Лепестки на ветру - Патни Мэри Джо
Рейф занимал высокое положение в обществе, имел множество влиятельных знакомых, и часто информация, полученная им в ходе светской беседы, становилась достоянием британской разведки, причем тот, кто сообщал Рейфу неоценимые сведения, даже не догадывался, что доблестно служит «Туманному Альбиону».
Иногда официальные донесения требовали проверки, и тогда наступала очередь Рейфа — его специализацией была информация из придворных источников, добытая от влиятельных богатых людей, обладающих действительной властью, которую дают только деньги и знатность.
"Остается надеяться, что на этот раз Люсьен предложит нечто захватывающее, чтобы не думать о женщинах», — мечтал Рейф, въезжая во двор своего дома.
Люсьен Фэйрчайлд, лорд Стрэтмор, чуть прищурившись, наблюдал, как Рейф прокладывает себе путь в праздничной толпе, заполонившей зал. Высокий, смуглый, сразу видно, победитель. Аристократ до мозга костей. Пожалуй, великолепный актер. Рейф слегка переигрывает в своем стремлении подчеркнуть собственный аристократизм. Если добавить еще и непревзойденную привлекательность, не покажется странным, что все особы женского пола провожают его взглядами. Интересно, кто из этих дам станет следующей его любовницей? Даже Люсьен, обладавший профессиональной памятью, уже успел сбиться со счета.
От Фэйрчайлда не ускользнула та великолепно отточенная улыбка ледяной вежливости, которая как ушат холодной воды действует на мелкую рыбешку, пытавшуюся завладеть вниманием Рейфа. Но по мере приближения к другу улыбка герцога стала теплее.
— Рад видеть тебя, Люсьен. Жаль, что тебе не удалось выбраться в Буенский замок этим летом.
— И мне жаль, да только в Уайтхолле творилось что-то невероятное. — Люсьен обвел взглядом помещение, сделав кому-то незаметный знак. — Давай подыщем более тихое место для разговора, — добавил он, провожая Рейфа в кабинет в дальней части дома.
Усаживаясь в кресло, Рейф закурил предложенную хозяином сигару.
— Полагаю, у тебя есть ко мне задание.
— Правильно понимаешь, — ответил Люсьен, закуривая. — Как ты посмотришь на предложение съездить в Париж?
— Вполне уместное предложение. Я уже начал было скучать.
— Скучать тебе не придется, в этом ты можешь на меня положиться. В программу поездки входит женщина, и женщина весьма опасная.
— Уже неплохо, — протянул Рейф, затягиваясь. Не вынимая сигару изо рта, он добавил:
— Что я должен с ней делать: убивать или целовать?
— Во всяком случае, не убивать, — ответил Люсьен, нахмурившись. — Что же касается последнего, — и он безразлично пожал плечами, — оставляю на твое усмотрение.
Дверь распахнулась, и в кабинет вошел смуглый мужчина. Рейф встал, протягивая вошедшему руку:
— Николя! А я и не знал, что ты в Лондоне.
— Мы с Кларой приехали только вчера вечером. Обменявшись рукопожатием, друзья уселись в кресла. Оглядев Рейфа с головы до пят, герцог Аберде отметил:
— Ты прекрасно выглядишь.
— И ты тоже.
— Женитьба — отличная штука, — загадочно улыбаясь, ответил Николя. — Тебе бы тоже следовало обзавестись женой.
— Прекрасная идея, — самым сладким тоном согласился Рейф. — Так чью жену ты можешь предложить?
Под громкий смех Рейф продолжил:
— Надеюсь, мой крестник цветет, как и ты. Рейф попал в точку. Николя с выражением счастливой гордости на лице, так свойственным всем новоиспеченным папашам, стал расписывать красоту и необыкновенные успехи юного Кендрика.
Мужчины на заре туманной юности входили в одну организацию, насчитывающую всего четырех человек. Назывались они «Падшими ангелами». Джентльмены дружили еще с Итона и, даже не встречаясь годами, оказавшись рядом, чувствовали себя ближе чем братья. Последним, четвертым членом союза был лорд Майкл Кеньон, сосед Николя в Белее, который сегодня отсутствовал. После того как тема подрастающего поколения была исчерпана, Рейф предложил:
— Не собрать ли нам союз вновь? Пусть Майкл приезжает.
— Он пока не готов к путешествию, — ответил со смешком Николя, — но идет на поправку поразительно быстро. Скоро станет как новенький, а несколько шрамов только украсят его мужественное тело. Клара была у него сиделкой. Представляешь Майкла такой развалиной! Боюсь, что только моя упрямая маленькая женушка способна была заставить нашего друга оставаться в постели хотя бы столько, сколько нужно для выздоровления. А сейчас, когда ему лучше, я решил устроить ей каникулы и взял с собой.
— Остается надеяться, что Майкл сможет вернуться в армию как раз к тому времени, когда Наполеон сбежит со Святой Елены, — едко заметил Люсьен — Французам не удалось прикончить его в Испании, так он предоставил им прекрасный шанс при Ватерлоо — Майкл — славный боец и прекрасный опытный офицер, лучший, о котором только мог мечтать Веллингтон, — сказал Рейф — Мне кажется, на этот раз продолжения войны не будет, так что хотя ранение Майкла событие весьма печальное, но опасности для Англии оно не несет Высказывание Рейфа напомнило Люсьену о цели их сегодняшней встречи — А сейчас, когда все в сборе, я хотел бы перейти к делу, — сообщил Люсьен. — Николае я пригласил сюда затем, что во время своих странствий по Европе он имел счастье видеться с женщиной, о которой я уже говорил чуть раньше.
Рейф и Николае обменялись взглядами.
— Я всегда подозревал, что и ты выполняешь тайную миссию, — многозначительно заметил Рейф — Ты же знаешь, цыгане склонны к перемене мест, и я успел многое повидать на своем веку, но мне странно, как ты угодил в организацию, — добавил Николае, бросив выразительный взгляд на Люсьена — Надо отдать тебе должное, Люс, ты умеешь сдавать карты, припрятывая козыри. За все эти годы мы даже не догадывались, что работаем на одного человека Странно, как это ты решил свести нас вместе сейчас. Что, мы оба вдруг стали внушать тебе больше доверия?
Люсьен ощетинился, несмотря на то что прекрасно понимал: это всего лишь дружеское подтрунивание.
— Первая заповедь в моем деле: никогда не сообщай человеку большего, чем он должен знать. Сегодня мне пришлось нарушить это правило, поскольку Николае может помочь Рейфу.
— Насколько я понял, упомянутая вами леди — ваш агент, — сказал Рейф — Так что там у нее случилось?
Люсьен прикусил губу, раздумывая, с чего бы начать.
— Ты мне казался последовательным сторонником созыва Парижской мирной конференции[1], — осторожно начал Люсьен.
— В принципе я — за, но, как мне кажется. Венский конгресс[2] уже расставил все точки над i.
— И да, и нет. Всего лишь год назад союзники[3] пытались списать развязанную войну на неумеренные амбиции одного человека — Наполеона, тогда откуда их политические и территориальные притязания, закрепленные актами конгресса?
Люсьен вытащил сигару изо рта, с пристальным вниманием разглядывая красный светящийся кончик.
— Все было бы хорошо, если бы Наполеон так и сидел себе в изгнании, но его возвращение с Эльбы и битва при Ватерлоо словно пустили кошку в стаю беззаботных голубков-дипломатов. Сложившаяся ситуация гораздо серьезнее той, что была до пресловутых «ста дней»[4] Сейчас большинство французов склонны поддержать императора, а союзники устали от войны, обескровлены. На этот раз санкции против Франции должны быть куда более жесткими.
— Все это общеизвестно, — бросил Рейф, нетерпеливым жестом отодвигая пепельницу со все еще дымящейся сигарой. — Когда я должен ехать в Париж?
— Видишь ли, сейчас идет особенно интенсивная скрытая борьба, — сказал Люсьен. — Достаточно малого, и переговоры будут расстроены. Поступает весьма тревожная информация. И вот в этот критический момент Мегги, мой агент, собирается уйти со сцены, покинуть Париж.
— Предложите ей большую сумму, — заявил Рейф.
