Барбара Картленд - Укрытые любовью
Надин быстро уснула и пробудилась только оттого, что встал Лайл.
Он открыл дверь и отнес матрас в свою комнату.
Надин хотелось еще поспать, но она вспомнила о греке и села в постели, гадая, пришел ни он в себя. Если он сумел освободиться, то может напасть на Лайла, когда тот откроет дверь. А вдруг грек каким-то образом ухитрился выбраться из комнаты? Быть может, сейчас он уже поднимает скандал, рассказывая хозяину гостиницы и любопытным, как на него напали.
Надин не терпелось проверить, на месте ли еще грек, но она вспомнила, что на ней только ночная рубашка. В любую минуту мог войти Лайл — и он действительно тотчас появился. Надин вопросительно посмотрела на него.
— Все в порядке, — сказал он, — грек все еще без сознания и премерзко храпит. Чем быстрее мы оденемся и спустимся вниз, тем лучше.
Он говорил очень тихо, поэтому вместо ответа девушка лишь кивнула.
Как только Лайл вышел из комнаты, она соскочила с кровати, быстро умылась и натянула свое собственное платье, в котором была вчера, — на примерку чего-либо другого у нее просто не хватало времени. Потом водрузила на голову парик и шляпку. Оставалось только спрятать в чемодан ночную сорочку, расческу и щетку, которые Лайл захватил из посольства.
Надин уже запирала чемодан, когда вошел Лайл.
— Я договорился с поваром насчет завтрака — конечно, он будет не такой вкусный, как вчера.
— Если б у нас было время, я бы сама приготовила завтрак. В конце концов, это ведь женское дело.
— В другой раз, — пообещал Лайл. — А сейчас нам надо торопиться.
Он взял ее чемодан и вышел из комнаты.
Надин пошла следом за ним.
Проходя мимо спальни Лайла, она отметила, что дверь закрыта, а ключ торчит снаружи. Лайл запер грека, чтобы успеть покинуть гостиницу до того, как он придет в себя.
В столовой больше никого не было. Как и говорил Лайл, завтрак был несколько необычным. Он состоял из холодного мяса, сыра и черных оливок.
Пока Надин все доедала и допивала кофе, Лайл вышел посмотреть, не прибыл ли паром. Вскоре он вернулся и сообщил, что паром уже виден и будет на месте через пять минут.
Надин исторгла вздох облегчения.
Она налила еще по чашке кофе себе и Лайлу. Ее спутник не выказывал нетерпения, однако она чувствовала, что он не может дождаться отъезда. Непонятно было только, волнуется он из-за грека или по какой-то другой причине. Впрочем, вопросы сейчас задавать не следовало.
Допив кофе, Лайл снова выглянул в дверь.
— Нам пора, — сказал он.
Надин вскочила из-за стола.
В холле их ожидал хозяин.
Лайл протянул ему руку.
— Благодарю вас за то, что вы приютили нас с сестрой. Мы наконец-то получили долгожданный отдых и очень вам признательны.
— Рад был помочь вам, — ответил хозяин. — Надеюсь, мы еще встретимся.
Лайл взял чемоданы и произнес:
— Возможно, и встретимся.
Он вышел, и Надин, попрощавшись, последовала за ним.
На улице было довольно жарко.
Похоже, вся деревня высыпала на берег, — наблюдать прибытие парома, что, по всей видимости, являлось единственным развлечением жителей Исибата.
Первые пассажиры уже покинули паром, но на борту оставалось еще несколько человек. Кроме того, нужно было разгрузить ящики; перепуганные козы, тоже приплывшие на пароме, вносили свою долю в эту суету.
Наконец все прибывшие оказались на берегу, и Лайл первый направился к сходням, держа в каждой руке по чемодану. Он усадил Надин за какой-то сложной конструкцией, чтобы поднимавшиеся на паром люди не увидели ее.
Это, конечно, разумно, подумала девушка, но, если на пароме окажутся русские, убежать будет невозможно.
Она пыталась убедить себя в том, что зря волнуется: кто в Константинополе может знать о их местонахождении? И все же ей передавалось нервозное состояние Лайла, хотя он и не показывал этого.
Примерно через полчаса паром отошел от берега.
Только тогда Надин почувствовала, что Лайл успокоился.
Путешествие было недолгим, потому что они пересекали самую узкую часть пролива шириной примерно в километр. Правда, паром не торопился, и создавалось впечатление, что он совсем не движется.
Наконец они достигли Канаккале, заметно отличавшегося от Исибата. У причала сгрудилось несколько повозок и телег с грузами для отправки на пароме. Лайл быстро подошел к повозке, запряженной дородной молодой лошадкой, и спросил у возницы:
— Отвезешь нас с сестрой за город?
Турок, совсем еще мальчик, ухмыльнулся.
— Смотря сколько заплатите!
— Нам нужно в Интепе, — сообщил Лайл.
Мальчик почесал в затылке.
— Это миль девять, по дороге в Трою.
— Правильно, — кивнул Уэстли. — Заплачу, сколько скажешь, если отвезешь нас туда.
Мальчик искоса посмотрел на него и назвал сумму, по-видимому, гораздо большую, чем рассчитывал получить.
Лайл явно колебался.
— Я небогатый человек, — сказал он наконец, — однако нам срочно нужно добраться в Интепе, так что, пожалуй, придется заплатить.
Мальчик был очень доволен. Он помог Лайлу положить в повозку чемоданы, взмахнул кнутом, и они тронулись в путь.
После убогого и унылого Исибата Канаккале казался весьма живописным. Повсюду цвел багрянник, и Надин это очень понравилось.
Они спустились с горы и покатили по окраине города, окруженные багряными цветами.
Видневшееся впереди море блестело в солнечных лучах.
Среди такого благолепия не хотелось думать об опасности и вообще о чем-либо неприятном.
Они подъехали ближе к морю, где было множество кораблей всех видов и габаритов. Некоторые могли прибыть из Константинополя, а иные шли через Эгейское море в Средиземное. Вокруг них вертелись бесчисленные рыбачьи лодки и каики.
Надин пожалела, что не может хоть ненадолго остаться в Канаккале, узнать историю этого древнего города.
Она смутно помнила то, о чем некогда рассказывал ей отец. Где-то здесь лорд Байрон проплыл путем легендарного Леандра, который пересекал пролив, чтобы встречаться с возлюбленной — жрицей Геро. Надин захотелось рассказать об этом Лайлу, но он молчал, и девушка решила, что этому есть причины.
От нее не ускользнуло, что он тщательнее зачесал волосы на пробор и сидел с опущенной головой, чтобы прохожие не могли разглядеть его лица. Возможно, он молился.
«Он наверняка думает, что мы в опасности», — решила Надин.
Она почувствовала внезапный страх и чуть-чуть сдвинула шляпку на лоб. Ее рука привычно скользнула в ладонь Лайла, и она почувствовала пожатие его пальцев. Он повернул голову и посмотрел на нее. Когда он улыбнулся, девушке показалось, что солнце засияло ярче, и ее страх исчез.
