Лиз Карлайл - Никогда не влюбляйся в повесу
Когда малыш осмелился снова открыть глаза, Одиссей уже осторожно перекинул его брата через плечо и широкими шагами направился к дому, бесшумно ступая по мягкой земле, на которой рос сахарный тростник. Дрожа от страха, мальчик боязливо покосился на дядюшку.
И опрометью бросился бежать.
Глава 1
Ротуэлл встречает доктора Реддинга
В октябре в Лондоне обычно царят сырость и промозглый холод. Костлявые ветки деревьев на площадях зябко дрожат на ветру, а немногие уцелевшие листья, вместо того чтобы живописно кружиться в воздухе, липнут к мостовой или цепляются к кованым железным оградам, образуя возле них неопрятные коричневатые вороха.
Слушая, как колеса кареты с легким шорохом разбрызгивают воду, Ротуэлл сунул в рот тонкую черуту и, попыхивая ею, невидящим взглядом уставился на проносившийся за окном тротуар. В это время дня город выглядел опустевшим — только иногда за стеклом мелькали чернильные пятна зонтиков, когда припозднившийся клерк или слуга пробегал мимо, спеша куда-то по своим делам. Ни одного знакомого лица, подумал барон. Впрочем, и неудивительно, усмехнулся он про себя, — он ведь почти никого не знал в Лондоне.
Дождавшись, когда экипаж свернет на угол Кавендиш-сквер и Харли-стрит, он постучал в потолок бронзовой рукояткой дорожной трости, приказывая кучеру остановиться.
— Возвращайтесь на Беркли-сквер. — В густом тумане звучный, низкий голос барона напоминал раскаты приближающегося грома. — Я вернусь домой пешком, как только покончу с делами.
Кучер почтительно тронул сложенным вдвое кнутом шляпу, хлестнул лошадей и карета покатила прочь.
Стоя на краю тротуара, барон молча размышлял. Уж не свалял ли он дурака, явившись сюда? Возможно, его нетерпеливый нрав сыграл с ним дурную шутку, думал он, неторопливо шагая вверх по Харли-стрит. Да, возможно, все дело в этом. А в результате его ждет впереди еще одна бессонная ночь.
Накануне он вернулся домой из клуба «Сатир», когда небо на горизонте только-только начало сереть — в тот предрассветный час, когда все вокруг кажется призрачным. Приняв ванну и неприязненно покосившись в сторону накрытого к завтраку стола, он скривился, изо всех сил стараясь прогнать подступившую к горлу тошноту, после чего уселся в карету и отправился в Доклендс, в контору компании, принадлежащей их семье, с единственным желанием убедиться самолично, что в отсутствие сестры все идет как надо. Однако визиты в «Невилл шиппинг» неизменно приводили барона в дурное расположение духа — главным образом потому, что он — как он сам постоянно твердил — не желал иметь с проклятой компанией ничего общего. Так что он будет только счастлив сдать дела сестре, повторял Ротуэлл, и сделает это, как только Ксантии и ее новоявленному супругу надоест шляться по свету — пусть только объявятся, как он мигом переложит эту тяжкую ношу со своих на ее плечи, а дальше пусть делает с компанией, что ей заблагорассудится!
Однако мрачное расположение духа, в котором пребывал барон, не имело никакого отношения к его нынешним заботам, и в самой глубине сердца он отлично это понимал.
Вскоре он оказался на углу Девоншир-стрит и понял, что его путешествие подошло к концу. Ему и в голову не пришло спрашивать у кого-то дорогу — не хватало еще отвечать на вопросы, которые неизбежно последуют.
И хотя Ротуэлл пробыл в Лондоне всего несколько месяцев, ему уже было хорошо известно, что Харли-стрит, где он находился, мало-помалу становится местом обитания самых модных и процветающих из числа современных Гиппократов.
В глаза ему бросилась латунная табличка с надписью: «Джеймс Дж. Реддинг, доктор медицины».
Что ж, сойдет и этот, решил он.
Он поднялся по мраморным ступеням и постучал, и через мгновение дверь приоткрылась: на пороге стояла круглолицая служанка в опрятном сером платье. Ей пришлось запрокинуть голову — так он был высок, — а потом глаза ее удивленно распахнулись. Видимо, сообразив, что имеет дело со знатной особой, горничная поспешно распахнула дверь и низко присела, после чего бросилась принять у барона пальто и шляпу.
Ротуэлл протянул ей визитную карточку.
— Я бы хотел видеть доктора Реддинга, — невозмутимо заявил он с таким видом, будто произносить подобную фразу было ему не в диковинку.
Похоже, девушка умела читать. Бросив взгляд на визитку, она снова присела в реверансе, не поднимая глаз.
— Доктор ожидает вас, милорд?
— Нет! — рявкнул он. — Но дело не терпит отлагательства.
— М-может быть, вас устроит, если доктор зайдет к вам домой? — робко предложила она.
В ответ Ротуэлл наградил девушку испепеляющим взглядом.
— Ни в коем случае, — процедил он. — Об этом не может быть и речи. Надеюсь, это понятно?
— Да, милорд. — Слегка побледнев, девушка сглотнула. — Извините, милорд, но в настоящий момент доктора нет дома. Он поехал к пациентам с визитами, — вежливо объяснила она. — Вероятно, он вернется чуть позже.
К такому повороту событий Ротуэлл был не готов. Он давно уже привык всегда получать все, что он хочет, причем немедленно. Должно быть, это было написано у него на лице, потому что девушка поспешно добавила:
— Возможно, вы предпочитаете подождать, милорд? Тогда я подам вам чай.
Но чай его не интересовал. Охваченный раздражением, Ротуэлл сорвал шляпу с вешалки и повернулся к двери. С него хватит, решил он.
— Может быть, что-нибудь передать? — Девушка с нерешительным видом протянула ему пальто. — Возможно, вы заглянете еще раз… завтра утром?
Ротуэлл почувствовал непреодолимое желание бежать отсюда как можно скорее. Вероятно, кто-то сочтет терзающие его страхи глупыми — пусть так, он будет и дальше бороться с ними в одиночку.
— Нет, благодарю вас, — буркнул он, открыв дверь. — Только не завтра. Как-нибудь в другой раз.
Он так торопился поскорее уйти, что не заметил высокого, худощавого мужчину, как раз в этот момент поднимавшегося по ступенькам, и в результате едва не сшиб его с ног.
— Добрый день, — проговорил незнакомец, отодвинувшись в сторону и вежливо приподняв шляпу. — Я доктор Реддинг. Могу я быть вам чем-нибудь полезен?
— Дело, не терпящее отлагательства, вот как? — десятью минутами позже задумчиво проговорил доктор Реддинг. — Но если вы убеждены, милорд, что дело настолько срочное, то почему тянули так долго? Вот что мне непонятно.
Доктор оказался темноволосым костлявым мужчиной с крючковатым носом и глубоко посаженными глазами. Словом, типичная Старуха с Косой, правда, в мужском варианте и без капюшона на голове.
— Если это случается и тут же проходит бесследно, сэр, — запротестовал Ротуэлл, — вы бы тоже решили, что особой срочности нет. Вот и я так подумал. Решил, что пройдет и теперь.