Барбара Картленд - Благоухающий Цветок

— Создается впечатление, что вы прячетесь от меня, — заметил он. — Неужели это так? Мне хотелось бы услышать от вас ответ на мой вопрос.

— Почему вам это интересно? — спросила Азалия.

— Неужели я должен объяснять, почему я интересуюсь особой, которая прячется за шторами в кабинете генерала и умеет говорить по-русски?

Азалия притихла.

— Откуда… вы это знаете? — спросила она через некоторое время.

— Пожалуй, мне следовало сказать, что вы умеете петь по-русски.

Азалия догадалась, что он знает о ее занятиях с детишками.

Она не стала вникать в подробности и лишь сказала:

— Я знаю только эту песню. Там все дети должны хлопать в ладоши.

— Горничные просто не нахвалятся вами.

— Они очень уставали во время шторма.

— А вы хорошо переносите качку?

— Как видите.

— Мне кажется, вы очень необычная особа, мисс Осмунд. Что же еще вас интересует, кроме информации о Гонконге, занятий с детьми и китайского языка?

Азалия испугалась:

— Как… вы… узнали об этом?

— Обычно я нахожу способы узнать то, что меня интересует, — ответил лорд Шелдон.

Азалия уже собиралась заявить ему, что ее жизнь его не касается, но спохватилась. Если он сообщит о ее занятиях китайским языком тетке, та поднимет невероятный скандал.

И она робко попросила:

— Прошу вас… ничего не говорите об этом… тете Эмилии… Она не одобрит… Она очень… рассердится и запретит мне спускаться на вторую палубу.

— Вы так ее боитесь? Почему?

— Мои родители умерли. Дядя взял меня в свой… дом… но они не любят… меня…

Лорд Шелдон положил руки на перила и взглянул на волны.

— Тяжело чувствовать себя лишней в доме? — неожиданно мягко спросил он.

— Когда тебя терпят из милости и не любят, это оскорбительно.

Азалия выпалила правду, не думая, в чем признается почти незнакомому человеку. Но потом спохватилась и с мольбой посмотрела на лорда.

— Знайте, что я никогда не сделаю ничего, что могло бы вам повредить, — заверил ее лорд, — но разве сами вы не рискуете?

Азалия подумала, что он намекает на ее уроки китайского языка.

— Папа всегда считал, что с людьми лучше общаться на их родном языке, — пояснила она. — Сам он всегда разговаривал с индусами на урду или на других наречиях. Поэтому они шли к нему со своими бедами, а он старался им помочь.

— А вы тоже намерены помогать местным жителям? — спросил лорд Шелдон.

— Мне хочется узнать о них как можно больше, чтобы понимать, что они думают и чувствуют.

И тут Азалия снова спохватилась и пожалела о своей неосторожности.

Разве она не слышала собственными ушами, что говорил лорд Шелдон о туземцах капитану Уидкомбу?

Видимо, сейчас она ведет себя так неосторожно, потому что устала за день и ему удалось застать ее врасплох.

Азалия постаралась поскорей загладить свой промах.

— Я… я имела в виду… чтение иероглифов, — сбивчиво сказала она. — Едва ли у меня появится возможность… говорить с китайцами, разве что со… слугами.

Лорд Шелдон посмотрел на нее.

— Не нужно меня бояться, — спокойно сказал он.

— Я и не боюсь! — поспешно ответила Азалия.

Но сказала неправду. На самом деле она боялась его, он не походил ни на одного из мужчин, которых девушка знала прежде; к тому же она постоянно убеждала себя, что он ей неприятен; и все-таки однажды ему удалось пробудить в ней самые удивительные чувства, какие она когда-либо испытывала.

— Прошу вас… пожалуйста, — нерешительно заговорила она, глядя на него расширенными от застывшей в них мольбы глазами, — забудьте о том, что я вам сейчас наговорила. Я сама не знаю, что болтаю… мысли какие-то неясные. В голову лезут всякие глупости…

— Если вы честный человек, то должны признаться, что сказали мне правду, — перебил лорд Шелдон, — а ее-то мне и хотелось от вас услышать.

— Иногда бывает нелегко понять, где же правда, — возразила Азалия, имея в виду его. — То видишь ее в одном, то в чем-то другом.

— Вероятно, вы, подобно китайцам, ищете, как они говорят, «за одним миром другой», — сказал лорд Шелдон.

Он увидел в глазах Азалии невысказанный вопрос и продолжал:

— За словом мысль, за поступком мотив. Все это китайцы умели различать еще на заре своей цивилизации.

— Они пытались передать это в живописи, — тихо добавила Азалия.

— А также в резьбе по камню, в мыслях, чувствах и образе жизни, — сказал лорд Шелдон. — Это удивительный народ.

Азалия с изумлением взглянула на него:

— И вы можете говорить такие слова? Ведь тогда вы…

Она уже собралась повторить фразу из разговора лорда с капитаном Уидкомбом. Но, вспомнив его слова, она впервые поняла — когда он говорил о «демонстрации превосходства белой расы», это было ответом на вопрос капитана о том, что думает Военное министерство.

Какая же она глупая и недогадливая!

Лорд Шелдон говорил об этом с насмешкой в голосе, а она и не почувствовала тогда его сарказма.

Боясь снова ошибиться, она нерешительно заметила:

— Вы говорите так, словно вы… ну, как будто сочувствуете китайцам.

— Я восхищаюсь ими, — ответил лорд Шелдон. — Вы можете себе представить, что они уже печатали бумажные деньги, когда мы в Англии еще ходили в звериных шкурах? — Он помолчал, а затем продолжил: — Большинство китайцев отличаются высокими моральными принципами, независимым характером и высоким чувством чести.

Азалия всплеснула руками.

— Так говорила мне и мама, но я думала…

— Понимаю, что вы думали… мисс Осмунд, — сказал с улыбкой лорд Шелдон. — Вы дали мне это ясно понять при первой же встрече.

— Я очень сожалею, — пробормотала Азалия. — С моей стороны… это было грубо…

Он не ответил, и она, помолчав, добавила:

— Я вела себя глупо… так скоропалительно сделав выводы. Но я презираю обычай… некоторых людей… с презрением смотреть на людей с другим цветом кожи.

— Согласен с вами, — спокойно произнес лорд Шелдон.

— Тогда я могу только… извиниться за то… что превратно поняла ваши слова… и вообще… что подслушала тот разговор…

— Ваши слова звучат обезоруживающе, мисс Осмунд, — заметил лорд Шелдон. — Но у меня осталось к вам еще очень много вопросов, на которые мне бы хотелось получить ответ.

— Каких… вопросов? — удивленно спросила Азалия.

Тут ей внезапно пришло в голову, что он собирается спросить ее о том, как погиб ее отец.

Ведь лорд Шелдон был в Индии, где сплетни насчет полковой жизни передаются от солдата к солдату, от базара к базару. Вероятно, он услышал нечто такое, что показалось ему подозрительным.