Мария Феррарелла - Нежный плен
Сэмюель испытующе взглянул на девушку:
— Как не было необходимости и в том, чтобы отплачивать ему за спасение вашей жизни.
Вот он ее и поймал.
— Боюсь, что вы правы, — вздохнула Бет. — Хорошо, пока льет дождь, мы никуда не поедем. — Подумав, она открыла чемодан, вынула оттуда грязную одежду и протянула ее Сэмюелю, — Если можно, пусть все постирают… Скажите, а долго у вас тут идут дожди?
— Иногда по нескольку недель подряд. Но на этот раз, я думаю, погода скоро изменится, — поспешно ответил Сэмюель, боясь, как бы девушка не вздумала ехать в проливной дождь. Он чувствовал, что его воспитанник не простит ему, если он позволит этой молодой женщине уехать, прежде чем тот поговорит с ней наедине. Взглянув на нетронутый суп, Сэмюель сказал: — Я прикажу принести вам сюда завтрак. Но вы можете позавтракать и внизу.
«Что ж, это было бы неплохо», — подумала Бет. Перемена обстановки пойдет ей только на пользу.
— Пришлите кого-нибудь посидеть с раненым, — попросила Бет. — Я спущусь вниз.
— Тогда прошу пожаловать, мисс. — Сэмюель поклонился и начал отступать назад, словно приглашал к столу королеву.
— Еще один вопрос, если вы позволите.
— Я вас слушаю.
— Насчет кучера. Скажите, вы…
Сэмюель кивнул:
— Донован пошел за его вдовой. Он приведет ее сегодня же.
Когда Сэмюель удалился, Бет покачала головой и рассмеялась про себя: «Ну и дела». Еще вчера Сэмюель смотрел на нее как на чужака, вторгшегося в их дом, а сегодня обращается с ней так, словно она воскресила Дункана из мертвых.
— Значит, вы мне не приснились… — вдруг раздался чей-то голос.
Девушка открыла рот от удивления, увидев, что Дункан, опираясь на свою здоровую руку, сидит на постели. Его спутанные золотистые волосы в беспорядке падали на плечи, красивое лицо озаряла радостная улыбка. У Бет защемило в груди: пока он был без сознания, она не испытывала такого чувства.
— Ночью мне показалось, что вы мне снились.
Она подумала, что он имеет в виду то время, когда она доставала пулю из его плеча. Вспомнив, как он тогда ругался, она спросила:
— Вы всегда проклинаете свои сновидения?
Почувствовав слабость, Дункан был вынужден снова опуститься на подушку.
— Проклинать вас? — озадаченно спросил он. — Если мне не изменяет память, я был просто вне себя от восхищения.
— Я не понимаю вас, сэр, — проговорила Бет, чувствуя, как ее охватывает странная дрожь. Улыбка этого мужчины была такой серьезной, такой обескураживающей, что ее начали обуревать тревожные догадки. А Дункан улыбался все шире и шире.
— Никогда прежде я не видел столь совершенную женщину, как вы.
— Вы видели, как я переодевалась? — с тревогой уточнила Бет. От страха у нее пересохло во рту. — Но вы же были без сознания? Сначала я достала пулю из вашей раны. А потом… — она пыталась говорить спокойно, размеренно. — А потом вы заснули.
— Ах! — глаза Дункана скользили по ее телу с таким выражением, как если бы он прекрасно знал, как оно выглядит без утреннего платья. — Мне снился сон…
— Какой? — испуганно прошептала девушка.
«Боже, только бы он не сказал, что видел меня!»
— Сон о роскошной, безупречно сложенной женщине, которая стояла в моей комнате — такая же нагая, как и в тот день, когда ее создал Бог. — Доверительная улыбка Дункана стала еще шире. Его глаза заглянули в ее глаза. — Она была похожа на богиню, выходящую из морской пены.
Хотя Бет и не предполагала раньше, что способна так смущаться, она покраснела вся — от кончиков волос до пяток. Ею овладела ярость. И он говорит ей такое после всего, что она для него сделала…
Она начала было говорить, но ее голос прерывался:
— Сэр, вы не джентльмен. Вы негодяй.
— Может быть, — согласился Дункан. — Но зато я увидел чудо, которое вряд ли был удостоен лицезреть еще кто-нибудь из смертных…
Глава 11
Она не знала, что возмущало ее больше всего: его слова или улыбка на его лице. Но, как бы то ни было, Бет решила немедленно уехать, чтобы скорее оказаться подальше от этого человека.
— Подождите! — крикнул Дункан.
Вопреки своему желанию уйти, она остановилась. Бет знала, что в один прекрасный день любопытство ее погубит. Не удостоив его взглядом, девушка встала к Дункану спиной.
— Подождите. Я не хотел вас обидеть, — примирительно сказал он.
Бет впоследствии не могла понять, почему она ему все-таки ответила:
— Вы меня не просто обидели, а повели себя, как настоящий подлец. Почему вы не закрыли глаза или не подали знак, что не спите? Вместо этого вы глазели на меня, как какой-нибудь мерзкий пират.
«Она попала в самую точку», — подумал он, наблюдая, как гневно поднимается и опускается ее грудь, и снова представил ее обнаженной. Пожав одним плечом, он напустил на себя самый невинный вид и ответил:
— Иногда очень трудно расставаться со старыми привычками.
Глаза Бет сузились:
— Значит, вы признаете, что вы негодяй?
— Я им был, — поправил ее Дункан, наклонив голову. — По крайней мере некоторые называли меня так. — Увидев, что в ее глазах вспыхнуло любопытство, он пояснил: — Я был капером.
— Иными словами, вором? — спросила Бет. И то сказать, между пиратом и капером было мало разницы. Единственное различие состояло в том, что пират был сам себе хозяин, а капер предлагал свои услуги воюющему государству.
Дункан поднял палец:
— Если и вором, то честным.
«Как будто воры бывают честными», — подумала Бет. Неужели он считает ее безмозглой идиоткой, способной поверить в такую чушь?
Улыбнувшись, Дункан опять откинулся на подушку. Нет, все-таки она не права. Он никому не продавался. Он служил своей стране — Англии. К тому же ему надо было кормить свое разросшееся семейство. Но разве девчонка сможет понять его поступок? Расскажи он ей, как все было, она назовет его лжецом. Поэтому он скажет ей то, во что она охотно поверит. Поверит, что он и сам верит этому.
— Деньги — это честный и уважаемый общественный институт.
Не иначе как Дункан над ней смеется! Он считает себя вправе шутить над ней, потому что видел ее совершенно голой.
— Я немедленно покину этот дом. Я не позволю, чтобы меня поднимали на смех.
— Нет, Бет, я не смеюсь над вами, — покачал он головой. — Не смеюсь, а обожаю.
У нее было тело, которому можно было поклоняться, а у него были руки, которые всегда были готовы воздать хвалу этому божеству, осязая тело.
— Вы слишком развязны.
Ее недовольство заставило Дункана рассмеяться, хотя от смеха у него заболело плечо.
