Барбара Картленд - Бегущая от любви
– Носильщик уже несет его, monsieur.
– Много ли там вещей?
– Нет, monsieur.
– Тогда мы возьмем багаж с собой, – решил лорд Карденхэм.
– Да, monsieur.
Подошел носильщик с чемоданами Салены и маленьким саквояжем, в котором были почти исключительно книги.
– Это все твои вещи? – удивился лорд Карденхэм.
– Боюсь, у меня не слишком много нарядов, папа. Я выросла из платьев, которые носила до того, как умерла бабушка, а покупать новые не было никакого смысла: они все равно не пригодятся мне, когда я закончу учиться.
– Ну да, разумеется, нет, – согласился лорд Карденхэм.
Он не спеша извлек из кармана дорогой, с позолоченными уголками кожаный портсигар и так же не торопясь открыл его. Салена не сомневалась, что в эту минуту он думает не о том, какую бы взять сигару, а о том, какие выбрать слова.
Носильщик погрузил чемоданы, лакей забрался на козлы, и коляска тронулась.
– Мне кажется, ты что-то хочешь сказать мне, папа? – осторожно спросила Салена.
– Многое, моя дорогая, – ответил отец. – Но прежде всего я хочу сказать тебе, где мы остановимся.
– У друзей? – спросила Салена с оттенком разочарования в голосе. – А я так надеялась, что мы будем вдвоем…
– Мне тоже этого бы очень хотелось, – ответил отец, – но, признаться, положение таково, что я вынужден полагаться на щедрость своих друзей.
– У тебя финансовые затруднения, папа?
– Не затруднения, Салена! Я разорен! У меня нет ни пенни!
– О нет!
Это был крик отчаяния. Лорд Карденхэм никогда не умел обращаться с деньгами. Салена и ее мать отказывали себе едва ли не в самом необходимом, чтобы хоть как-то сводить концы с концами.
– Как я понимаю, твоя мачеха тебе ничего не оставила, – сказала Салена, не сомневаясь, что именно так оно и есть.
– Оставила ли она мне что-нибудь? – воскликнул лорд Карденхэм. – Да она скорее оставила бы все самому дьяволу! Но я поражен тем, что она и тебя исключила из списка наследников!
Салена молчала, и отец продолжал:
– Она меня ненавидела и думала, что, если ты получишь деньги, я их истрачу. Точно так же поступил в свое время и твой дед, отец твоей матери, черт бы его побрал!
Лорд Карденхэм раздраженно пыхнул сигарой и добавил:
– Таким образом, моя крошка, мы с тобой остались без гроша и должны быстро решать, что делать дальше.
В отчаянии всплеснув руками, Салена спросила:
– Что же тут можно поделать, папа?
– У меня есть одна мысль, но об этом поговорим позже. А пока постарайся быть поприветливее с нашим хозяином.
– Но ты еще не сказал, кто это, папа.
– Князь Серж Петровский, – ответил отец.
– Русский! – воскликнула Салена.
– Да, русский, и к тому же чрезвычайно богатый! В Монте-Карло их полным-полно, каждый богат, как Крез, и, с радостью должен заметить, они не жалеют своих денег.
– Но князь – твой друг, а не мой. Не думаю, что он собирался включать меня в число своих гостей.
– Я намекнул, что мне некуда свозить тебя на каникулы, – ответил лорд Карденхэм, – и он сразу же предложил нам приехать к нему на виллу. Я в этом не сомневался, но нам нужно от него гораздо больше.
Салена взглянула на отца с изумлением:
– Больше… Что это значит?
– Даже самому прекрасному алмазу требуется оправа.
– Папа, неужели ты предлагаешь…
– Я не предлагаю, а говорю, – твердо сказал отец, – что, если князь не купит тебе новые платья, ты будешь ходить в том, что на тебе сейчас… или вообще голой!
– Но… папа!
Это был возглас смятения. Лорд сказал нарочито грубо, как человек, чувствующий за собой вину:
– Послушай меня, Салена, и послушай внимательно. Если я сказал, что разорен, значит, это действительно так. К тому же у меня слишком много долгов. Проще говоря, мы должны изворачиваться, как можем.
– Ты умный и интересный человек, папа. Любой будет только рад оказать тебе гостеприимство. Но я – совсем другое дело! И ждать, что князь заплатит за мои наряды, – это ужасно!
– У нас нет выбора, – с тяжестью в голосе сказал лорд Карденхэм.
– Это… правда?
– Неужели ты думаешь, что я не перебрал все возможные варианты? Но даже, когда живешь у кого-то, это все равно недешево, так или иначе. В последнее время мне не везло в картах и приходилось занимать деньги даже на чаевые официантам.
Про себя Салена подумала, что опасно играть на деньги в таком положении, но знала, что вслух об этом лучше не говорить.
Вместо этого она – впервые за всю поездку – оглянулась по сторонам.
Город уже остался позади. Они ехали по узкой дороге; с одной стороны ее было море, а с другой нависали скалы.
Пышная бугенвиллея обвивала голые камни; розовая герань и золотистые шарики мимозы, казалось, вобрали в себя солнце.
– Это прекрасно! О, папа, как здесь красиво! Она взглянула на море и воскликнула:
– Какая великолепная яхта! Ты только взгляни, папа!
Снежно-белая моторная яхта, чьи мачты четко вырисовывались на фоне голубого неба, шла по лазурной воде, оставляя за кормой серебристый пенящийся след. Это было волшебное зрелище, и трудно было понять, почему лорд заметил, нахмурившись:
– Это «Афродита». Собственность герцога Темплекомского, черт бы его побрал!
– Почему «черт бы его побрал», папа?
– Я просто завидую, моя малышка. Герцог Темплекомский – один из самых влиятельных людей в Англии. У него лучшие дома, лучшие лошади и лучшие охотничьи угодья в Англии. Я тоже хотел бы все это иметь – но не могу!
– Бедный папа!
– Не такой уж и бедный, – сказал лорд Карденхэм. – У меня есть то, чего нет у него.
– Что же именно? – спросила Салена.
– У меня есть прекрасная, милая дочка! Салена засмеялась от радости и прижалась щекой к плечу отца.
– Я очень, очень рада, что мы с тобой вместе! – с нежностью проговорила она.
– Тебе понравится на вилле у князя, – сказал лорд Карденхэм. – Она великолепна, хотя князь строил ее не сам, а купил у одного дьявола, который спустил все за игорным столом, а потом застрелился, не желая жить в бедности.
Салена вздрогнула.
Именно такие истории она слышала о Монте-Карло.
В голове у нее промелькнула мысль, что она возненавидит жизнь в доме, предыдущий хозяин которого покончил жизнь самоубийством.
– Это – выход из положения, и даже я, честно признаться, подумывал о нем, – угрюмо пожал плечами отец.
– О нет, папа! Так нельзя говорить! – вскричала Салена. – Это неправильно! Это… грех. Жизнь драгоценна, она – подарок Бога.
– Жаль только, что к нему больше ничего не прилагается, – ответил лорд Карденхэм и, посмотрев на Салену, добавил: – Впрочем, в одном Бог проявил ко мне щедрость: он дал мне красавицу дочь.
Салена пододвинулась поближе к отцу и вложила свои руки в его.
