Валери Шервуд - Песня ночи
Дверь за девушкой закрылась несколько громче, чем следовало бы.
— С этой тебе не справиться, — пробормотал Келлз, качая головой. — Ну-ка, расскажи мне об этом французе.
— Я не уверена, что он француз, — медленно проговорила Каролина. — В нем есть что-то испанское. И когда я задала ему вопрос на испанском, он ответил не задумываясь.
— Испанец… — задумчиво протянул Келлз.
— О, я точно не могу сказать. Говорит, родом из Марселя. Возможно, так оно и есть.
— Многие называют себя выходцами из Марселя. Удобный город — многонациональный, без какого-то своего лица, город, где легко затеряться в толпе. Не ты ли говорила мне, что наш новый сосед Луи Довиль тоже из Марселя?
— Да, я говорила.
Каролина покраснела. Неужели Хоукс доложил и о том, что сосед из дома напротив предпринимает неустанные попытки ухаживания за подругой капитана, и, едва Каролина выходит из дому, уже тут как тут, всегда готов с ней побеседовать. Каролина сочла за лучшее вернуться к обсуждению монсеньора Раймона.
— Впрочем, я не могу отрицать, что он француз. Он сказал, что не так давно прибыл с Нью-Провиденс, а в Марселе провел лишь детство и юность.
— Но ты все же приняла его за испанца? — вскинув бровь, спросила Келлз.
— Ну, я могла и ошибиться.
— Сомневаюсь. Обычно шестое чувство не подводит тебя.
— Как бы там ни было, он уехал, и нам больше не о чем беспокоиться. Он сказал мне, что уезжает из города на следующий день.
— Значит, уехал. Так скоро? Он не сказал, куда направляется?
— Не помню. Кажется, нет.
— И тебе не любопытно было узнать?
— Ну, в конце концов, не мое это дело. Я пригласила его поужинать только потому, что он…
— Потому что пришел к тебе на выручку, я знаю. И все же… Все время спрашиваю себя, как это ему удалось оказаться в нужное время в нужном месте?
— Прекрати! Все это просто смешно! — выпалила Каролина. — Он не мог заранее все предугадать! Скажи, ну откуда мог монсеньор Раймон знать о том, что Джилли упадет передо мной в этом самом месте?
— Да, — протянул Келлз. — Весьма удачное падение, тебе не кажется? Интересно, как ей удалось все так ловко устроить…
— Джилли, можешь зайти. Я вижу твой глаз в щелке.
Джилли неохотно открыла дверь. Вид у нее был надутый, словно ее обидели, и у Каролины лопнуло терпение.
— Если ты будешь подслушивать, Джилли, я немедленно прогоню тебя вон!
Джилли от злости на себя и на хозяев весьма своевременно разрыдалась и выбежала из столовой.
— Все же лучше найти девчонке другое место, — проговорил Келлз, хмуро глядя вслед служанке.
— Нет, ей нужно дать еще один шанс, — упрямо стояла на своем Каролина. — Но скажи мне, почему это по городу ходят слухи, будто ты покупаешь поместье?
— Потому что так оно и было.
— Но ведь, кажется, ты сказал…
— Я сказал, что сейчас не покупаю, но не говорил, что не хотел бы этого сделать.
— Но…
— Ну, хватит. Не волнуйся так. Я думал, купить поместье не составит труда, ведь мне всегда охотно давали денег в долг. Оказалось, что люди готовы рисковать целыми состояниями в надежде обогатиться быстро, но они слишком хорошо понимают, что получать доход с земли — дело другое, и немедленной прибыли ждать не приходится.
— Ты бы мог получить скорую прибыль! — решительно заявила Каролина, совсем позабыв о том, что совсем недавно она была против того, чтобы они с Келлзом стали плантаторами. Сейчас она была всецело на стороне мужа.
— О, я не сомневаюсь в собственных силах. Да только люди с деньгами не торопятся давать мне ссуду. Похоже, мой прошлый опыт не внушает им надежд на то, что из меня выйдет образцовый плантатор. Со мной говорили весьма вежливо, но при этом ясно дали понять: платить придется наличными.
После ужина Келлз и Каролина пили в гостиной рубиново-красное сладкое вино порт, названное в честь города Опорто, где его некогда научились делать.
— Но ведь ты решил покончить с флибустьерством. Всем это известно! — продолжала недоумевать Каролина.
— Всем известно, да только никто не верит. Возможно, я и сам не верю в это, — сказал Келлз, устало покачав головой.
— Ну тогда сделай им одолжение — заплати наличными! — взорвалась Каролина. — И порви с негодяями, которые привыкли наживаться на твоей опасной работе!
В улыбке Келлза сквозила печаль. Она была такой милой в своем белом платье, так очаровательна в своем негодовании, от которого грудь ее так бурно вздымалась — наивная, невинная, совсем девочка. Каким-то образом колье своей грубоватой роскошью только усиливало ее прелесть.
— Не может быть, чтобы у нас не хватило денег. Это ведь не так? — боясь поверить себе, спросила Каролина.
— При всей той роскоши, что тебя окружает? — с кривой ухмылкой переспросил Келлз. — Наш дом дорого нам обходится.
— Но у тебя так много золота, — запротестовала она. — Так много…
— Хранится в Англии в неприкосновенности, и лишь я один могу взять то, что мне принадлежит. Лично… А путь в Англию мне заказан. Ты ведь не хочешь, чтобы я отправился туда?
Каролина почувствовала, что земля уплывает у нее из-под ног, и села, чтобы не упасть в обморок.
— Нет, не хочу, — слабым голосом произнесла она.
— И еще, Кристабель, — спокойно и взвешенно добавил Келлз, — я должен как-то зарабатывать на жизнь, в противном случае нам придется продать дом.
— Тогда продай дом.
— Нет, я не намерен этого делать, — спокойно сказал Келлз. — Во-первых, это было бы опасно. Если в городе пойдут слухи о том, что я испытываю трудности, непременно найдется тот, кто попытается продать меня испанцам за пятьдесят тысяч монет.
Как она могла об этом забыть!
— И что ты предлагаешь делать?
— Я предлагаю, — с нажимом на каждом слове проговорил он, — вернуться к моей старой работе. Все видят во мне флибустьера — ради Бога, я буду им!
— О нет! — воскликнула Каролина. — Я не могу этого выдержать! Без конца думать о том, где ты и жив ли!
— Придется выдержать, если хочешь, чтобы мы пережили трудные времена. Не печалься, Кристабель, — добавил он мягче, — уж лучше это, чем плыть в Англию, а деньги мне нужны срочно, много денег!
«А я отослала колье, которое могло бы избавить его от такого страшного выбора!» — в ужасе думала Каролина. Прошла неделя, «Утренняя звезда» уже далеко в океане. Она готова была сгореть со стыда.
— Келлз, — срывающимся голосом сказала она, — прости меня за колье.
Келлз коротко рассмеялся.
— Брось казниться. Я так или иначе должен был вернуться к пиратскому ремеслу. Ты сделала ошибку, Кристабель, когда полюбила меня. Другой мужчина мог бы дать тебе больше: спокойный, мирный дом, детей, окружение, которым ты могла бы гордиться.
