Мэри Патни - Шелк и тени
— Похоже, ты хорошо практиковался в английском. Сейчас почти не чувствуется акцента, и ты говоришь, как настоящий британец.
— Рад это слышать, — ответил Перегрин, полуразвалившись на другом диване так, чтобы хорошо видеть гостя. — Я хочу стать настоящим светским львом. Каковы мои шансы на успех?
От неожиданности Росс чуть не захлебнулся бренди.
— Господи! — воскликнул он. — Зачем тебе нужно играть в эти светские игры? — Он был настолько удивлен, что совершенно забыл о такте. — Ты не представляешь, как это скучно — быть британским аристократом. Мне кажется, этот образ жизни тебе совершенно не подходит.
— Должен ли я расценивать твои слова как отказ от желания представить меня твоей семье и друзьям?
Росс нахмурился, уловив легкую иронию в голосе друга.
— Ты прекрасно знаешь, что это не так, Микель. Я твои бесконечный должник, и если тебе в голову пришла дурацкая идея войти в так называемое общество, то я сделаю все, что в моих силах. Для того чтобы войти в общество, нужны деньги и рекомендации, а у тебя есть и то, и другое. Однако ты не должен забывать, что для них ты всегда будешь посторонним, не принадлежащим их кругу.
— Ни одно общество не примет человека, рожденного вне его, — согласился Перегрин, — но я не стремлюсь стать его душой. С меня достаточно и того, что ко мне будут относиться как к экзотическому баловню судьбы.
— Мне кажется, что им никогда не удастся приручить тебя, — ответил Росс, удивляясь все больше. — Не могу вообразить, почему тебе вдруг захотелось тратить свое время на людей, которые считают, что на Париже кончается земля?
— Все-таки я считаю, что мне стоит попытаться, — сказал Перегрин и залпом осушил бокал. — По правде говоря, общество как таковое совершенно меня не интересует. Но пока я в Лондоне, мне бы хотелось… — Он замолчал, подыскивая подходящие слова. — Я хочу свести кое с кем старые счеты.
— Кто бы он ни был, мне бы не хотелось оказаться на его месте, — заметил Росс. — Возможно, он один из тех, кого я хорошо знаю?
— Вполне возможно, — ответил Перегрин, и в его зеленых глазах вспыхнул кошачий блеск.
Перегрин явно колебался, стоит ли раскрывать всю правду. Несмотря на приличный английский и обширные знания, которым мог позавидовать любой кембриджский стипендиат, в его жестах и смене выражений лица было что-то неуловимое, что выдавало в нем чужестранца. Росс должен был признать, что никогда не понимал образа мышления этого человека, и именно это тянуло к нему еще больше.
Наконец Перегрин нарушил молчание:
— Принимая во внимание, как тесно переплелись родственные узы в британском высшем обществе, может случиться, что человек, интересующий меня, твой кузен, сын твоей крестной матери или что-то в этом роде. Если это так, то мне не хотелось бы посвящать тебя в мои планы, но я попрошу тебя об одном — не мешать. Справедливость должна восторжествовать.
Стараясь казаться безразличным, Росс спросил:
— Как зовут этого человека?
— Чарлз Велдон. Достопочтенный. — В голосе Перегрина чувствовалась ирония. — Ты наверняка слышал о нем, если и не знаком лично. Он один из самых известных лондонских бизнесменов.
Росс нахмурился.
— Я хорошо знаю его, — сказал он. — Ему недавно присвоили титул баронета, и сейчас он сэр Чарлз Велдон. Ты не напрасно заговорил о моих кузенах. Мы с ним не родственники, но по странному стечению обстоятельств он только что сделал предложение одной из моих кузин, и она склонна принять его. — Росс допил бренди и еще больше нахмурился. — Так случилось, что она самая моя любимая кузина.
— Я не знал, что он хочет обзавестись еще одной женой, — сказал Перегрин, разливая бренди по бокалам. Он с непринужденной легкостью опустился на диван, поджав под себя одну ногу. — Догадываюсь, что ты не одобряешь этот брак. Ты что-нибудь знаешь о его позоре?
— Нет. Он всеми уважаемый человек. Как младший брат лорда Батсфорда, вхож в самые высокие круги общества, несмотря на то что нажил свое состояние на торговле и финансовых операциях. — Росс немного помолчал и продолжил: — Велдон всегда был со мной очень приветлив, и я не могу понять, почему он вызывает у меня такое беспокойство. Возможно, из-за этой самой приветливости.
— Твоя кузина влюблена в него? Росс покачал головой.
— Сомневаюсь. Он почти на двадцать лет старше Сары, а она отнюдь не романтическая натура.
— Если сердце леди осталось спокойным, будешь ли ты возражать, если эта помолвка не состоится?
Росс молчал, размышляя, почему Велдон вызывает в нем такое беспокойство, припоминая некоторые слухи и домыслы, связанные с именем этот человека.
— Можешь ты с уверенностью сказать, что Велдон заслуживает сурового наказания? — спросил он.
— Даю слово, что он заслуживает того, что я ему уготовил, и даже больше, — ответил Перегрин.
Голос его звучал тихо, но убедительно. И Росс поверил ему. Перегрин, с его своеобразным умом, что называется, на восточный манер, был для него загадкой. Но Росс никогда не сомневался в его честности.
— Скажу откровенно, буду рад, если помолвка не состоится, — сказал он, — при условии, что твои действия не повредят Саре.
— У меня нет ни малейшего желания причинять вред невиновным, — ответил Перегрин, откидываясь на шелковые подушки. — Расскажи мне побольше о своей кузине.
— Леди Сара Сент-Джеймс — единственная дочь герцога Хеддонфилда. Наши с Сарой матери были близнецами. Две шотландские красавицы из семьи среднего достатка. Они приехали в Лондон, не имея за душой ни гроша. Их капиталом была только красота. — Росс отпил бренди, смакуя его аромат. — Этого капитала оказалось достаточно, и красавицы Монтгомери, как их все называли, скоро стали герцогинями, сделав несбыточной мечту многих матерей Британии, которые пытались выгодно выдать своих дочерей замуж.
— Сколько лет твоей кузине?
Росс стал быстро подсчитывать в уме. Сара была на четыре года моложе его.
— Двадцать семь, — ответил он.
— Старовата для невесты. Она что, совсем некрасивая? Росс расхохотался.
— Отнюдь. В Англии двадцать семь не такой уж критический возраст для замужества. У нее нет отбоя от женихов. Стоит ей только пожелать, она тотчас выйдет замуж.
На загорелом лице Перегрина появилось задумчивое выражение.
— Я бы хотел поскорее познакомиться с леди Сарой, — сказал он, — но сначала мне нужно приобрести облик настоящего английского джентльмена.
Росс изучающе посмотрел на друга.
— Это легко сделать. Завтра утром я отвезу тебя к своему портному и цирюльнику, но предупреждаю, что современная английская одежда менее удобна той, что ты обычно носишь. Только смотри не перестарайся. Некоторый налет экзотики сделает тебя более привлекательным в глазах общества, которое жаждет новизны. — Немного помолчав, Росс загадочно улыбнулся. — Я представлю тебя как принца…
