Грешные желания Сары - Барнс Софи
У Кристофера даже не возникало сомнений на сей счет. Уж чего-чего, а упрямства его сестре было не занимать. Поэтому для него стало неожиданностью, что она вдруг перевела разговор на другую тему, сказав:
– Я все еще не могу поверить, что маме с папой удалось уговорить Ричарда поехать с нами.
Кристофер сжал пальцы в кулак.
– У него особо и выбора не было. Оукленд-Парк все лето будет наводнен рабочими, и, боюсь, им придется поторапливаться, чтобы успеть отделать весь дом в греческом стиле, как задумала мама.
– Все же, согласись, это удивительно, – сказала Лора.
Кристофер решил промолчать. Когда он размышлял о службе своего брата на благо короны, всякий раз испытывал неловкость. Будучи старшим братом Ричарда, он всегда ощущал определенную ответственность за него, потребность его защитить. А война с Наполеоном оставила в душе Кристофера одно лишь чувство несостоятельности. Он засунул руку в карман и достал часы, чтобы узнать время. Шла вторая минута третьего. Кристофер секунду помедлил, после чего трижды провел большим пальцем по стеклу часов.
– Ты же знаешь, это бессмысленно, – сказала Рэйчел. – Успех является результатом усердного труда и здравого смысла, а не глупых ритуалов.
Хотя в ее замечании не было ничего неожиданного, у Кристофера оно вызвало раздражение.
– Я верю в удачу, Рэйчел, и если для ее достижения нужно исполнить кое-какие странные действия, то так тому и быть.
Слегка раскачиваясь, карета катилась вперед. С намерением насладиться этим приятным ритмом Кристофер отвернулся, радуясь тому, что сестра воздержалась от дальнейших комментариев. Все дело в том, что склонность к суевериям смущала и его самого, поскольку противоречила логике и здравому смыслу. И все же виконта не покидало предчувствие, будто что-то ужасное неизбежно произойдет, если не принять определенных мер для его предотвращения. Мужчина вздохнул. Ощущение стало еще более сильным после того, как карета проехала мимо дерева, на ветвях которого сидели две вороны.
…Это было в 1815-м. В том году он испытал разочарование из-за неудачной любви, к тому же французы захватили в плен его брата.
Неожиданный вопрос заставил Кристофера стряхнуть задумчивость.
– Как считаете, Хлоя когда-нибудь снова выйдет замуж? – спросила Лора, имея в виду их овдовевшую сестру.
– Судя по всему, вряд ли, – проворчала Рэйчел.
Кристоферу вдруг пришло на ум, что Рэйчел была бы миловиднее, если бы не стягивала так туго волосы на затылке. Сестрам, мягкие локоны которых красиво обрамляли лица, следовало бы подсказать ей это, но Кристофер знал – подобный разговор ни к чему, кроме спора, не приведет. Рэйчел была чрезвычайно упряма в некоторых вещах, и это совсем не способствовало ее замужеству.
– Хорошо, что ее муж погиб на дуэли, а то я сама прикончила бы его, – заявила Фиона.
Кристофер нахмурился, не зная, гордиться кровожадностью своей сестры или опасаться ее. Черт побери, он и сам хотел бы иметь возможность вызвать покойного лорда Ньюбери на поединок, после того как его многочисленные интрижки выплыли наружу. Но, в конце концов, о наказании мужа сестры позаботился несчастный супруг последней пассии Ньюбери.
– Будем надеяться, что если она и выйдет снова замуж, то за достойного человека, – сказал он.
– Возможно, в Торнклиффе она встретит подходящего джентльмена! – воспылала надеждой Лора. Она подалась вперед, пристально глядя на брата. – Может, там даже найдется молодая леди и для…
– Я бы на твоем месте не стал договаривать до конца, – предостерег ее Кристофер.
– Совсем не обязательно быть таким обидчивым, – чопорно ответила Лора, выпрямив спину и подняв подбородок. – Я забочусь только о твоем благе.
Кристофер простонал. То же самое он слышал и от матери с отцом. Причем постоянно. Именно поэтому он не пожелал ехать с ними в Торнклифф в одной карете. Шесть часов выслушивать, как они по очереди будут предлагать ему возможных невест, было бы выше его сил. Понятно, что ему, старшему сыну и наследнику титула Оукленд, в конце концов придется жениться. Ему просто хотелось бы немного повременить, может, провести еще один сезон[2], наслаждаясь радостями холостяцкого состояния в объятиях той оперной певички, на которую он положил глаз. И, уж конечно, он не имел желания повторять ошибку, совершенную им пять лет назад.
– Позволь дать тебе совет, дорогая сестрица: оставь эти романтические мечтания для героев своих безумно оригинальных романов, а меня от них избавь.
– Но…
– Никаких «но», – твердо возразил он. – Я не позволю тебе быть моей сводницей.
Скрестив руки на груди, Лора сердито уставилась на Кристофера. Он знал, что она сейчас изо всех сил сдерживается, чтобы не высказаться, и ее усилия восхищали его. Без преувеличения. Однако никто не смог бы сказать, надолго ли ее хватит, и, чтобы полностью отвлечь внимание сестры от собственной персоны, он заявил:
– Учитывая все обстоятельства, полагаю, будет благоразумнее, если я сам подберу женихов для каждой из вас.
– Что?! – Этот взрыв возмущения исходил от Рэйчел, что, впрочем, не было чем-то неожиданным.
То, что вся ее жизнь вращается вокруг математики и естествознания, Кристоферу было известно, и мысль о том, чтобы обзавестись семьей и своим домом, видимо, совсем не представляла для нее интереса.
– Вы ведь моложе не становитесь, – сказал он, бесцеремонно начиная разговор, который их мать заводила так часто, что он давно уже превратился в привычную нотацию.
– Мне только восемнадцать! – негодующе возразила Фиона. – До старой девы еще далеко.
– Это верно, – согласился Кристофер, похлопывая девушку по руке и полагая, что ее это успокоит. – Допустим, твое положение не столь критично, как у Рэйчел либо Эмили, которым, напомню, двадцать три и двадцать два соответственно.
– Хорошо уже хотя бы то, что, говоря о возрасте, каждый в этой семье вполне способен быть точным. – Сверкнув глазами, Рэйчел плотно сжала губы.
– А тебе ведь следует подумать о том, кому ты оставишь свои научные открытия в наследство, так сказать. Воспитывая собственного ребенка, ты сможешь привить ему или ей свой интерес к… – Кристофер запнулся, подыскивая нужное слово, но на ум пришло только: – …слизням.
– Раз уж ты проникся таким живым интересом к моим исследованиям, – сказала Рэйчел, немного остывая, – то должна тебе сообщить: я намереваюсь издать свой труд сразу же, как он будет завершен. Это, дорогой братец, и будет моим наследием. Мужья и дети в таком деле только помеха.
– Думаю, Кристофер не имел в виду, что у тебя будет более одного, – пробормотала Лора.
Кристофер едва сдержался, чтобы не растянуть губы в улыбке. Показывать, будто этот разговор развеселил его, не было ему на руку здесь – взаперти с тремя женщинами в одной карете.
– Что «более одного»? – спросила Рэйчел, с явным раздражением оборачиваясь к сестре.
– Ты только что говорила о мужьях, – пояснила Лора. – Во множественном числе.
– Я… – начала было Рэйчел. Она, должно быть, поняла, что отрицать ошибку, допущенную при свидетелях, бессмысленно, поэтому, скрестив руки на груди, добавила: – Ах, ну ты поняла, что я имела в виду.
– А тебе не приходило в голову, – сказал Кристофер, – что там может оказаться одинокий ученый, который будет рад такой невесте, как ты? Общие интересы и тому подобное.
– Такого там не будет, – ответила Рэйчел, и на ее напряженном лице явно читался испуг. – Если только я не соглашусь либо на того, кто втрое меня старше, либо на того, у кого нет средств на пропитание. Вероятность этого я прикинула еще в прошлом году.
– С тех пор ситуация могла измениться, – предположил Кристофер.
Рэйчел ничего не ответила на это, лишь сердито взглянула на брата.
– Ладно, тогда я, видимо, сосредоточусь на устройстве будущего Эмили, – сказал Кристофер. Он и сам не знал, зачем продолжал этот разговор, если только не с тем, чтобы подразнить сестер.
