Энн Жирар - Мадам Пикассо
Сильветта предпочитала молчать, опасаясь поставить под угрозу собственное непрочное положение, если выступит в поддержку подруги. Она и так помогла Еве – сообщила, что в «Мулен Руж» не хватает швей, потому что из-за частых прыжков и падений танцовщицы то и дело рвали или распарывали те или иные детали своего туалета. Насколько Ева могла понять, как раз сейчас появилась такая потребность.
– Хорошо, я проверю, на что ты способна, – снизошла до ответа мадам Люто. – Но лишь потому, что нахожусь в сложном положении. Пойдем со мной. Посмотрим, как ты починишь нижнюю юбку Аурелии. Постарайся сделать это побыстрее. А потом покажешь мне свою работу, пока остальные будут репетировать.
– Да, мадам, – кивнула Ева. От благодарности у нее закружилась голова, но она совладала с собой и натянуто улыбнулась.
– Ты и правда такая миниатюрная, просто как маленькая нимфа. И, должна признать, не совсем уродина. Еще раз, как тебя зовут? – спросила мадам Люто, словно припомнив реплику Сильветты.
– Марсель. Марсель Умбер, – ответила Ева, призвав на помощь все свое мужество, чтобы произнести новое, парижское имя, которое, как она надеялась, принесет ей удачу.
Сразу же после прибытия в город со всеми пожитками, умещавшимися в старой ковровой сумке, в большом, не по размеру, холщовом плаще и черной фетровой шляпе, Ева Гуэль была настроена весьма решительно. Она твердо намеревалась каким-то образом покорить Париж, несмотря на иллюзорность столь высоких упований. Возможно, эта первая работа будет началом чего-то удивительного. В конце концов, думала Ева, в мире случались и более странные вещи.
Мадам Люто вздернула подбородок, упиравшийся в черный кружевной воротник, повернулась и сделала несколько шагов к открытой двери сцены, жестом пригласив Еву следовать за ней. Именно тогда девушка увидела первый проблеск тайной мечты – интерьер знаменитого кабаре «Мулен Руж».
Стены за дверью были выкрашены в черный цвет, с золотыми цветочными узорами и завитушками. Тяжелые красные бархатные портьеры свисали вдоль стен, так что помещение напоминало чудесную экзотическую пещеру. Ева вступила в неведомый и соблазнительный мир, и в тот момент ее сердце гулко стучало в груди не только от восторга, но и от страха.
Она старалась не слишком отвлекаться на происходящее вокруг, пока следовала за мадам Люто, и держала руки за спиной. Ева была слишком взволнована и боялась, что в таком состоянии не сможет продеть нитку в иголку.
Помещение за сценой было сумрачным, хотя в него и проникал дневной свет. Ева различала запахи пролитого алкоголя и старых духов. Ей показалось, что обстановка выглядит немного угрожающе, но от этого становилось еще интереснее. По мере того как танцовщицы в костюмах проходили мимо, устремляясь на сцену и возвращаясь обратно, она начала узнавать их лица благодаря афишам, расклеенным по всему городу. Вот Маришка, мастерица балетной пантомимы, главная танцовщица Мадо Минти и очаровательная комедиантка Луиза Балти, исполнявшая роли Негритянки и Тирольской куколки Каролины. А вот и дрессировщик Романус, мсье Тул со своими комическими куплетами и труппа испанских танцоров в коротких красных жакетах-болеро и черных шляпах с бахромой.
Ева не представляла, что она будет делать, если окажется рядом с одним из этих прославленных исполнителей, а тем более познакомится с ними. Эта перспектива была пугающей и одновременно восхитительной.
Что, если мадам Люто откажет ей сейчас, когда она уже на пороге успеха? Что, если она будет вынуждена вернуться в пригород? Нет, она этого не допустит. Она не вернется в Венсенн. Но если Ева останется без работы в Париже, то надеяться будет уже не на что. В таком случае предложение Луи стать ее любовником и позаботиться о ней может остаться единственным выходом из положения.
Бедный Луи. Он был ее вторым другом в Париже. Их познакомила Сильветта. Поскольку он был поляком, как и мать Евы, и все они жили в Ларуш, их дружба быстро окрепла, и они стали неразлучны.
Ева виделась сегодня с Луи, а потом ей пришлось отлучиться на собеседование в «Мулен Руж». Перед уходом она придумала слабое оправдание, и вернулась, якобы забыв взять с собой что-то важное. Он стоял с папкой акварелей перед дверью магазина Воллара и едва заметил ее из-за беспокойства о собственной судьбоносной встрече. Амбруаз Воллар был знаменитым галеристом, чья резиденция находилась на крутом подъеме булыжной мостовой улицы Лаффит. После нескольких обращений он наконец согласился посмотреть на работы Луи.
Луи, которого на самом деле звали Лодвицем, учился в Юлианской академии, рисуя по вечерам и продавая шаржи для публикации в журнале «Парижская жизнь»[1], чтобы иметь возможность платить за арендованное жилье. К сожалению, его замечательные акварели в импрессионистском стиле совсем не продавались, в отличие от шаржей и карикатур, и Луи сильно переживал из-за этого.
В прошлом году Луи ссужал Еву деньгами и регулярно оплачивал ее обеды. Она не желала видеть его своим любовником, но ей не хотелось и отказываться от него. Преданность значила для нее очень многое, если не все.
Теперь же Ева стояла перед мадам Люто в костюмерном помещении за сценой, пока та изучала заштопанный ею подол.
– Такая тонкая работа, что я даже не могу различить стежки! – воскликнула она со смесью восхищения и раздраженного удивления. – Можешь приступать к своим обязанностям с этого вечера. Приходи в шесть часов, и ни секундой позже. На этот раз не опаздывай.
– Спасибо, мадам. – Ева позволила себе лишь скромный намек на уверенность в голосе. Несколько театральных техников и рабочих сцены прошли мимо, беседуя друг с другом.
– Во время представления ты будешь оставаться за кулисами. Сильветта покажет место, где ты не будешь никому мешать. Если одной из танцовщиц понадобится починить костюм, у тебя будут считаные секунды, чтобы сделать свою работу: заштопать подол, пришить пуговицу, манжету или воротничок. Никаких задержек, понятно? Зрители щедро платят не для того, чтобы видеть рваные костюмы танцовщиц, но им совсем не нравятся паузы между актами.
Потом мадам Люто наклонилась поближе и прошептала:
– Видишь ли, наша очаровательная комедиантка мадемуазель Балти немного набрала вес в последнее время. Мы, конечно, затягиваем потуже ее корсет, но она должна быть уверена, что ее панталоны не разойдутся по швам во время одного из «случайных» падений, – она хитро улыбнулась и подмигнула.
Минуту спустя Ева снова оказалась в темной аллее, впервые в жизни ощущая полный восторг победы. Когда она спешила обратно на улицу Лаффит, чтобы встретиться с Луи, то подумала, что это ощущение немного похоже на полет.
