Линда Уинстед - Ангел-хранитель
У нее была возможность снять с него платок, увидеть, кто он на самом деле, но она не воспользовалась ею. «Почему?» – спрашивал он себя, погружая руки в ее волосы. Неужели он когда-то думал, что ему будет достаточно одного поцелуя и пряди этих роскошных волос?
Наконец он решил, что для нее это всего лишь сон. Его ночные визиты – всего лишь ее мимолетная прихоть, романтический эпизод, который приятно вспомнить. Это открытие рассердило его. Она не хочет знать, кто он.
Уже перед самым рассветом он перенес ее на кровать и нежно уложил, неохотно отпуская от себя.
– Ты уходишь…
– Уже светает, – прошептал он.
Он плохо видел ее лицо, но уловил насмешку в ее голосе.
– Я увижу тебя сегодня вечером?
– Да.
– Ты будешь танцевать со мной? – спросила она. – Если ты будешь со мной танцевать, я узнаю, кто ты.
– Танцевать? – Он почти забыл о вечере у Томпсонов. Как же танцевать с Мел и не сказать ей, кто он… что он чувствует?
– Ты должен танцевать со мной у Томпсонов, – произнесла она и заснула.
Гейбриел вышел на балкон и подождал, пока с восходом солнца не появился Джордж. Он знаком показал, что все в порядке, отправился в свою комнату и рухнул в постель точно такую же, как постель Мел. Один.
Ему придется открыться ей, и очень скоро. Сегодня вечером, поклялся он, засыпая. Сегодня вечером.
ГЛАВА 15
Гейбриелу было мучительно смотреть на Мел по дороге на ранчо Томпсонов. Ее золотистые волосы, тщательно уложенные Кармелитой, волнами ниспадали по спине и обрамляли лицо нежными локонами. На ней было присланное тетушкой из Филадельфии сапфирно-синее шелковое вечернее платье, переливавшееся на солнце. Вырез платья, не такой вызывающий, как у некоторых дам на вечерах в Бостоне, а чуть ниже плеч, открывал ее кремовую кожу. По сравнению с тем, что она обычно носила, этот наряд потрясал. Хуже всего то, что ее лицо светилось ожиданием.
Он чувствовал себя негодяем. Почему не обнять ее здесь же и не открыть правду? Потому что он трус, сказал он правду самому себе. Он боялся, что она по-настоящему возненавидит его, и больше не будет ни ночей в ее объятиях, ни ее смеха днем у реки.
Управляя лошадьми, Гейбриел вздрогнул, почувствовав ее руку у себя на колене. Они ехали в той же повозке, в которой он приехал со станции в первый день.
– Послушайте, Макс, – сказала она, не убирая руки. – Хочу предупредить вас: Аделейд Томпсон – маленькая рыжая особа с острым носиком – без ума от всего с востока. Думаю, она не отойдет от вас весь вечер, если только вы не воспротивитесь. Ей неважно, зачем вас пригласили.
Она засмеялась, видя испуг на его лице. Она и не ведала, что причиной тому ее рука на его ноге, а вовсе не мысль о предстоящем вечере с Аделейд.
– Не бойтесь, – она потрепала его по ноге. – Я не дам вас в обиду.
Вскоре Мел и Гейбриел оказались на первом этаже дома Томпсонов, который был значительно больше дома Мел. Комнату освободили от мебели, расставили стулья вдоль стен. Часть комнаты занимал длинный стол, сервированный различными блюдами: мясом, хлебом разных сортов, картофелем, пирожными. Напротив стола – небольшой помост для музыкантов, которые должны появиться позднее. В комнате собралось около пятидесяти человек. Разделившись на разной величины группы, они ели и разговаривали. Мел заметила, что их появление привлекло внимание.
Гейбриел остановился, когда Аделейд Томпсон с благоговейным страхом представилась ему. Она оказалась в точности такой, как описала ее Мел. Она пожирала его большими карими глазами, пока мать почти силой не оттащила ее. Гейбриел был несколько изумлен: девочке не больше четырнадцати лет, она все еще застенчивая, худая и угловатая. Она отошла, оглядываясь, и Гейбриел одарил ее восхищенной улыбкой.
Мел переводила оценивающий взгляд с одного мужчины на другого. К началу танцев на ее лице явно проступило разочарование.
– Мел Барнетт, – Лили Трент подошла к ней сзади, когда Мел уже собиралась предложить своему спутнику уйти пораньше. – Невежливо с твоей стороны не представить меня своему гостю.
Мел не нравилась эта темноволосая, с миндалевидными глазами вдова, владевшая убогой полоской земли шириной в милю.
– Лили, странно видеть тебя здесь вскоре после…
– Мартин наверняка не захотел бы, чтобы я носила траур всю жизнь. Надо жить. – Она повернулась к Максу: – Вижу, мне придется представиться самой. Я – Лили Трент, мистер Максвелл.
– Зовите меня Макс, мисс Трент, – вежливо сказал он, беря ее за руку, но не целуя ее, вопреки ожиданиям Лили.
– Вообще-то я миссис Трент, но, пожалуйста, зовите меня Лили. – Она смотрела ему прямо в глаза.
– Да, – добавила Мел. – Лили вдова уже целых два месяца. – Она не скрывала неодобрения. Даже не пыталась.
Лили склонила голову набок и лукаво улыбнулась:
– До меня дошли невероятные истории о твоем, Мел, маленьком визите на восток. Скажи мне, что это вранье.
– А если нет? – с вызовом ответила Мел. – Тебе продемонстрировать?
Музыка и гул голосов заглушали их разговор, а поскольку при этом обе женщины улыбались, со стороны все выглядело как вполне дружеская беседа.
Гейбриел понимал, что молодой вдове не дает покоя красота Мел, отвлекающая от нее самой внимание мужчин в зале. Одна Мел не замечала мужского восхищения.
Гейбриел чуть наклонился вперед, чтобы Лили услышала его вопрос:
– Вы когда-нибудь бывали в Бостоне? Она переключила свое внимание на него.
– Нет, не была. Хотелось бы когда-нибудь поехать. – В тембре ее голоса и поблескивании глаз было нечто, превращающее ее простую фразу в приглашении ему взять ее с собой. Гейбриел проигнорировал его.
– Я была в Сент-Луисе.
– Да? – Гейбриел старался отвлечь ее от Мел.
Лили обернулась.
– Замечательный город. Гораздо лучше Бостона, я уверена. Или Филадельфии. – Она со значением посмотрела на Мел. – Не думаю, что ты скоро вернешься туда. Или еще куда-нибудь, где люди ведут себя… цивилизованно.
Гейбриел отпустил руку становившейся все более неприятной ему женщины.
– Вижу, вы не поняли, – печально произнес он.
– Что не поняла? – Она подняла на него кошачьи глаза и самодовольно усмехнулась.
– У нас на востоке все по-другому. Месяц назад меня десятки раз упрашивали привезти Мел с собой обратно. Мужчины всего Бостона умоляли меня представить их Мел. – С его лица не сходила улыбка. – Мы простим ярость, когда нет другого выхода. Хамства мы не прощаем.
Лили в бешенстве отвернулась и стремительно пошла прочь, провожаемая удивленными взглядами ничего не подозревающих гостей. Гейбриел покачал головой, глядя ей вслед.
