Констанс Холл - Милая мятежница
— Я много слышал о тебе, милорд.
— Надеюсь, ничего предосудительного?
Неприязнь к молодому человеку переполняла Стоука.
— Что ты, милорд, напротив! Барды слагают баллады, прославляющие твою доблесть. Ты расскажешь нам, каково было сражаться в Святой Земле бок о бок с королем Ричардом? Как ни хотел я отправиться в поход, отец не позволил мне этого.
Стоук собирался сказать юнцу что-нибудь ехидное, но леди Элизабет перебила его:
— Прошу вас, милорды, продолжить беседу о героическом походе в зале, где лорду Эвенелу будет удобней. Эвел, голубчик, проводи гостей и вели Вире подать на стол холодной говядины.
— Пойдем в зал, милорд, нам не терпится услышать о твоих приключениях.
Кивнув Стоуку, Эвел обнял лорда Эвенела за плечи, и они пошли в жилые покои.
Прежде чем последовать за ними, Стоук посмотрел на Ларк. Ее взгляд выражал высокомерие и враждебность.
«Что ж, — решил Стоук, — пусть это будет последним деянием в моей жизни, но я сотру надменность с ее лица».
Криво усмехнувшись, рыцарь в сопровождении старого Гована неторопливо направился в зал. Он твердо знал одно: сегодня Ларк не удастся от него ускользнуть — ее мать позаботится об этом.
Стоук заметил, что не только он сам, но и Роуленд все это время тоже бросал на Ларк вожделеющие взоры, и замедлил шаг, загораживая девушку от взгляда приятеля.
— Вот это я понимаю, — сказал с ухмылкой Роуленд. — Выскочить из постели чуть ли не нагишом, чтобы броситься на выручку жениху, — клянусь, это дорогого стоит!
— Осторожно, друг мой. Когда перед тобой такая особа, как леди Ларк, следует не восхищаться ее доблестями, а опасаться хитрости и подвоха.
— Я бы не возражал, если бы она испытала свои хитрости на мне.
— Держись от нее подальше, Роуленд, очень тебя прошу.
Роуленд положил руку на плечо Стоуку.
— Ты советуешь мне держаться от нее подальше, потому что желаешь мне добра или решил приберечь ее для себя?
— Пока не знаю.
— Лучше тебе вообще перестать смотреть в ее сторону. Ты приехал сюда, чтобы взять в жены не леди Ларк, а ее сестру — вот и займись делом.
— Ты прав. Но незачем напоминать мне об этом. Я и не подумал бы жениться на такой фурии, как леди Ларк.
— Вот и славно, потому как она выходит замуж за лорда Эвенела.
Приказав себе забыть на время о Ларк, Стоук обнял сэра Роуленда за плечи и пошел вместе с ним в жилые покои.
Когда за рыцарями захлопнулась дверь, леди Элизабет схватила Ларк за руку и повернула к себе лицом.
— Как ты посмела выйти из дому в этой тряпке? Ты же голая!
— Матушка, если уж ты решила воспитывать меня, подожди хотя бы до утра!
— Не стану я ждать! Только представь, что подумают о тебе лорд Эвенел и лорд Блэкстоун? Меня не так волнует лорд Эвенел, он — твой жених, а стало быть, почти член семьи. Но вот лорд Блэкстоун! Он смотрел на тебя как на дешевую шлюху!
— Мне нет дела до того, что думает обо мне Блэкстоун! — Ларк чуть было не брякнула в пику матери, что рыцарь уже видел ее голой, но вместо этого сказала: — Уверена, он не видел ничего такого, что могло бы оскорбить его взор.
— Ты, по обыкновению, обращаешь все в шутку. А между тем я видела, как он пожирал тебя глазами. Ты притягиваешь его взгляды — это несомненно, но я не позволю тебе встать между ним и Элен.
— Ты и вправду думаешь, что я выскочила во двор в ночной сорочке, чтобы соблазнить его? — с негодованием воскликнула Ларк. — Да я скорее лягу в постель с деревенским дурачком, чем с Блэкстоуном!
— К чему этот издевательский тон? Лорд Блэкстоун вовсе не так прост, как тебе кажется. Ты распалила его и теперь жди беды! Блэкстоуну ничего не стоит зажать тебя где-нибудь в углу и удовлетворить свою похоть. Господи, ну почему ты не накинула хотя бы платок? И почему я не сожгла это рванье, в котором ты спишь? Как только мы вернемся в замок, я тотчас швырну твою сорочку в очаг.
— Ты же знаешь, что я не засну, не подложив под голову любимую подушку, набитую гусиным пухом, и не надев эту сорочку. Но ношу ее я только в спальне. Просто я так испугалась за Эвенела и Эвела, что выбежала в чем была. Так что оставь мою сорочку в покое. Вот выйду замуж — увезу ее с собой: подальше от твоих глаз.
— Ну уж нет. Я не позволю тебе позорить свое доброе имя, так что расхаживать в этом рванье в доме лорда Эвенела ты не будешь! Скромность — лучшее украшение леди, а твоя сорочка больше открывает, чем скрывает…
Ларк задрожала от негодования.
— О чем ты только говоришь?! Если тебя кто услышит, так решит, что я и вправду вышла голая. Перестань донимать меня! Я, миледи, не желаю больше тебя слушать!
Ларк надеялась выплеснуть гнев, но, чувствуя, что он не покидает ее, побежала прочь. Она опасалась наговорить матери гадостей, о чем сожалела бы потом до конца своих дней.
— Не хочешь слушать меня — не слушай! Только не забудь, что Блэкстоун — жених твоей сестры! — крикнула Элизабет.
— Как я могу об этом забыть? — выдохнула Ларк.
После ссоры с матерью девушка окончательно утвердилась в мысли, что отговорить Элен от брака с Блэкстоуном необходимо. Ну а если мать станет слишком уж досаждать Элен, что ж, в таком случае Элен может переехать в замок Эвенела. Они заживут втроем, если, конечно, Эвенел не передумает жениться на ней. А он не передумает, поскольку ему нужно ее приданое, чтобы пополнить свой тощий кошелек. Так что Эвенелу придется терпеть ее капризы. Но прежде следует избавиться от домогательств Черного Дракона, а для этого нужно убедить рыцаря в своей непричастности к покушению на его жизнь. Ларк вздохнула. Заставить Дракона поверить ей, представлялось крайне непростым делом.
Под высокими сводами гремели возбужденные голоса мужчин. Эвел, Эвенел, Гован и Роуленд стояли в центре зала и, несмотря на предрассветный час, оживленно разговаривали. Только Стоук не принимал участия в беседе. С непроницаемым выражением лица он держался в стороне от рыцарей и о чем-то напряженно размышлял.
Войдя в зал, Ларк хотела, не привлекая к себе внимания, незаметно проскользнуть наверх, к себе в спаленку, но легкие шаги на лестнице заставили ее прижаться к стене.
Придерживая подол зеленого шелкового платья, по лестнице торопливо спускалась Элен. Пышные каштановые волосы струились у нее по спине и плечам. Девушка позевывала и походила на заспанную речную нимфу. Длинная накидка, которой она прикрыла плечи, не могла скрыть совершенства ее стройной, с плавными изгибами и округлыми формами, фигуры. Элен вышла из арки, ведущей к лестнице, лебедем вплыла в зал и сразу же увидела Блэкстоуна. Вспыхнув от смущения, она подошла к гостю, плавно повела в стороны руками и, склонившись перед ним в изящном поклоне, мелодичным голосом произнесла:
