Барбара Картленд - Исцеляющее прикосновение
И все-таки подумайте над тем, что я вам сказал, — негромко произнес он. — Кстати, я пришел сюда так поздно потому, что старик Эндрю, который охранял реку, чувствует свой возраст. У него разыгрался ревматизм, так что выполнять свои обязанности он не может. Но он попросил передать вам, что по близости промышляют браконьеры и следует выставить охрану.
— Какого рода браконьеры?
— Похоже, целая шайка движется вдоль берега моря. Свежий лосось продается в Эдинбурге и Глазго по очень высокой цене.
Граф нахмурил брови.
— Если Эндрю не справляется с охраной, — сказал он, — надо найти кого-то другого.
— У него сильный ревматизм, — повторил врач, — и, по-моему, вам следовало бы найти ему помощника или даже двух. Он старается по мере сил, но я велел ему по ночам на улицу не выходить, по крайней мере дня два, пока я снова его не навещу.
— Я обязательно буду иметь в виду то, что вы мне сказали, — пообещал граф.
— Я приду завтра утром. Спасибо за виски. Оно пришлось очень кстати!
И врач ушел, не позволив графу что-нибудь ответить.
Граф еще долго стоял у камина, глядя в огонь. Он пытался сообразить, кого взять на место старого Эндрю. Этот человек охранял речные угодья с тех пор, как граф себя помнил, и делал это прекрасно. Серьезного браконьерства в его поместье не наблюдалось.
В этом году лосося было полным-полно. Многоводная река давала рыбе возможность легко входить в нее из моря. Но в то же время, насколько графу было известно, дальше вдоль морского берега реки обмелели. Скорее всего шайка браконьеров обратит свое внимание на его реку — Тэйвор.
Граф взглянул на часы — время уже позднее. Он решил, что разумнее всего самому пойти и проверить, как обстоят дела на реке.
В сопровождении спаниелей он спустился вниз и обнаружил дежурившего у дверей лакея.
— Я пройдусь, Алистер, и взгляну на реку. Я ненадолго, так что можешь двери не запирать.
— Хорошо, милорд, — ответил лакей.
Граф вышел на аллею, потом повернул налево и миновал небольшую рощу; здесь тропа привела его к скалам, откуда можно было спуститься к устью Тэйвора.
Ночь стояла теплая и безветренная, по ясному небу медленно плыл месяц.
Граф мог и ночью легко найти дорогу. Он с детства знал в поместье каждый дюйм.
Неторопливо спускаясь к реке, он думал о том, как любит ее и сколько счастливых часов провел на рыбалке.
Ему было девять лет, когда отец подарил ему первую удочку для ловли форели. Рыба попадалась и крупная, и мелкая. Это занятие доставляло ему удовольствие. Мысль, что кто-то может браконьерствовать здесь, приводила его в ярость.
И если Эндрю действительно слишком болен для того, чтобы охранять реку, он должен назначить на это место надежного человека.
Добравшись до устья реки, граф пошел вверх вдоль берега. В воде отражались звезды, это зрелище было поистине чарующим.
Красота родных мест, как всегда, наполняла душу теплом. И граф размышлял сейчас о том же, о чем думали до него многие шотландцы: что он готов умереть за Шотландию, лишь бы не дать англичанам захватить ее.
Он прошел довольно далеко, когда вдруг услышал впереди какие-то звуки. Он остановился и прислушался, а собаки тихо зарычали. Граф понял — чуть выше по реке что-то происходит.
Он снова двинулся вперед и увидел силуэт лодки и стоящего в ней человека. А спустя еще секунду стало слышно, как кто-то молотит по воде.
Теперь происходящее не вызывало сомнений. Человек в лодке протянул поперек реки сеть. Она была закреплена на колу, вбитом на противоположном берегу. Выше по течению кто-то баламутил воду, гоня лосося вниз по реке, где рыба попадет в сеть.
Это были браконьеры, о которых предупредил Эндрю. Взбешенный граф направился вперед.
Человек был занят тем, что вытаскивал из сети рыбу и бросал ее в лодку.
Граф спросил громовым голосом:
— Что вы, дьявол вас возьми, тут делаете? Прекратите немедленно!
Слова отчетливо разносились по воде, и человек в лодке обернулся. В руке у него был острый багор.
— Немедленно прекратите! — потребовал граф. — Это браконьерство, и вы попадете под суд за кражу моего лосося!
Но в этот миг притаившийся в тени высокого берега браконьер с силой ударил его по голове веслом, а второй вонзил багор ему в плечо.
Последним, что услышал граф, был отчаянный лай его собак.
Джакоба проснулась под звуки волынки. Она узнала мелодию — «Лодочная песня Скай».
«Вот куда бы мне хотелось попасть: на остров Скай», — подумала девушка.
Нога еще побаливала, и она не стала подниматься, чтобы подойти к окну. Постепенно мелодия затихла вдали — волынщик ушел за угол замка. А в следующую минуту в дверь постучали.
Не успела Джакоба откликнуться, как дверь открылась — к своему удивлению, она увидела доктора Фолкнера.
— Вы сегодня очень рано! — воскликнула она.
Врач подошел к кровати и, серьезно глядя на Джакобу сверху вниз, сказал:
— Мне нужна ваша помощь.
— Моя… помощь? — недоуменно переспросила она и поспешно села на постели.
— Вчера поздно вечером, — продолжал доктор, — после того как я повидался с графом и предупредил его о шайке браконьеров, вылавливающих лососей, он отправился осмотреть реку. Один, в сопровождении двух спаниелей.
— И что случилось?
— По-видимому, он наткнулся на браконьеров и, как я полагаю, обвинил их в незаконной ловле принадлежащей ему рыбы.
— Он их поймал?
— Мы не знаем точно, что случилось, но собаки спасли ему жизнь.
— Спасли… ему жизнь? — повторила Джакоба. — Так что же… произошло?
Доктор мрачно сказал:
— Браконьеры ударили его по голове чем- то тяжелым. А еще он получил удар в плечо острым багром.
Джакоба испуганно вскрикнула:
— Какой… ужас!
— И прежде чем скрыться, они бросили его в реку.
Девушка была так поражена и напугана, что на какое-то время даже лишилась дара речи.
Врач тем временем рассказывал:
— К счастью, сообразительные собаки подняли громкий лай. Их услышал пастух, который прибежал узнать, в чем дело, и нашел графа. Затем вытащил его из воды.
— Как могут люди… совершать… такие злодейства? — молвила Джакоба.
— У этих браконьеров дурная слава, — ответил доктор Фолкнер. — Теперь граф в очень тяжелом состоянии.
— Мне так жаль… Мне искренне его жаль!
И тут Джакоба подумала, будто доктор Фолкнер намерен сообщить ей, что она должна немедленно уехать. Однако он произнес совершенно неожиданные слова:
— Мне нужен человек, который мог бы ухаживать за его сиятельством. И нет нужды говорить вам, что такого человека ближе Глазго или даже Эдинбурга не найти.
