Моника Бернс - Прекрасная куртизанка
Ему удалось сразу же покорить и ее.
По ее телу пробежала дрожь. Аллегра робко отступила на шаг назад. Глаза незнакомца сузились, он понял, что ее охватило волнение. Аллегра подняла руку, прикоснулась ею к горлу и с трудом сглотнула.
— Спасибо, — проговорила она внезапно охрипшим голосом.
Ее рот сделался таким сухим, что она с трудом могла двигать языком и губами.
— Я вижу, что вы не пострадали.
— Благодаря вам.
Голос этого мужчины полностью соответствовал его внешнему виду: он был глубоким и полным тайны. Его французский был безупречным, а манеры говорили о том, что он принадлежал к верхушке аристократического общества, хотя, можно было поклясться, в венах этого человека не было и капли галльской крови. Теперь Аллегра понимала, почему этому мужчине так легко удалось успокоить лошадь. У него был голос, заставлявший повиноваться, голос падшего ангела. Он заставлял даже самых набожных и благочестивых женщин задуматься о возможности совершения греха.
Она опустила свой взгляд и заметила, что подол ее юбки испачкан грязью. Казалось, черные глаза мужчины видели ее насквозь. Это ощущение было не из приятных, и Аллегре это явно пришлось не по вкусу. У. нее возникло ощущение, что она не могла контролировать ситуацию. Такого с ней никогда не случалось раньше. По телу Аллегры пробежала огненная волна, когда мужчина взял се за подбородок и слегка потрогал его.
— Нужно попросить управляющего отеля принести вам лед. И приложить его к щеке, ma belle.
Аллегра удивилась — ей было необыкновенно приятно то, что он назвал ее красавицей. Разумеется, с ее стороны было просто нелепо так реагировать на этот комплимент. Но хуже всего, что в ее теле возникли странные ощущения, которых она никогда раньше не испытывала в присутствии других мужчин. Данная ему от природы харизма очаровывала и завораживала, вселяла в Аллегру тревогу. Снова с трудом сглотнув, она сделала еще один шаг назад. Одна бровь незнакомца приподнялась, и в глазах появилось любопытство.
— Спасибо за участие, месье. Когда приеду в дом своих друзей, обязательно попрошу лед.
— В таком случае прощайте, мадемуазель.
Он коротко кивнул, повернулся и двинулся к укрощенному коню. Аллегра продолжала стоять, словно пораженная молнией, ее рот слегка приоткрылся. Она была до крайности удивлена поведением этого человека. Молодая женщина не привыкла к тому, что мужчины вот так просто, без объяснений, уходили от нее. Продолжая следить за ним взглядом, она увидела, что незнакомец подошел к старому бедуину, державшему лошадь, и забрал из его рук поводья. Аллегре было неприятно, что этот человек проигнорировал ее. Но ей ничего не оставалось, как разозлиться на себя за свою собственную реакцию.
Старый бедуин что-то сказал незнакомцу и кивнул в ее направлении. Испугавшись, что ее спаситель заметит, что она наблюдала за ним, Аллегра быстро повернулась и побежала туда, где оставила Милли. Когда она вернулась к своему вагону, то обнаружила, что ни носильщика, ни служанки на платформе уже не было. Аллегра огляделась по сторонам, посмотрела в том направлении, откуда только что пришла, — ее таинственный бедуин следил за ней.
Неожиданно по ее телу пробежала дрожь, и это напугало ее. Это не тот мужчина, с которым можно играть. То обстоятельство, что она находила его очаровательным и притягательным, делало его еще опаснее. Он принадлежал к тому типу людей, которые требовали полного подчинения, а Аллегра не привыкла к тому, чтобы ею командовали и распоряжались ее жизнью. Ей пришлось пройти в свое время трудный урок, который научил ее многому. Этого бедуинского шейха следовало избегать любой ценой!
Она глубоко вздохнула и вежливо кивнула ему, а потом отвернулась в сторону. Хотя ей очень хотелось бежать, Аллегра заставила себя идти медленно. Еще раз оглянувшись по сторонам, она направилась к зданию вокзала. А когда незнакомец уже не мог ее видеть, Аллегра ускорила шаг. Она вошла в здание вокзала, прошла его насквозь и вышла через другие двери к дороге.
Царивший на платформе хаос перенесся теперь на улицы города. Мимо Аллегры прошел мужчина с обезьянкой на плече, продавец из магазина напротив здания вокзала зазывал к себе покупателей.
— Мисс Аллегра, — послышался радостный голос Милли. — Слава Богу! Я уже подумала, что мы потеряли вас.
С улыбкой облегчения на лице Аллегра посмотрела на женщину:
— Прости меня, Милли. Я немного отвлеклась. На платформе я увидела необыкновенную лошадь.
— О чем вы говорите? — Пожилая служанка с отвращением фыркнула, достала носовой платок и стала отряхивать юбку Аллегры. — Только посмотрите на свое платье. Вы что, уже успели покататься на ней?
Хотя Аллегра видела на платформе нечто более интересное, чем лошадь, она вдруг поняла, что упустила возможность предложить деньги за этого жеребца. Таинственный незнакомец отвлек ее, и она даже не попыталась приобрести столь понравившуюся ей лошадь. Аллегра была сердита на себя. Если бы не тот мужчина, она бы могла уже быть новой владелицей столь прекрасного экземпляра. Тряхнув головой, она положила руку на плечо Милли.
— Нет, я не успела прокатиться верхом. Мне следовало предложить деньги за этого красавца. Я уверена, он был бы хорошим производителем.
— Я знаю, мисс Аллегра, вы неплохо разбираетесь в лошадях, но не могу взять в толк, зачем вам нужна еще одна.
— Ты, конечно же, права, Милли, — проговорила Аллегра, следуя за служанкой к ландо. — У меня их достаточно, но жеребец был просто великолепен.
Когда они уложили вещи и уселись в ландо, извозчик выехал на оживленную улицу и направился к дому Изабеллы. Сидевший рядом с извозчиком Али время от времени комментировал то, что привлекало его внимание. Сейчас была середина дня, и нещадно палило солнце. Аллегра раскрыла зонтик, но это не спасало от нестерпимой жары. Она просто мечтала поскорее добраться до дома Изабеллы, чтобы освежиться стаканом холодного лимонада.
Сидевшая напротив Аллегры Милли выглядела уставшей и измученной. Она не любила путешествовать и без интереса относилась ко всему тому, что происходило за пределами ее любимой Англии. Зная об этом, Аллегра предложила служанке остаться дома и не ехать с ней в Марокко, но Милли напрочь отвергла эту перспективу. Аллегра же с удовольствием смотрела на уличные сценки. Ей нравились нарядные и экзотические улочки, по которым они проезжали, белые дома с мавританскими окнами и арками, минареты, тянувшиеся своими башнями в яркое синее небо. Богатство сочных красок и непривычных звуков, острые запахи специй создавали у Аллегры особый настрой, пробуждали в ней эмоции, определить которые она была не в силах.
