Барбара Картленд - Звезды над Тунисом
Старый маркиз был деспотичен. Он железной рукой управлял и своей семьей, и своим поместьем, и всеми, с кем имел дело.
Это характерно для старого поколения, думал Виктор. Оно не любит перемен и смотрит на королеву Викторию как на олицетворение всего правильного и должного в тех, кто служит ей.
Маркиз неожиданно подумал, слегка скривив губы, что у его отца, как у всех людей подобного возраста, были все причины гордиться королевой.
Она правит самой большой империей в мировой истории, империей, охватывающей почти четверть земного шара, не говоря уж о четверти его населения.
Королева так долго правила империей, что некоторые из ее простодушных подданных, которых маркиз встречал в Индии, считали ее божественной и резали коз перед ее портретом — сцена, которая навсегда запомнилась Виктору и до сих пор забавляла его.
Но он знал, что в эту минуту возбужденные толпы на улицах Лондона с нетерпением ждут, когда из Букингемского дворца появится процессия.
Маркиз догадывался, каким будет обращение королевы.
Оно будет простым и уместным:
— Я сердечно благодарю мой народ. и да благослови вас Бог.
Маркиз не сомневался, что королева произнесет что-то вроде этого, и завтрашний день докажет, что он прав.
Однако больше шестидесятилетнего юбилея беспокоила Виктора роль, уготованная для него будущим.
Он был полон самых дурных предчувствий, когда, получив известие о смерти отца, вернулся в Лондон.
Старик всегда казался вечным, как сама королева.
Виктор никогда по-настоящему не задумывался, каким будет его положение, когда ему придется принять не только титул, но и многочисленные обязанности, возложенные на маркиза Куинбурна.
Когда королева вызвала его в Виндзорский дворец, она ясно дала понять, что ожидает от Виктора продолжения дела его отца.
Премьер-министр, маркиз Солсбери, выразился еще яснее.
— Как только вы наведете порядок в Куине, — заявил он в своей высокомерной манере, — у меня будет для вас очень много работы, которая надолго задержит вас в Лондоне.
Помолчав, он добавил:
— Боюсь, больше не будет тех путешествий в неизвестное, которые занимали вас последние годы.
Маркиз удивился. Он понятия не имел, что премьер-министр интересуется его путешествиями.
Время от времени Виктор оказывай услуги министерству иностранных дел, сообщая о проблемах в дальних уголках империи.
Обычно это были места, которые министр иностранных дед не имел никакого желания посещать лично.
Выйдя от премьер-министра, Виктор с ужасом подумало том, что произойдет, если он займет надлежащее ему положение.
Во-первых, он будет камергером в Букингемском дворце, во-вторых, главой судебной и исполнительной власти в графстве, а в-третьих, на него свалятся другие бесчисленные должности политической и гражданской важности.
Все эти обязанности просто свяжут его по рукам и ногам, а значит, свободе, которой он наслаждался последние шесть лет, придет конец.
В первый раз Виктор уехал за границу в двадцать два года.
Это случилось из-за того; что ему надоело слушать нравоучения отца, который считал, что все, что делает сын, либо не подобает его положению, либо слишком легкомысленно для его будущего титула.
Старик критиковал его друзей, его интересы и даже его способности к языкам.
Англичанину, утверждал отец, государственный он деятель или политик, совершенно незачем говорить ни на каких языках, кроме своего родного.
— Если эти чертовы иностранцы, — гремел он, — не понимают меня, то чем скорее они научатся это делать, тем лучше!
Такие суждения вовсе не забавляли Виктора, а, напротив, страшно раздражали, особенно когда он слышал эту фразу по несколько раз в день.
Поэтому он сбежал из Англии в Малайю, даже не сказав отцу, что уезжает.
Когда через полгода он вернулся, с ним обошлись как с нерадивым школьником, который прогулял уроки и того и гляди вылетит из школы.
Три месяца Виктор терпен попреки отца, а потом снова уехал, радуясь, что избавился от тирании.
Даже полная опасности жизнь среди диких племен, каннибалов и африканских воинов казалась несравнимо лучше педантичности и помпезности жизни в Куине.
Когда сын вернулся во второй раз, не только отец отчитывал его, но и прочие члены семьи.
Маркиз Куинбурн имел не только ненормально огромное число родственников Бурнов, но и был связан определенными узами со многими другими аристократическими фамилиями.
Виктор оказался «паршивой овцой»в семье, и его травила, как он говорил, стая голодных волков.
Мужчины велели ему оставить свои выходки и слушать отца.
Женщины были добрее, ведь Виктор так привлекателен и красив.
Они просто сказали, что единственный путь снискать расположение — это жениться и остепениться.
И его бабушка, тетки и кузины всерьез взялись за дело.
Они устраивали званые обеды, балы и приемы, на которых он неизменно оказывался в паре с какой-нибудь неуклюжей, довольно робкой девицей.
Потом Виктору сообщали, что девушка очень ему подходит и станет замечательной женой.
Надо ли удивляться, что он удрал за границу как можно быстрее.
В очередной приезд Виктора его разногласия с отцом зашли так далеко, что тот заявил: если сын не образумится, то может и вовсе не возвращаться.
По сути, за последующие годы Виктор только дважды заглядывал домой на несколько дней на Рождество и один раз петом.
Его непреодолимо влекла красота самого Куина — гораздо сильнее, чем люди, проживающие в поместье.
Там вечно были все те же споры, тот же порядок и те же упреки, которые снова гнали его прочь.
Наконец Виктор приехал домой, потому что умер его отец и он стал теперь — когда меньше всего этого ожидал — маркизом Куинбурном.
Прибыв перед самыми похоронами, Виктор обнаружил, что огромный дом набит родственниками.
Теперь они не отчитывали его, немного цинично подумал маркиз, они умоляли его и лебезили перед ним, потому что он стал главой семьи: «Дражайший Виктор, я знаю, вы поможете. Ваш отец всегда был так добр, я уверен, вы поможете мне, как помогал он…», «Я нуждаюсь в вашем совете…», «Уделите мне немного времени…», «Выслушайте меня, пожалуйста…»
Виктору казалось, что тысячи голосов отдаются эхом в его ушах, забивая его голову мелкими семейными и финансовыми проблемами.
Они были совсем не похожи на трудности, с которыми он сталкивался в своих путешествиях.
Большее их число удалось легко разрешить с помощью секретаря, которого его отец нанял десять лет назад и который намного больше Виктора знал не только о поместье, но и обо всем семействе Бурнов.
Когда тягостная процедура похорон осталась позади, Виктор уехал из Куина в Лондон и поселился в доме Бурнов на Парк-лейн.
