Барбара Мецгер - Рождественское проклятие
Леди Эдрит умерла вскоре после мужа, защищая свой дом и родовое имение своего сына от тех, кто счел смерть лорда приглашением увеличить собственные владения. Она преуспела в том, чтобы сохранить преемственность, но тем же самым проклятием была обречена присоединиться к вечному заточению сэра Олника. То, что она упомянула всуе имя Господне, да еще в Рождество, и узурпировала Его власть, не позволило ей пройти через Небесные Врата. Вместо этого леди Эдрит коротала время в Большом Зале замка Уорт, не давая расслабляться ни призрачному мужу, ни служанкам.
Насколько сэр Олник смог вычислить, учитывая столетия, которые он потратил на обдумывание своего затруднительного положения, ему нужно было надеть это проклятое кольцо на палец невесты одного из его потомков. Леди Эдрит, определенно, больше не могла носить его, а если просто поместить золотой ободок на руку наследника, то, вероятно, это не удовлетворит условиям проклятия. Нет, это было бы слишком легко для его благородной жены. Кроме того, ей нужна была настоящая любовь. Ох, и он вскоре обнаружил – после пары десятков лет – что во время двенадцати дней Рождества [2] может на самом деле влиять – пусть даже в самом небольшом отношении – на внешний мир, а не только издавать стоны и металлический лязг. Его возлюбленная леди ничего не делала наполовину. При этом у нее не было и половины его влияния на смертных, которые делили с ними замок.
К несчастью, потомки сэра Олника, которые взяли себе фамилию Николсон и возвысились, благодаря той же самой упрямой доблести, до титула баронов Уорт, редко женились по любви. Они заключали выгодные браки, увеличивали свои владения, богатство и власть, какой бы двор ни правил в это время. К тому же большую часть года они проживали в других местах, за что сэр Олник не мог осуждать их. Черт, ведь замок посещали призраки, не так ли?
Кроме того, что под рукой у него не было ни наследника, ни возлюбленной невесты, древний рыцарь все еще не отыскал кольцо, но он подбирался все ближе. Место, где состоялся поединок, стало расхлябанной грязной ямой к тому времени, когда все части и куски воюющих сторон были собраны для похорон. Никто не знает, кто именно оказался в какой усыпальнице. Никого это не интересовало, за исключением сэра Олника, который, к своему – выражаясь буквально – вечному сожалению, утратил мизинец левой руки с кольцом жены на нем.
Поле поединка было засеяно травой; он послал белок раскопать его. Управляющие вновь засадили поле; рыцарь призвал ураганы. Они посеяли пшеницу; он наслал воронов. Смотрители оставили поле под паром; за этим последовало нашествие разрывших его свиней. Наконец, спустя множество рождественских дней, сэру Олнику удалось выпустить на всю площадь участка стадо коз. Одна из них на самом деле откопала кольцо, но проклятая скотина съела его прежде, чем сэр Олник смог заставить кого-то забрать его. Он пытался воздействовать на доярку и ее кавалера, но было уже слишком поздно. Следующая попытка была определенно ниже достоинства рыцаря: нужно было изучать траву под козой. Тем не менее, он был вознагражден. Кольцо попало в кучу навоза, что было намного ближе к замку. Несколько лет спустя, превратившись в перегной, кучка была подобрана садовниками и размещена вокруг розовых кустов.
Сэр Олник пустил в дело куриц и ежиков. Он попытался уничтожить розовые кусты, но садовники продолжали сажать новые на этом же самом месте. Гуси, змеи, а однажды даже маленький мальчик… Ничто и никто не поднял кольцо на поверхность. Теперь рыцарь пребывал в отчаянии. В первый раз за много десятилетий наследник Николсонов находился в замке во время Рождества… холостой барон Уорт.
Леди Эдрит покачала головой.
– Воистину, тебе лучше попытаться выдать замуж одну из коз.
– Рождество совсем не то, каким оно было раньше, не так ли, Солтер?
– Нет, милорд, – согласился старый дворецкий. – Но опять же, в замке Уорт Рождество никогда не бывает таким, каким себе его представляешь.
Ник должен был поднять за это свой бокал. Это будет первое Рождество за десять лет, которое Оливер Николсон, барон Уорт, проведет в родовом поместье. Однако это был далеко не первый бокал, который он поднял со времени своего прибытия. Эти два факта были всего лишь совпадением, хотя старое, мрачное помещение в настоящее время вполне соответствовало его мрачному настроению. Тем не менее, отсутствие украшений, вездесущий холодный воздух, несмотря на огонь в каминах, отсутствие каких-либо напоминаний о празднике смутно тревожило барона в этот сочельник. Он вытянул длинные ноги поближе к огню в библиотеке более нового крыла замка.
– По крайней мере, комнаты для слуг хоть как-то украшены? – спросил он.
– В столовой для слуг почти никого нет, милорд, только не в это время года. Большинство взяло отпуск, чтобы навестить семью. Или временно устроились к тем соседям, которые будут принимать гостей. – Дворецкий не стал говорить, что немногие из оставшихся слуг, у которых были ответственные должности, или которым некуда было идти, прятались в сторожке, коттедже садовника или в доме управляющего поместьем, настолько далеко от замка Уорт, насколько им это удалось. – Миссис Солтер и я зажгли красную свечу в нашей гостиной. Если бы мы знали о вашем визите, милорд, мы, несомненно, украсили бы к празднику комнаты членов семьи, повесили бы сосновые ветки или нечто подобное в комнате вашего камердинера и веточки остролиста для вашего грума на конюшне. Однако у миссис Солтер есть готовый гусь, чтобы приготовить его к завтрашнему обеду, и ее особенный рождественский пудинг.
Которые, несомненно, предназначались для трапезы старых верных слуг.
– Приношу свои извинения, Солтер. Это решение было принято внезапно. Тем не менее, я уверен, что вы уже приготовили чашу с пуншем для певцов рождественских гимнов, которые могут появиться в любой момент.
Дворецкий поправил статуэтку на каминной полке.
– Ни один певец не придет, милорд.
– Ах. Привидения из Уорта, я полагаю?
Дворецкий кивнул седой головой.
– И Рождественское проклятие.
– Неужели ты и твоя добрая жена не верите в призраков, Солтер?
Солтер верил в то, что никто, кроме мастера Оливера, теперь барона Уорта, не станет держать такую пожилую пару на управляющих должностях в поместье. Глаза уже подводили дворецкого. У его жены ухудшался слух.
– Мы не видели и не слышали каких-либо нарушений порядка.
– Что ж, у меня полно собственных призраков, чтобы считать еще и фамильных фантомов. Почему бы тебе не пойти и не приготовить нам немного пива с пряностями или пунша, чтобы мы смогли сами выпить в честь праздника, и к дьяволу все проклятия и малодушных слуг?
