переспросил Алдор.
— Меня она боится, а тебя — нет! Ты не связываешь её и не боишься, что она убежит… Кормишь тут… Почему? Чего ты ей наобещал?
— Ничего я ей не обещал… А связывать её нет смысла, куда она пойдёт? Посмотри на неё, она сама и дойти-то не сможет никуда…
Корвин отошёл в сторону, сел на камень, не сводя взгляда с лица товарища.
— Мне не нравится всё это… Ты скрываешь что-то… Почему ты защищаешь её? Что у тебя с ней?.. Что у вас было, пока меня не было?
— Что? — Алдор скривился в удивлении.
— Ты спишь с ней, да? Поэтому и защищаешь её? Когда ты начал с ней спать?
— В своём ли ты уме, Корвин? С чего ты всё это взял? — По скулам его пошёл румянец, у него и мыслей-то таких никогда не было. Она — графская дочь, дочь того самого человека, что погубил всю его семью… Он не мог не признать, что она нравилась ему, да, она красивая и выглядит хорошо при должном уходе, сразу видно её происхождение, род… Но сделать её своей любовницей?!
— Тебя уже понесло, Корвин, ты придумываешь то, чего на самом деле нет… Я бы перестал уважать себя…
— Да? А, может быть, наоборот, что может быть привлекательнее из всех видов мести?.. Насилуй его дочь, а потом верни её…
— Корвин! — Он, ужаснувшись, повысил голос, пытаясь своим криком достучаться до него, вернуть его к действительности. — Мы не разбойники на большой дороге, мы — слуги графа Доранна. Я — сын Бергского князя, мне не нужна такая месть!.. Пойми это! Я не собираюсь этого делать только для того, чтобы отомстить Вольдейну… Нет! Не будет этого никогда!
Корвин долго молчал, опустил взгляд в огонь, шепнул:
— А зря, я бы поступил именно так… Разве могут быть достойные виды мести и недостойные? Месть, она всегда остаётся местью…
— Нет! Это подло… По меньшей мере, подло…
— Я бы смог, я бы сейчас всё смог…
— Поэтому твой отец — просто оруженосец…
Корвин медленно перевёл на него взгляд опасных тёмных глаз, мстительно сощурил их, но ничего не ответил, а потом не разговаривал до самого вечера.
* * * * *
Следующие два дня они все практически не разговаривали друг с другом. Вэллия вообще молчала, только кашляла часто. За это время болезнь усилилась. Вэллия просто сидела на холодном каменном полу, прислонившись к ледяной стене, куталась в одеяла и часто проваливалась в полусон, в полузабытьё. Думать ни о чём не хотелось. Когда не спала, просто смотрела в огонь, медленным взглядом следила за своими похитителями, ела, когда ей давали, пила, когда подавали кружку с водой. Очень редко поднималась, чтобы выйти на улицу. Желудок был почти всё время пустой, а вся вода выходила с лихорадкой.
В полумраке холодной пещеры Вэллия перестала даже различать время суток, вечер уже или день, она не знала.
Алдор с Корвином общались редко, всё по-бытовому, перекидывались парой фраз, ничего не значащих. Видно было, что между ними пробежала чёрная кошка. Если бы другая обстановка, другое окружение, они бы быстро забыли свои обиды, но вот уже два дня они старались не замечать друг друга. Молча по-одному ходили за хворостом, поили лошадь, приносили воду. Корвин сам выдавал по куску хлеба, на Вэллию он не рассчитывал, и Алдор делил с ней свой хлеб. Корвин на это только хмыкал и чуть заметно криво улыбался одним уголком губ, но молчал. Когда закончился хлеб, Корвин снова ушёл в Ротбург, не сказав перед уходом ни слова. Алдор остался с Вэллией.
День с утра выдался холодным, за ночь ушли все запасы дров, всё утро почти до обеда Алдор искал по округе палые ветки и хворост. Близко уже ничего не было, всё выбрали, приходилось уходить далеко, а назад возвращаться непустым. Устал страшно! Весь перемазался и взмок от пота и талого снега.
