Лесли Линн - Обман герцога

Он натянул на себя одежду для верховой езды. Теперь, когда Ричард решил, ничто не должно препятствовать его отъезду. Но прежде чем уехать, он должен зайти в библиотеку. Выпив залпом стакан вина, он сел за темный ореховый стол, чтобы написать записку матери. Ричард не хотел ее будить в эти ранние часы.

Как будто прочитав его мысли, мать стояла перед ним. Запах роз наполнил воздух, ее белые волосы были собраны в длинную косу, открывая ее невероятно красивое, даже в этом возрасте, лицо, с темными сияющими глазами, унаследованными от нее всеми детьми.

– Я знаю, что ты уезжаешь в Шотландию. Если ты не вернешься через две недели, Арабелла расторгнет помолвку. – Мягкая речь матери едва ли могла его раздражить. Он никогда не мог понять, как ей удается всегда все знать.

– Мельница сплетен крутится даже в эти часы! – Он подошел к матери, чтобы поцеловать. – Я не сомневаюсь, что ты знаешь, что будет завтра, не говоря уже о том, что было два часа назад.

– Не волнуйся, дорогой, я понимаю, что ты должен уехать. Что ни делается, все к лучшему.

– Ты хотела этого союза, мама, – сказал он мягко.

– Это было решено до того, как ты появился на свет, но никто не сможет заставить тебя, Ричард. – Она подошла к книжному шкафу и, найдя том в темном кожаном переплете, протянула ему. – Ты собираешься в большое путешествие.

– Мама, я…

Слегка ущипнув его за щеку своими изящными пальцами, она пристально посмотрела в глаза сына.

– Скажи, а ты сам знаешь, что ищешь?

Одинаковые шоколадные глаза встретились. Теперь, как, впрочем, и всегда, было невозможно сказать ей неправду.

– Нет. Но я буду знать, когда найду. Тогда я вернусь исполнять свой долг.

1

Мери Мастертон села на своей узкой кровати. Часто моргая, она попыталась рассмотреть свою маленькую комнату со сводчатым потолком. Спросонья она не могла сконцентрировать свое внимание на чем-либо. Но постепенно предметы начали принимать знакомые очертания. Она облегченно вздохнула. Все в порядке. Все на своих местах: низкий комод вишневого дерева с серебряным гребешком на полированной поверхности, рядом кресло-качалка, принадлежавшее ее матери, все знакомо и дорого своими воспоминаниями.

Так что же ее разбудило? Она расправила постель, собираясь лечь обратно. Ее длинные тяжелые волосы выпали из косы. Убрав их, она пристально посмотрела в окно. Первые рассветные лучи всегда светили в него, подчеркивая яркость любимых роз Лотти.

Странно. В это утро солнечный свет был огненного цвета, а стекло сверкало золотым и красным.

Заинтригованная, она откинула одеяло и, мягко ступая по холодному деревянному полу, подошла к окну. Взобравшись на подоконник, она прижала нос к оконному стеклу.

Сердце ее бешено застучало. Пожар! Языки пламени вырывались из конюшни и распространялись по стенам.

Лошади!

– Дядя Ян! – крикнула она, распахнув дверь спальни. – Дядя Ян, в конюшне пожар. – Пробегая мимо двери его комнаты, она сильно ударила по ней кулаком.

Мери бежала через двор к конюшне. Серый дым пугал ее, но она думала только о том, чтобы спасти лошадей.

Она распахнула дверь конюшни, и ее обдало таким жаром, что она едва не упала.

– Все хорошо! Я здесь! – Она попыталась перекричать дикое ржание лошадей.

Дым ослеплял ее, но она знала конюшню очень хорошо. Лара и Красавица были слева от нее, Гром и Чернуха с молодыми жеребятами были заперты сзади.

Она повернула налево, на ощупь пробираясь к стойлу Красавицы. Схватив повод, она запустила руку в гриву кобылы и толкала ее к выходу. Красавица не хотела покидать своего места. Мери пришлось приложить немало усилий, чтобы вытолкать ее во двор.

– Мери, девочка, выходи! – крикнул дядя Ян, выбегая ей навстречу в ночной рубашке, выбивающейся из надетых наспех брюк.

– Держи Красавицу. – Она сунула повод кобылы в его руки и побежала назад.

Мери услышала его ругательства. Через минуту он уже был позади нее.

– Возьми Чернуху! Я пошла к Ларе, – командовала она.

Глаза лошади были округлены от ужаса, Мери положила руку на ее каштановую гриву.

– Лара, девочка, я здесь, – успокаивающе говорила Мери.

Вдруг над ней вспыхнул сеновал. Мери обдало жаром, горячим воздухом было невозможно дышать. Найдя ведро с водой, она плеснула в лицо. Нужно спешить! Схватив Лару за гриву, она оседлала ее. Ее горло пересохло, но, наклонившись вперед к каштановой гриве, она подгоняла Лару к выходу. Очутившись на дворе, Мери соскользнула со спины кобылы.

– Свобода. – Хлопая Лару по крупу, она как бы указала ей путь к дальнему полю, где обычно паслись лошади.

Ее совершенно ослепшие глаза слезились от едкого горячего дыма. Услышав тревожные крики Лотти, она открыла глаза. Перед ней в сером дыму был силуэт мужчины верхом на лошади. Спрыгнув, он подбежал к девушке.

– Сколько там осталось лошадей?

Его голос вывел Мери из шока. Из дыма появился дядя Ян, ведя упирающуюся Чернуху.

– Семь! – прокричала она. – Шесть привязаны вместе. Я займусь Громом.

Повернувшись, она побежала к пылающей конюшне.

Незнакомец исчез в черном дыму. Кусок горящего дерева обрушился перед Мери и ударил о землю с такой силой, что некоторое время она не могла двинуться с места. В следующий момент треск позади нее заставил Мери броситься вперед. У нее оставалось очень мало времени.

Гром дико лягал деревянные стены своего загона. Как Мери ни старалась, он не позволял ей приблизиться и взять повод. Жар обжигал ей кожу, казалось, что она вдыхает пламя. Едва не потеряв сознание, Мери упала на колени, ударив по ведру с водой. Последним усилием она вылила воду на коня, испугав его, и на себя. Она схватила старое одеяло и набросила его на голову коня, закрыв ему глаза.

Из последних сил Мери вцепилась ему в гриву и потащила. Всхлипывая, она успокаивала коня, ведя его во двор:

– Я здесь, Гром, мой хороший.

Ян бежал следом за ней.

– Мери, не возвращайся! Я справлюсь один. – Лотти всхлипывала, держа дрожащими руками Красавицу и Чернуху.

Мери кивнула и, вспомнив, что Лотти едва ли различает, с какой стороны у лошади голова, мягко взяла из ее рук поводья.

– Все будет хорошо, Лотти. Мы должны увести их как можно дальше отсюда. Ты видела Лару?

Голос ее был хриплым, горло болело, но это было ничто, как и ее обожженные веки. Они спасли лошадей!

– Лотти, держи их здесь, – мягко сказала она. – Я должна вернуться за другими лошадьми.

Крыша конюшни горела ярко-красным огнем на фоне восходящего солнца.

Оцепенев, она смотрела, как огонь уничтожает мечту ее отца.

Слезы катились из глаз, но, сжав кулаки, она устремилась спасать остатки своего наследства.