Дебра Дайер - Возлюбленная колдуна

Лаура смахнула перья с головы.

— Тетя Софи очень мила, но она слишком наивна, чтобы понять, что мы оказались на грани катастрофы.

Коннор смахнул перья с ее плеч, впитывая тепло ее кожи сквозь мягкую ткань платья и позволяя ее чувствам затопить себя, как штормовой волне. Лаура глядела на него ши­роко раскрытыми, встревоженными глазами.

Коннор чувствовал ее страх, скрывающий­ся под сильной волей, страх перед другими чувствами, таящимися в ней, — влечения к не­му, которого она не могла скрыть, и смятения, едва ли известного ей в ее жизни. Она хотела его и ненавидела в одно и то же мгновение.

— Неужели больше никто не занимается магией в вашем столетии? — спросил Коннор, смахивая перо с мягких волосков у нее над ухом. Сладкий запах весенних цветов смеши­вался с теплом ее кожи, искушая его прижать губы к плавному изгибу ее шеи. Он решился провести кончиком пальца по изгибу ее уха.

Лаура отбросила его руки, сжав губы в тон­кую линию.

— А в вашем столетии занимались магией? Коннор покачал головой.

— Люди боятся того, чего они не понима­ют. Они боятся тех, кто не похож на них. Иногда этот страх ведет к насилию, как про­изошло в Сейлеме

— Тогда ты можешь понять, почему я так тревожусь за тетю.

— Я понимаю необходимость предосто­рожности, — Коннор погладил ее плечо кон­чиками пальцев, желая гораздо большего. Сон предыдущей ночи преследовал его. Воспомина­ния о том, как он обнимал ее, нежную и теп­лую, пробуждали в нем ответ. Его мышцы напряглись. — Я не понимаю, зачем ей отказы­ваться от своего нового дара.

— Она просто-напросто не может быть ведьмой! Должно же быть какое-то другое объяснение, — Лаура повела плечом, отстра­няясь от его прикосновений. — Все ведьмы злые. Они поклоняются дьяволу. А в ней нет ничего злого.

— Христианский дьявол не имеет никакого отношения к дару Софи. Эта сила рождается всем тем, что мы видим вокруг себя, и тем, чего не можем видеть. Это сила природы, «си­ла самого сердца Матери-Земли». Она так же стара, как само время.

Лаура недоуменно посмотрела на Коннора.

— Откуда ты столько знаешь об этом даре?

Мгновение он размышлял, не открыть ли ей правду. Но глядя в ее глаза, понял, что Лаура не готова принять его тем, кто он есть на самом деле. Ему нужно время, чтобы поко­рить ее, чтобы доказать ей, что он — не дья­вол.

— В моем веке эти верования были весьма распространенными.

Лаура глубоко вздохнула.

— Наверно, в твое время еще существо­вали друиды.

— Да. Некоторые из живших тогда испол­няли ритуалы друидов.

…А еще были те, кто занимался черным искусством, но Коннор был не из их числа. «Доверься мне, — произнес он мысленно. — Тебе нечего бояться меня».

— Я тебя не боюсь, — возразила Лаура, не заметив, что его слова прозвучали у нее в моз­гу. — Я просто не верю, что твое место — в нашем веке.

Коннор улыбнулся, надеясь вызвать у нее ответную улыбку. «Улыбнись мне, Лаура», — тихо произнес он. Но ее губы остались сжа­тыми в тонкую линию.

— Мое место — рядом с тобой. Лаура вздохнула.

— Разве у тебя не осталось семьи в Эрин?

— Да, у меня есть семья, — ответил он. Он просто не мог находиться так близко

и не прикоснуться к ней! Коннор провел боль­шим пальцем по ее руке, медленно и осторож­но, надеясь приручить своего пугливого лебе­дя. — Я оставил там родителей, двух сестер, трех братьев и тетку в придачу.

Лаура смотрела на его руку, наблюдая, как его большой палец медленно скользит по ее коже, и к ее щекам вернулась краска.

— Они не будут скучать по тебе?

— Будут, — грудь Коннора сжалась, когда он подумал о родных ему людях, лица кото­рых превратились для него в воспоминания. — Но я знал, что должен был найти тебя, какой бы дальний путь мне ни пришлось совершить.

Лаура раскрыла рот, но не произнесла ни звука. Опустив глаза, она долго смотрела на свою руку, покоящуюся в его руке. Когда, наконец, она заговорила, ее голос был едва слышным:

— Мы сделали чудовищную ошибку, при­звав тебя, оторвав тебя от родины. Мне очень жаль, но тебе нет места в моей жизни.

Коннор взял ее за подбородок и заставил посмотреть на себя. Он знал, что каждое слово Лауры искренне, хотя и ощущал внутри нее смятение. Он видел, как сомнение просвечи­вает сквозь ее логические мысли, как чистый ручей, бегущий под ледяной коркой.

В ее сомнении скрывалась его надежда.

— Загляни в свое сердце, моя Эдайна. Там ты найдешь ответ.

— Ты должен возвратиться в свое вре­мя, — Лаура прижала руку к его груди, когда он наклонился к ней, и ее ладонь оказалась над его сердцем. — Другого выхода нет.

— Я здесь ради тебя, — он провел паль­цами вдоль ее скулы, до нежных волосков у нее за ухом, улыбнулся, когда ее губы раскрылись в изумленном вздохе. — И здесь я останусь.

Лаура закрыла глаза, как будто не должна была его видеть.

— Ты не можешь здесь остаться!

— Я не могу тебя покинуть.

— Ты должен уйти, — она смотрела на не­го, прогоняя его своими словами, одновремен­но призывала к себе взглядом. — Так будет лучше.

— Разве я в силах покинуть тебя? — он прижался губами к ее виску, чувствуя, как бьет­ся ее пульс, вдыхая запах ее волос. — Мое сердце не допустит этого.

— Ox! — Лаура уперлась пальцами в его грудь. — Но твоя семья…

— Моя семья поймет, — его губы оставля­ли на ее щеке нежные поцелуи. — Твоя кожа мягче, чем пух, теплее, чем лето.

— О Господи! — прошептала она. Он хотел окутать себя нежным теплом ее кожи, чувствовать ее руки, обхватывающие его шею, ее ноги, сплетающиеся с его ногами. Он положил руку на ее плечо.

— Ты не должен этого делать, — протес­товала Лаура, но он все же чувствовал, как поддается ее тело, сладко изгибаясь и прижи­маясь к нему.

— Я даже не думал, что ты такая чудес­ная, — он ласкал чувствительную кожу у нее под ухом, вдыхая ее благоухание, пробуя ее вкус кончиком языка. С губ Лауры сорвался тихий звук — то был стон удовольствия, от которого глубоко в его существе разгорелось желание.

Коннор отстранил голову, чтобы заглянуть в ее прекрасное лицо, чтобы увидеть ответное желание в зеленых глубинах ее глаз, желание, которое пульсировало в ней и давало ему на­дежду расплавить лед, окружающий ее сердце. Лаура была в забытьи, как ребенок, погру­зившийся в сладкий сон. Ее губы раскрылись, и из них к его губам летело ее дыхание, как сладкий, влажный туман.

— Знаешь ли ты, сколько времени я мечтал поцеловать тебя?

— Поцеловать меня?! — Она заморгала, неожиданно проснувшись. — О Боже!

Коннор вздохнул, поняв, что зашел слиш­ком далеко.

Лаура отстранилась от него на длину руки, хватая ртом воздух, как утопающий поднима­ет голову над поверхностью воды. Сев прямо, она разгладила юбку и взглянула на свою опе­куншу, как будто ждала, что ее сейчас поставят к позорному столбу. Софи читала книгу закли­наний, не замечая ничего на свете.