Александра Торн - Возвращение надежды
Эльке расправила затекшие плечи и осмотрелась. В этот солидный дом на Главной улице они переехали три года назад. Он был сложен из известняка. В просторном зале внизу она обслуживала клиентов. За залом располагалась пекарня, там хозяйничал Отто. Лестница наверх вела в жилые комнаты.
Их дом был не просто солидный, он был шикарный. В каждой комнате по камину, плита на кухне напоминала саркофаг египетского фараона и наконец последний крик моды – керосиновые лампы. Они перебрались сюда из маленького бревенчатого домика, который был построен Отто еще в 1845 году, как только он прибыл в Фредериксбург. И хотя новый дом Эльке очень нравился, все равно она не была уверена, что нужно было тратить на него так много денег.
Взять хотя бы эти окна в нижнем зале, они ведь обошлись им в целое состояние. Для хранения тортов, печенья и пирогов Отто приобрел дорогие специальные шкафы. Выпечка в них долго не теряла своей свежести. Все было, конечно, очень высокого качества, но дорого, ужасно дорого. А вот этот прилавок! Его привезли на пароходе из Нового Орлеана. Очень дорогой прилавок. Сейчас на нем были расставлены корзины с хлебом, а другая выпечка и деликатесы красовались под стеклянной крышкой. В центре зала на специальном столике возвышался фарфоровый пузатый чайник, за большие деньги выписанный из Германии. Тепло, излучаемое им, соблазняло клиентов подольше посидеть за кофе и знаменитым струделем Отто.
Превосходный кофе, вкусный аппетитный аромат, постоянно стоящий в зале, покрытые скатертями столы и массивные дубовые стулья – все это делало булочную Зонншайн одним из самых популярных заведений в городе. Разумеется, салуны и публичные дома были вне конкуренции.
Промозглая мартовская непогода собрала сегодня полный зал. Ни одного свободного столика. Завсегдатаев Эльке уже знала всех в лицо – это владельцы ранчо, фермеры и горожане, в основном немецкие переселенцы. Шум в зале стоял невообразимый. Все спорили. Фермеры и владельцы ранчо в большинстве своем были выходцами из южных штатов и поэтому горячо отстаивали идею рабства как единственный путь к процветанию. Немцы флегматично возражали.
Эти споры не были новостью. Они возникали и прежде. Эльке и сама порой участвовала в них, разумеется, против идеи рабства. Приближались выборы президента, и атмосфера между спорящими накалялась. Сегодня громче всех горланили близнецы Детвайлеры.
«И почему это всегда малообразованные люди, – подумала Эльке, – пытаясь победить в споре, повышают голос, тогда как культурные, как правило, сдержанны?»
Когда Илай и Джуд были маленькими, Эльке их очень жалела. Отто тоже. Их семья постоянно получала хлеб через черный ход булочной. Потом их мать умерла, а отец собрал пожитки и куда-то исчез. Вместе с детьми. Вернулись они сравнительно недавно, одни, без отца. И это были совсем другие Илай и Джуд. Злобные, налитые дурной силой дебоширы, использующие любой повод, чтобы устроить потасовку.
Эльке вздохнула. Как назло, эти двое были большими сластенами и из булочной не вылезали. В прошлом месяце произошел неприятный инцидент. Они пытались вышвырнуть из зала пожилого негра. Эльке пришлось пригрозить ружьем, чтобы хулиганы покинули заведение навсегда. Но они пришли сегодня опять, правда, вели себя тихо, поэтому она разрешила им остаться.
Эльке покрутила выбившийся из-под заколки белокурый локон и возвратилась к изучению бухгалтерских счетов. Цены на сахар, муку и специи росли с каждым днем. А что будет, если начнется война?[1] Конечно же, инфляция и неизбежная нехватка продуктов. Как тогда сводить концы с концами?
Эльке вновь тяжело вздохнула. Значит, что же это получается? Четырнадцать лет упорной работы насмарку? Чтобы остаться опять ни с чем?!
Она вновь углубилась в книгу, пытаясь отыскать скрытые источники дохода, и даже не услышала, как звякнул дверной колокольчик, возвещающий о прибытии очередного посетителя.
– Добрый день, Эльке, – произнес глубокий баритон.
Она оторвалась от расчетов… У прилавка стоял Патрик Прайд.
Сердце ее мгновенно выбилось из привычного ритма, лицо запылало, а пальцы рук, напротив, вдруг стали ледяными. Эльке, разумеется, рада была видеть его, очень рада, но радость эта, как всегда, отравлялась чувством вины. Не должна замужняя женщина чувствовать «такую» радость при появлении лучшего друга своего мужа.
– Добрый день, – улыбнулась она Патрику. Слава Богу, голос ее был ровным, не то что пульс.
Патрика Прайда Эльке увидела первый раз, когда ей было семнадцать лет. Она только что вышла замуж. Он скакал по Главной улице на чудном белом жеребце. Сидел, выпрямившись в седле, высокий, статный. В ее воображении моментально возник образ прекрасного принца из волшебных сказок.
Уже давно Эльке приняла твердое решение: он для нее только друг, однако сердцу не прикажешь: каждый раз она не могла оторвать глаз от его лица. Хотя черты лица ее кумира были достаточно грубыми, для нее Патрик Прайд являлся олицетворением мужской красоты.
Высокий лоб, с горбинкой нос и угловатые черты лица, черные как смоль волосы, завивающиеся на шее у воротника. Левую щеку пересекал шрам – память о битве у Пало-Альто, – который делал его еще привлекательнее, над правильно очерченными губами темная полоска усов. Но больше всего ей нравились его глаза – серые, цвета только что вымытого дождем осеннего неба. И вот теперь эти глаза смотрели на нее с внимательным любопытством.
– Ты выглядишь озабоченной, Солнышко. Что-то случилось?
Патрик придумал ей прозвище, просто перевод ее фамилии (вернее, фамилии ее мужа) Зонншайн. Чаще всего он называл ее именно так.
Эльке слегка улыбнулась.
– Всегда что-нибудь оказывается не в порядке, стоит только заглянуть в бухгалтерскую книгу.
– Если у вас проблемы с деньгами, я буду рад помочь.
Он делал такие предложения много раз и прежде. После Мексиканской войны правительство США пожаловало ему земельный надел у реки Гуадалупе, где он построил процветающее теперь ранчо. Сейчас в этой части Техаса Прайд был одним из самых богатых Людей.
– Ну, все не настолько уж и плохо. – Она кивнула в сторону посетителей за столиками. – У нас никогда не было столько работы, как в эти дни. А какие дела привели тебя в город?
– Сейчас скажу, – ответил он. – А где Отто? Мне хотелось бы поговорить с вами обоими.
Эльке еще не доводилось видеть его таким грустным. И зачем он, спрашивается, надел под этот пыльный затрапезный плащ такой великолепный костюм? Господи, куда он собирается в таком наряде? К кому?
У нее перехватило дыхание. Да ведь он одет для… Он хочет жениться… Сердце кольнуло. За одно мгновение она перебрала в уме всех незамужних женщин города. По ее мнению, ни одна из них не стоила внимания Патрика Прайда.
